Жена Дроу (Увидеть Мензоберранзан и умереть) (СИ) - Баздырева Ирина Владимировна. Страница 52

— Вот ты и выдал себя, старый дурак, - послышался хихикающий голос из темной сферы.

— Можешь не прятаться, эльфийская дрянь, - огрызнулась Ника, низким гулким голосом.

Она не испытывала никакого страха, хотя перед ней была сама Гризобелла, одна из сильных и жестоких жриц Паучихи. В искусстве магии, она не знала себе равных, но это был не повод, что бы боятся ее. Именно ее послала Ллос на Поверхность за предсказаниями, и как же быстро она вышла на него, сообразив, что надо искать в Блингстоуне.

— Ты ведь не станешь теперь отрицать, старый ты дурак, что в этом убогом ящике хранятся предсказания? Ничего не скажешь, хорошо же ты их припрятал, слабоумный дворф.

С проницательностью дворфа, прожившего пятьсот лет, Ника почувствовала сомнение и неуверенность молодой честолюбивой эльфийки, которой-то и было всего двести лет.

— Ты ведь нашла меня по сильной вспышке пламени, Гризобелла? Как думаешь, от чего так сильно вспыхнул огонь?

Сгусток тьмы опустился на пол и рассеялся, явив молоденькую эльфийку с тонкими чертами лица и уложенными в сложную прическу белыми волосами. Против обыкновения, она была не в одеянии жрицы, а в облачении воина: штаны, широкая туника, перехваченная ремешком, украшенным золотыми пряжками и мягкие кожаные сапожки. С тонкого острого клинка, изящно изогнутой сабли, стекала кровь.

— Ты хочешь сказать, безмозглое порождение шлюхи, что сжег ценнейшие свитки?! - она визгливо засмеялась - Если так, то ты жестоко поплатишься за это!

Ника с усталой усмешкой покачала головой и огладила длинную бороду. Конечно, Гризобелла найдет свитки с предсказаниями там, где они и лежат сейчас - в сундуке. Но она, Ника, все же поселила в ней сомнение в их истинности. Злоба исказила красивые черты эльфийки и она, выхватив саблю, в бешенстве замахнулась на Нику. Последнее, что видела Ника это искаженное ненавистью темное лицо дроу и покатившуюся к ее сапожкам, голову седобородого старика.

Все померкло перед ее взором и Ника, задохнувшись от ужаса, забилась в чьих-то руках.

— Все хорошо, все хорошо… Ты справилась… Дух самого великого Горгера говорил с тобой.

Еще не пришедшая в себя Ника, непонимающе глядела в склонившееся над нею лицо старого дворфа, едва узнавая его. Все заслоняло темное красивое лицо, безобразное в своей ненависти и злобе.

— Я… мне… - прошептала Ника, хватаясь за горло, судорожно сглотнув.

— Понимаю. Ты увидела, что с древним магом произошло, нечто ужасное? - мягко проговорил Хиллор, проведя скрюченными пальцами по ее волосам - Но все закончилось и теперь тебе ничто не грозит.

Ника кивнула, глядя на свод пещеры, широко раскрытыми глазами. Ее голова покоилась на коленях Хиллора.

— Ты удостоена великой чести, - говорил ей, между тем, маг. - Ты, единственная смертная с которой говорил дух великого, давно канувшего в Вечное бытие. Горгер до сих пор не снизошел до мольбы ни до одного из дворфов. А ведь к нему обращались лучшие из нас. Добиваясь этой чести, проходя через долгий, изнурительный пост, они непрерывно взывали к его духу. И вот дух Горгера услышал мольбы, и явил видение. Но разве он послал свое откровение кому-нибудь из благородных сынов своего народа? Нет, он открылся духу смертной - в сварливом голосе Хиллора ясно слышалась ревность и удивление.

— Значит тебе предназначено нечто важное, раз Горгер отозвался сразу же. И мой долг, долг дворфа, повелевает сделать все возможное для тебя. Горгер ясно дал понять это, как и то, что ты оказалась права в своем стремлении начать поиски со свитков с предсказаниями. Его дух дал тебе понять, что ты встала на правильный путь?

Ника кивнула и спросила слабым голосом, прижимая ладонь к горячему лбу:

— Кто такой Зуфф?

— Как ты сказала? Зуфф? - переспросил Хиллор и после того, как Ника кивнула, замолчал, погрузившись в свои мысли.

А Ника, оправившись от потрясения и окончательно пришедшая в себя, теперь с тревожным ожиданием, вглядывалась в его лицо, не решаясь, впрочем, потревожить раздумье мага. Хиллор сидел неподвижно, прислонившись к неровному камню стены. Ни одна черта его морщинистого лица не дрогнула, словно сам он был изваян из камня и только его, чуть заметное дыхание, успокаивало девушку.

