Продажная любовь - Джеймс Джулия (Julia). Страница 17

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Свадебный прием был роскошным. Все были в вечерних нарядах, и Энн пришлось надеть платье Карлы, хотя она предпочла бы быть в другом. Посмотрев на себя в зеркало, она осталась довольна: волосы уложены в низкий пучок на шее, красивое эффектное платье. Она выглядит великолепно.

Мрачные ассоциации она постарается игнорировать.

Так же как и их виновника.

С момента приезда семьи Тины Энн старалась быть в стороне, следить за Ари. Никос был занят гостями. После продолжительного обеда пришло время танцев под звездами. Ари, уже сонный, очень хотел танцевать, и Энн, улыбаясь, протянула ему руки. Он важно вел ее, вытянув ручки вверх и сосредоточенно считая «раз, два, три». Они приблизились к Тине, которая танцевала — Энн слишком поздно это поняла — с Никосом, а ее муж танцевал с кем-то из гостей.

— О, Ари, с тетушкой Энни танцуешь, а со мной нет! Я ревную!

Ари немедленно оставил Энн.

— Тина следующая, — объяснил он и направился к своей няне.

Тина отошла от Никоса и обняла Ари. Энн двинулась в сторону, но ее остановили, сжав запястье.

— Полагаю, мы должны меняться партнерами, — сказал Никос, обняв ее за талию.

Все произошло моментально, она не могла освободиться, не привлекая всеобщего внимания. Да еще сейчас, на свадьбе Тины. Но она напряглась, застыла. Это раздражало Никоса — видно было по его потемневшим глазам, сжавшемуся рту. Она не будет обращать на это внимание. С какой стати? Главное — не смотреть на него. Не смотреть.

Бесполезно. Каждая клеточка ее тела стонала от его близости, от тепла его тела, от твердой руки на ее спине. Он двигался с той же летящей грацией, которую она видела, когда он танцевал в таверне — в ту ночь, когда соблазнил ее…

И сейчас, как тогда, была музыка, пьянящая музыка, магия танца, волшебство прикосновений и крепкая, властно ведущая рука на спине, а в воздухе было разлито что-то дурманящее…

Снова воспоминание о блаженстве…

О боже!

Как долго продолжался этот танец, неизвестно. Она выпала из времени. И не только из времени — из действительности. Реальность того, что произошло между ней и Никосом, постыдная реальность того, что он думал о ней, горькая реальность ненависти к нему — все испарилось. Пока звучала музыка, действительность пропадала. Оставалось колдовское очарование — плыть в его объятиях, тонуть в этом восхищенном взгляде.

Вдруг музыка смолкла. И магия пропала. Моргая, она поняла, что остановилась, что вокруг люди, что маленький Ари тянет ее за платье.

Лицо Ари горело от возбуждения.

— Там начинается фейерверк!

Красочное зрелище сверкающего ночного неба наверняка было видно даже из Махоса — щедрый дар семьи Теакисов новобрачным и жителям города. Энн была рада, что зрелище продолжалось довольно долго. У нее появилось время успокоиться, прийти в себя. Никос стоял рядом, она не переставала осознавать это давящее присутствие, но он держал на руках Ари и не мог тронуть ее.

А хотел ли?

С тех пор как она отказалась от бриллиантов, он не делал ни малейшей попытки приблизиться к ней. Наверное, был вполне счастлив с такими, как Елена Константис. А может быть, и с другими.

Зачем же танцевал с ней?

Сердце замирало при воспоминании об этом. Волнующе, сказочно, дивно. Но было и другое — колье за секс… и называл ее ханжой и лицемеркой, потому что она отказывалась…

Это, и только это, она и должна помнить! И ничего другого! Иначе несколько глупых минут в его объятиях — и ее голова начинает кружиться, закипает кровь и она грезит наяву.

Фейерверк закончился грандиозным крещендо. Повернувшись, Энн увидела, что Ари почти засыпает на руках Никоса.

— Время спать, мой маленький, — Энн шагнула, чтобы взять мальчика.

— Я отнесу, он спит, — и Никос направился к застекленной двери, ведущей внутрь виллы.

