Жена Дроу (Увидеть Мензоберранзан и умереть) (СИ) - Баздырева Ирина Владимировна. Страница 58

— Зовите меня Сайкс, леди и добро пожаловать к нам, в Дубы, - после чего счел нужным добавить: - А отца Ансельма вам боятся не след. Он и буйствует потому как знает, что мы все стоим за лорда Доргана, не погнушавшегося за нас ради, грязной работой, - он кивком показал на висельника. - Я-то сам охотник и уже давненько выслеживал этого злодея, и непременно сцапал бы его, если бы в ту пору мне стало ни до чего на этом свете. Моя Мэрион сильно занедужила, а брат Ансельм все дожидался когда она отдаст Вседержителю свою чистую душу, чтобы потом над ее могилой лишний раз напомнить и укорить нас в наших грехах. А лорд Дорген в то тяжкое для всех нас время не только злодея выследил и поймал, но и мою Мэрион излечил. Вот с тех самых пор отец Ансельм никак не может успокоиться, что не по его вышло и всякий раз напоминает нам, что мы де приняли спасение из рук отродья демонского.

Ника быстро взглянула на Доргана с улыбкой слушавшего простодушного парня.

— Сайкс, верно, говорит, не следует принимать поведение отца Ансельма близко к сердцу, госпожа. Мы все уже привыкли к его несносному характеру ,- мягко произнес, стоящий рядом с ним мужчина.

— - Я староста Старых Дубов и не покривлю душой, если скажу, что вы здесь желанные гости и добро пожаловать, — с достоинством поклонился он.

Улыбнувшись уже смелее, Ника ответила ему благодарным поклоном.

— Зовите меня Даймоном, леди, - назвался староста. - А как нам следует обращаться к вашей милости?

Нике понравился этот осанистый мужчина, с аккуратно остриженными в кружок, густыми волосами в которых щедро поблескивала седина. Загорелое лицо было гладко выбрито. Он смотрел на Нику темными глазами и она никак не могла определить их выражение. Одет он был в камзол и штаны грубого коричневого сукна. Из-за шнуровки камзола виднелся ворот льняной рубахи. У Даймона были широкие мозолистые руки землепашца.

— Если, леди Дорган, не побрезгует нашей убогостью, то я почту за честь предоставить для дорогих гостей свой кров.

— С удовольствием, - ответила Ника, смущаясь пристальным вниманием кумушек, все еще стоящих у колодца и не пропустивших ничего из того, что происходило на их глазах.

И в то же время она испытывала огромное облегчение от того, что здесь никого, казалось, и не волновал цвет кожи Доргана, как и то, что он эльф. Сквозь почтение, какое ему выказывали как знатной особе,проявлялось невольное уважение. Страха же не было и в помине. “От чего люди, жившие в опасном соседстве с дроу, не боятся Доргана?” - жирным вопросом повисло перед ней, дразня ее, и разжигая любопытство. Но не будет же она, кидаться к незнакомым людям с расспросами о своем муже. И она решила держаться правила здравомыслящей Наташи, что гласило: “день ответит на все вопросы”.

Они подошли к дому, над крышей которого вытянули свои ветви старые яблони. В загоне довольно хрюкала свинья с повизгивающим, выводком поросят, а за домом виднелись аккуратно вскопанные капустные грядки. Из дверей, навстречу гостям вышла дородная черноглазая женщина, в полосатой юбке. Рукава ее домотканой рубахи из небеленого холста были подвернуты, а голову укутывал платок, обрамлявший круглое миловидное лицо. Поклонившись, она радушно пригласила их в дом, с радостью узнала Доргана, и с любопытством взглянула на Нику. Едва, они переступили порог, как хозяйка принялась усаживать их за стол, торопливо накрывая его. Со сдержанной учтивостью, Дорган занял предложенное ему место. Сев рядом с ним, Ника огляделась.

Непритязательный уют человеческого жилья, словно врачевал ее душу, снимая тоску по дому. Она заметила нож, воткнутый изнутри в дубовый косяк двери. На полу, у очага, поблескивала рассыпанная соль. Подобный беспорядок, по-видимому, вовсе не беспокоил хозяйку. Над детской колыбелью, вместо игрушки свисали с потолка темные от времени, тупые ножницы. Ника сообразила, что все это были обереги от злых духов. Судя по тому, с каким открытым любопытством хозяйка поглядывала на нее и, ставя перед ней глиняную кружку теплого молока, приветливо улыбнулась ей, Ника решила, что, видимо с честью выдержала испытание ими. Когда перед ней, на деревянную тарелку, положили ломоть ржаного, свежеиспеченного хлеба, Ника, не сдержавшись, накинулась на угощение. Ничего вкуснее в своей жизни, она не ела. Пока мужчины вели неспешный разговор за нехитрой трапезой, потягивая свое пиво, хозяйка, сев, напротив Ники и подперев кулачком щеку, наблюдала за гостьей.