— Это имя не принадлежит дворфу, - вдруг произнес он.

И Нике даже не пришло в голову, усомниться в его словах. Вздохнув, она пошевелилась и приподняла голову с его колен.

— Помните, что говорил мне Громф? - спросила она, и когда маг, открыв глаза, внимательно взглянул на нее, продолжала - Он говорил, что дроу принесли свитки с предсказаниями, сделаные разными мудрецами.

Хиллор нахмурился, сведя свои лохматые брови в одну линию, и сварливо заметил:

— Стало быть, таким именем звался человек, с которым Горгер знался еще на Поверхности, прежде чем спустился в Подземье и основать Блингстоун. Тогда твои поиски человека по имени Зуфф, могут оказаться бесплодными, ибо в отличие от дворфов, эльфов, гномов и орков, люди живут мало. Зиждителями мира им отведен слишком короткий жизненный срок.

— Значит, я снова в тупике? - расстроилась Ника.

— Не думаю, - раздумчиво произнес Хиллор. - На Поверхности тебе следует отыскать сильного, искусного и добродетельного мага, который наставил бы тебя в том, что тебе надлежит предпринять в этом случае. Кроме этого, ты можешь осторожно расспрашивать о Зуффе. Может это имя окажется, кому-то знакомо. Если этот Зуфф святой провидец и мудрец, а так оно и есть, иначе дворф Горгер не был бы так верен ему, то Поверхностный мир должен еще хранить память о нем. Но, повторяю, будь осторожна. Не известно, что может повлечь за собой имя мага, произнесенное вслух. И еще, вам не следует забывать о Ллос, мстительной и коварной богине, которая так просто не отпустит ни тебя, ни лорда-отступника.

— Гризобелла поднималась на Поверхность, потому что Горгер посеял сомнение в том, что предсказания, что она нашла у него, подлинные и что он не сжег их. Они начали искать подтверждения их подлинности, у других мудрецов. Они не могли явиться к Ллос не будучи уверенными, что то что они предъявят ей, истинно.

— Все верно. А теперь поднимайся.

— Можно, я еще немножко полежу. Боюсь, моя спина не выдержит такого испытания еще раз.

Но Хиллор оставался неумолим.

— Вставай. Нам надо идти. Я чувствую беспокойство дроу.

Но едва приняв сидячее положение, Ника тут же со стоном схватилась за поясницу.

— Дозволь снять досаждающую тебе боль, - проговорил Хиллор, убирая ее руку со спины. Он положил на нее свою ладонь, пробормотав короткое заклинание.

Ника почувствовала, как там, под жесткой ладонью мага по ее коже пробежали мурашки и начало расходиться тепло. В следующую минуту она, поднявшись, уже безболезненно приняла, все тоже, полусогнутое положение.

Хиллор, двинулся вперед, освещая себе путь венчавшим посох живым, трепещущим огоньком. Ника, стараясь не смотреть вперед, шла за ним, приготовившись к долгому, изнурительному блужданию по туннелю пещеры. Они миновали склепы, устроенные в нишах и прошли совсем немного, когда впереди замаячила дыра выхода. Ступив, вслед за Хиллори на карниз, Ника медленно разогнулась, стараясь ненароком не глянуть вниз. Теперь предстоял долгий спуск на диске, на котором нужно было уместиться вдвоем с дворфом. Нет, лучше об этом не думать и будь, что будет.

— Держись за мой посох, как и прежде. Он не даст тебе потерять равновесие - посоветовал, уже стоящий на покачивающемся диске маг, видя, как сильно она нервничает.

Ей понадобилось какое-то время, чтобы перешагнуть с узкого каменного карниза на неверную поверхность диска, да и то это было проделано с помощью Хиллора, который, что бы подтолкнуть ее сделать шаг, разделяющий карниз и край диска, висящего над расцвеченного огнями, бездной Блингстоуна, протянул ей навершие посоха, за который Ника ухватилась. Качнувшись, было, под ее весом, диск снова выправился и начал медленно, по спирали, спускаться, облетая встречавшиеся на его пути лестницы и мосты. На полпути к центру города, что имел площадь и выходящие в Подземье ворота, их встретил сгусток темной сферы, который, приблизившись, поглотил диск, приняв его в себя. Когда тьма сферы разрядилась и Ника увидела, Доргана, парящего в воздухе, не имея под ногами, вообще, никакой опоры, ей стало нехорошо.