В лабиринте тайн - Соловьева Алла Александровна. Страница 15

Они говорят так, словно меня здесь нет, будто я бесплотный дух, лишенный слуха. «А мое мнение их не интересует?» – наконец встрепенулась я, но тут же поняла, что Елизар прав. Фадеев мое мнение явно не разделял. Темные брови Макса сошлись на переносице. Воздух между парнями словно сгустился. Странно, что я не увидела электрических разрядов, они должны были появиться. Я находилась между ними и всеми фибрами ощущала наэлектризованную непримиримость.

– Я предупредил, мракаур! – рыкнул Фадеев.

Ссора парней привела в чувство.

– Не надо, Макс, – вмешалась я, защищая наставника. – Елизар хочет помочь. По-моему, пострадал он, а не я!

Фадеев скривился. Подозреваю, парень испытывает огромное желание двинуть мракауру в челюсть, но, к счастью, опустить меня на землю он не решится.

– Жаль, что в тот момент, когда мракаур собирался тебя поцеловать, он не пострадал насовсем. Было бы занятно! – Криво улыбнувшись, Фадеев понес меня к машине, а я едва рот не раскрыла.

На брошенную реплику Елизар не ответил, оставшись стоять на площадке. За спиной Макса его не разглядеть, но и так понятно, что он смотрит нам вслед. «Собирался поцеловать?» – подумала я и начала мыслить логически. Стало понятно, что таким образом он хотел всего лишь успокоить. Ведь прекрасно знает, как на меня действуют его поцелуи. Вот только Макс это увидел. Насколько я знаю, у них с Павлом Самохиным тоже должна была состояться тренировка. Наверное, она закончилась, Макс зашел за мной, а там картина маслом. Скулы мгновенно налились краской стыда.

Всю обратную дорогу я с особым вниманием разглядывала тротуар за окном внедорожника и мысленно ругала то Тагашева, то себя. Дома Макс напоил меня сладким чаем с мелиссой и ни словом не обмолвился о том, что произошло, лишь сказал, чтобы я отдохнула. Поцеловав меня, сослался на тренировку с Марком (все опытные Хранители наряду со студентами тренируются с Елизаром и его братом) и уехал, пообещав навестить перед патрулированием. Чувствуя себя хуже некуда, я завалилась в кровать, а остаток дня пролежала пластом. Тело разламывалось, как и голова, а практику никто не отменял. В зале Хранителей света нужно быть в семь вечера, и отдохнуть необходимо…

Казалось, только заснула, и меня разбудило теплое прикосновение. Тыльная сторона ладони Макса очерчивала скулу. Сонно сощурившись, я улыбнулась.

– Уже шесть? Пора собираться?

– Да, забияка. Как себя чувствуешь?

– Сонно, но защищать жизни смертных готова, – пошутила я, чувствуя, что головная боль ушла, а привкус металла во рту исчез.

Макс усмехнулся.

– Даже не мечтай! – поддразнил он.

Откинув одеяло, я сцепила руки в замок, вытянула их над головой и сладко потянулась. Фадеев наблюдал за мной всего секунду. Резко наклонившись, он прижался к моим губам. Судя по всему, мой сонный полуобнаженный вид возымел на него действие. Дыхание парня сбилось. Губы твердые, требовательные, обжигающие. Его рука медленно двинулась по шее, спустилась ниже, кончики пальцев скользнули под майку, вызывая на нежной коже озноб, торопливой дорожкой сбежавший к низу живота. Вцепившись в большую ладонь, я сжала ее, не позволяя переступить дозволенную черту.

– Ты такая красивая, – прошептал он.

Я покраснела. Глядя на мое, судя по горящей коже, свекольное лицо, он улыбнулся, но в глазах все еще полыхал синий огонь.

– Одевайся тепло, на улице похолодало. Я жду тебя внизу, забияка. – Фадеев поднялся и скрылся за дверью.

Поднявшись, я поплелась в ванную. Умывшись и почистив зубы, надела костюм для трансформации, сверху натянула джинсы и теплый свитер. Если будем дежурить на улице, замерзнуть я не должна. Интересно, где будет проходить патрулирование?