— Очень вкусно, - улыбнулась Ника, заметив ее пристальный интерес к себе и, как бы, извиняясь за свою несдержанность.

— Рада всегда услужить вам, - охотно отозвалась хозяйка. - Зовите меня ежели понадоблюсь. Салли, так меня зовут. А как мне прикажете величать, вашу милость?

— Фиселлой - немного поколебавшись, отчего-то назвалась Ника.

— Это эльфийское имя, - покачала головой Салли. - А вы, госпожа, человек и не в обиду будет сказано вам и вашему супругу, достопочтенному лорду Доргану, имя у вас должно быть людское.

Ника посмотрела на свои руки поняв, что ее эльфийское имя никого уже не введет в заблуждение и кивнула. Так тому и быть. Салли права - не следует больше отказываться от своего имени.

— Меня зовут Ника, что значит - победа.

— Желаете еще молочка, госпожа Ника?

— Да

Пока они болтали, Ника поймала себя на том, что она никак не могла наговориться с Салли - их беседа ни на миг не прерывалась. Как это здорово, вот так, запросто, болтать ни о чем. Салли то же была рада поговорить с человеком, пришедшим из неизведанных и далеких мест. Такие гости редко заходили в Старые Дубы и останавливались в их доме, привнося, хоть какое-то, разнообразие в монотонность и предсказуемость их деревенской жизни.

— Нелегко вам, видать, в дороге пришлось, что вы решились в мужское платье облачиться? - осторожно, чтобы не обидеть гостью, спросила женщина.

— Я была бы вам очень признательна, Салли, если бы вы нашли мне какую-нибудь старенькую юбку. Разумеется, я заплачу за нее.

— Платить мне не нужно, коли вы оставите мне мужскую одежку, что сейчас на вас. Вам, поди, она уже ни к чему будет. Вам я дам платье, что дочка до замужества своего носила. Оно ей уже не налезет, а вам впору будет.

— Она с вами живет? - Ника покосилась на колыбельку.

— В соседнюю деревню в замужество ушла. Пойдемте-ка, примерим на вас платье. Думается мне, ушивать его придется.

Не прекращая разговора с Даймоном и Сайксом, Дорган проводил их взглядом. Салли завела Нику за полог, закрывавшим широкую деревянную кровать, на которую и усадила ее. Задернув полог как следует, она подошла к громоздкому сундуку, что стоял в ногах кровати и, откинув крышку, вынула аккуратно сложенную чистую одежду. Пока Ника снимала камзол и штаны, подаренные ей Бэлкой, Салли стояла рядом, задумчиво наблюдая за ней.

— Какой у вас спокойный внук, - произнесла Ника, чтобы хоть что-то сказать.

— Ах, что вы, госпожа, - очнулась Салли, всплеснув руками. - Я своих внучат вижу не так уж и часто, как мне самой хотелось бы. Уж ежели, их родители погостить к нам придут, то я их тогда вдосталь побалую. А, то дитя, что вы в зыбке видели, сыночек мой - последыш. Смотрите-ка, как я угадала. Рубаха и платье совсем впору пришлось, а что широко в поясе будет, так вам и то хорошо.

- У меня сердце начинает щемить на вас глядючи, госпожа, - вздохнула Салли после непродолжительного молчания, когда пыталась повязать голову Ники платком, что было непросто из-за тяжелой косы, свернутой на затылке - Но ведь, что можно поделать против судьбы, что выпадает нам? Значит, боги так распорядились, что не иметь вам деточек. Только без них сердце заледенеет, а чрево иссохнет.

— О чем вы, Салли? Какие дети? - не поняла Ника, укладывая косу вокруг головы.

— Так ведь я о том, не в обиду вам будет сказано, госпожа, что браки между эльфами и людьми всегда бывают бесплодны. Это всем доподлинно известно, - ответила женщина. - Потому-то наши парни не соблазняются красотой эльфиек, а девы не идут за эльфов.