Энн последовала за ним. Она бы осталась на балконе, просто чтобы быть подальше от Никоса, но Ари протянул ей руку.

— Тетушка Энни, положи меня спать, — сонно и плаксиво пробормотал он.

Возле детской было спокойно и пустынно. Энн напряглась, поняв вдруг, что она здесь наедине с Никосом.

Ари уложили очень быстро. Он уже спал, когда Никос бережно опустил его в кроватку и отошел, чтобы дать Энн осторожно переодеть ребенка в пижаму, протереть губкой личико и ручки и уложить рядом любимого плюшевого мишку.

На мгновение забыв о присутствии Никоса, Энн погладила волосы малыша, наслаждаясь их мягкой шелковистостью. У него такие длинные ресницы, подумала она, почти как у его дяди…

Наклонившись, Энн тихонько поцеловала племянника в лоб и выпрямилась. Никос, стоя возле кроватки Ари, наблюдал за ней. Их взгляды встретились — на краткий, бездыханный миг. Комнату освещал только маленький ночник над кроваткой, и она не видела выражения лица и глаз мужчины. Но отвести взгляд не удалось.

Это было что-то другое, необычное, они никогда так не смотрели друг на друга. Внутри возникло волнение, но оно было глубже, чем всегда…

Ари повернулся во сне, и момент прошел. Девушка принялась складывать одежду Ари, тщательно разглаживая каждую вещицу. Это была бессмысленная активность — чтобы прикрыть возникшее волнение и чтобы дать Никосу уйти.

Энн все сложила, гадая, как еще имитировать деятельность, но Никос не двигался.

Она заставила себя заговорить:

— Вы могли бы вернуться к гостям, я останусь с Ари. Я перенесла свои вещи в комнату Тины, буду спать рядом с ним.

Слова прозвучали несколько неуместно, как-то неловко. Секундой позже она пожалела о них. А вдруг он истолкует это как приглашение? Что она сообщает ему, где будет спать?

Он ничего не сказал. Молча продолжал смотреть на нее. Потом произнес:

— Хорошо, что вы надели это платье. Вы выглядите… умопомрачительно… фантастически. — Помолчав, он добавил: — Совсем не так, как выглядела в нем ваша сестра. Ничего похожего, — его голос, казалось, уплыл куда-то.

Энн молчала, не зная, что сказать. Пауза становилась напряженной. Никос еще немного постоял неподвижно, глядя на нее. Наконец молча вышел.

Некоторое время Энн пребывала в прострации. Казалось, у нее внутри появилась странная тянущая пустота. Непонятное, тревожное состояние…

Никоc стоял у балюстрады на веранде своей спальни, глядя на море, вдыхая знакомые пьянящие запахи жасмина и жимолости. Совсем недавно он стоял здесь с Энн. Стоял и ждал, когда можно будет заключить ее в объятия, заманить в постель, соблазнить в этой сладкой эгейской ночи.

Сегодня, во время свадебного приема, ему не хотелось, чтобы кончалась музыка. Не хотелось, чтобы она уходила. Она показалась ему иной — совсем не та женщина, которую он знал. У нее с Ари такая естественная взаимная привязанность… А когда он смотрел, как Энн укладывала Ари, сколько нежности и искренней любви было в ее отношении к ребенку! Это совсем не соответствовало его привычному представлению о ней. В голове роились вопросы. Вопросы, которые он хотел ей задать. А зачем ему так необходимо получить от нее ответы — об этом он себя не спросит.

Он стоял и смотрел на море, взволнованный, даже растерянный.

Не находя покоя.

Следующий день казался серым и скучным. А когда родные Тины после ланча, многократно поблагодарив миссис Теакис и Никоса за потрясающее гостеприимство, уехали на другие острова проводить свой отпуск, стало совсем скучно. Энн понимала, что Ари это особенно чувствует.

Малыш переживал, что от него уехала Тина, хотя ему раньше не раз объясняли, что это произойдет. Энн говорила, что Тина вернется после свадебного путешествия по Нилу, но мальчик был безутешен и раздражителен. К тому же сказывалась усталость после прошедшего захватывающего праздника и того, что он так поздно лег. Энн терпеливо и ласково старалась отвлечь его, но день проходил трудно.