Мысль о предстоящем дежурстве заслонила все остальные и заставила подумать о Фомине. С грозным, решительным директором академии у нас сложились необычные отношения. Многие студенты его побаиваются, что, впрочем, раньше было и со мной. Но перед самым нападением на лабораторию у нас состоялся разговор, после которого я осознала, что директор болеет душой за каждого Хранителя, многое способен понять и поддержать. Тогда же он раскрыл, что наделен способностью предчувствовать смерть верлафов. На совете Фомин высказался против того, чтобы практика продолжилась. Почему? Неужели его страшная способность снова дает о себе знать? Я вздрогнула и отбросила щетку для волос. Затишье может оказаться недолгим. Не сомневаюсь, что Виктор разрабатывает новый план захвата Колесникова. Только если ученый начнет работать под защитой, добраться до него он не сможет. Правда, Хранителям от этого будет не легче. Столкновение с Охотниками может произойти в любой момент.

Задумчиво спустившись по лестнице, я решила поговорить с директором до патрулирования.

Через сорок минут мы с Максом входили в просторный холл академии.

– Забегу к Фомину. Ты можешь подождать меня в зале Хранителей света, – остановившись, повернулась я к Максу.

Сейчас он больше походил на хулигана, чем на аристократа из древнего рода верлафов. Короткая кожаная куртка, темно-серая рубашка небрежно заправлена в потертые джинсы с немыслимым количеством клепок и множеством карманов. И только под всем этим можно разглядеть костюм для трансформации.

– Что-то серьезное? – Обхватив за талию, он притянул меня к себе.

– Мм? Нет! Просто хочу кое-что уточнить, – не стала я вдаваться в подробности, разглядывая снующих мимо Хранителей.

Многие направляются в общий зал, некоторые только входят в здание. Здороваются с нами, задерживают на мне любопытные взгляды. Некоторые дружелюбные – это от тех, кого я знаю и с кем дежурила раньше; некоторые настороженные – от тех, кто почти не знает меня. Очевидно, гадают, чего ждать от оборотня с трансформацией пантеры.

– Я подожду тебя здесь. – Макс чмокнул меня в нос.

Тепло взглянув на парня, я выскользнула из медвежьих объятий и двинулась к каменной лестнице.

Пустой, длинный коридор второго этажа погружен в темноту. Вечером здесь никого нет, аудитории закрыты, а все Хранители в холле или общем зале. Свет выключен почти везде, и только в противоположном конце коридора тускло светится лампа, освещая лестницу, ведущую в правое крыло третьего этажа. И мне – именно туда. Не сбавляя шага, я тихо шла, поглядывая в большие окна. На улице еще не стемнело: синие сумерки только начали спускаться на землю. Мысли о способности Фомина вытеснили из головы все остальное, и силу Елизара я почувствовала только сейчас. Он тут, совсем рядом. Я машинально остановилась.

Напротив нужной лестницы дверь одной из аудиторий приоткрыта. Узкий луч света, проникающий из-за двери, слился с расплеснувшимся пятном света от настенной, в форме факела лампы. В аудитории – Елизар, но что он там делает?

Запах Елены я почувствовала раньше, чем услышала ее голос. Образ обладательницы нежного, переливающегося сопрано вызывать в голове не пришлось, он возник сам. Длинные, вьющиеся и нежные, как шелк, волосы цвета шоколада. Темно-карие глаза с поволокой, то горящие ненавистью ко мне, то завораживающие Елизара. Там, за дверью рядом с Тагашевым, Елена Размаева – девушка из моей группы, мечтающая затянуть в свои сети моего наставника. Она давно внесла меня в список врагов.

Ботинки словно прилипли к полу. Я вслушалась, но в аудитории повисла пауза. Уединились в пустом кабинете. Зачем? Секундное удивление сменилось возникшей в сознании картинкой, серной кислотой разъедающей мозг. Внезапно захотелось бежать подальше от приоткрытой двери. Я сжалась, боясь стать свидетельницей любовной сцены, не хотела услышать слова, которые могут нанести новые раны. Но в то же время осознавала, что Елизар – не моя собственность. Мы не можем быть вместе. Он всего лишь мужчина, а страсть способна пересилить любовь, заставить забыть о законах. Елена ему безразлична, но все изменилось и почему бы Тагашеву… Мысль была настолько страшной, что додумать ее я не смогла.

«Нужно уходить, и немедленно», – забилось в голове. Он имеет право делать все что пожелает, а у меня есть парень. Взгляд метнулся на ступени. На нужный этаж пройти незаметно я не смогу: они почувствуют меня, если уже не почувствовали. Как вор, пока еще не застигнутый на пороге, я попятилась назад, но возобновившийся разговор вынудил задержаться.