Моя кровь - моя любовь (СИ) - Виз Яника. Страница 7

Мне совсем не страшно. Смерть – это покой. Свобода. Пусть и слабость. Мне плевать.

Я закрыла глаза и погрузилась в вечность…

10

Первое, что я увидела, - это было лицо жены моего отца. Так, значит я в Аду. Ах, да! Самоубийцы же в Рай и не попадают! Стоп, стоп, стоп. А она что здесь делает? Она ведь жива. Ну, или была жива. Получается, либо я ещё на земле, либо она тоже труп. Лучше, наверное, спросить у неё. Я попыталась задать вопрос, но язык почему-то отказывался подчиняться. Марина Евгеньевна посмотрела на меня:

-Саша? Как ты себя чувствуешь?

-Где я? – с трудом пролепетала я.

-Ты в больнице, - ответила она, - ты пыталась покончить с собой. Зачем? Ты представляешь, что могло случиться?

Конечно представляю, - подумала я, - если я это сделала, значит это было моё решение. Я ничего не делаю просто так. Но объяснять мне ей это совсем не хотелось.

-Ты и представить не можешь, - продолжила она, - что происходило с моим сыном! Он был готов за тобой в гроб! Ты о нём подумала?

-О нём я прежде всего и думала, - сказала я.

В этот момент в палату вошла медсестра:

-Ну, что? – улыбнулась она, - очнулись? Как себя чувствуете?

-А как может чувствовать себя несостоявшийся труп? – вопросом на вопрос ответила я.

Медсестра смутилась и ничего не ответила. Она покрутила что-то на капельнице, и мне отчаянно захотелось спать. Уже проваливаясь в царство Морфея, я, словно как из глухой стены, услышала голос Марины Евгеньевны:

-Она будет спать?

-Да, - сказали ей, - вы пока лучше идите домой.

***

Открыв глаза, я снова увидела её. Эй, аллё, кто-нибудь! А заставку можно поменять? А то меня уже от неё тошнит!

-Зачем вы здесь? – спросила я. В этот раз мне было гораздо лучше, и язык слушался, членораздельно произнося все звуки.

-Я волнуюсь за тебя, - ответила она, - твоя жизнь – залог жизни моего сына.

-А-а-а, - протянула я, - очень мило.

-Скажи спасибо, - рявкнула она, - что мы не сообщили об этой выходке твоей семье. Кирилл сказал твоей матери, что ты уехала на строчные гастроли с театром!

-Спасибо, - скривилась я, хотя действительно была благодарна. Маме в самом деле лучше не знать о моей «выходке».

Марина Евгеньевна подошла к окну и стала ко мне спиной.

-Если бы ты знала, как я тебя ненавижу, - прошипела она, - будь ты проклята, будь проклята твоя мать!

Она резко развернулась и посмотрела мне в глаза. Сколько там было ненависти… и отчаяния.

-От вас одни страдания! Сначала твой отец! За что? Я ведь так любила его! Потом ты!

-Что я?

-Что ты? Она ещё спрашивает! Мой сын любит тебя! Любит, хотя и не должен! Это просто какая-то насмешка судьбы! Ты видела его страдания? А я видела! День за днём он думал только о тебе, боготворил всё, что связано с тобой! А ты бросила его! Думаешь, покончив с собой, ты решила свою судьбу? Ошибаешься! Ты подписала смертный приговор ему! – кричала она.

Ну, нет! Хватит! Больше я это слушать не намерена. Я приподнялась на подушках и, приняв сносное вертикальное положение, повернулась лицом к женщине.

-Ладно, - вздохнула я, - вы хотите правду? Вы её получите! Да, я знаю, что Кирилл любит меня не как сестру. Но почему вы думаете я старалась всё время его избегать? Считаете, что мне доставил удовольствие переезд в ваш дом? Да сто лет бы меня там не было! А умереть я хотела от хорошей жизни? – голос сорвался на крик, - знайте, я решила умереть, чтобы разорвать эту петлю. Петлю, которая душила не только его, но и меня! Потому что… - я набрала в лёгкие побольше воздуха, - потому что я тоже его люблю! Люблю больше всех на свете! Не как брата!

На лице женщины отразился ужас.

Вскоре он отразился и на моём лице, когда у входа в палату я увидела его. Совсем как в том кошмарном сне. Он всё слышал…

***

-Ну всё, с меня хватит! - женщина сорвала с плеч белый халат и пулей выскочила за дверь.

Кирилл всё ещё стоял у входа переминаясь с ноги на ногу.

Я тяжело вздохнула и молча уставилась в пол.

-Как ты себя чувствуешь? – он подошёл ко мне и сел на больничную койку.

-Уже хорошо, - ответила я, не осмелившись поднять глаза.

-Значит, - произнёс он, - всё это…

-Прости, - прошептала я, - я тоже чудовище.

-Не говори так! – воскликнул он, - разве мы виноваты? Ты сама мне это сказала.

-А кто виноват?

-Вечный вопрос, - грустно улыбнулся Кирилл.

-Пообещай мне, что больше так не поступишь, - мужчина взял мою руку и прижал к губам, отчего по телу побежали электрические импульсы, - потому что я просто не знаю, как жить без тебя.

Я не могла ничего ответить.

-Я знаю, - подскочил он с кровати, - ты ничего не делаешь просто так и всегда всё доводишь до конца. Но прошу тебя, сделай исключение! Мне не нужен мир, в котором нет тебя! Ты освещаешь мою жизнь! Если тебя не станет…, - гримаса боли исказила моё любимое лицо, - всё погаснет.

-Но ведь моё присутствие должно приносить тебе боль. Если бы у меня всё получилось, ты мог бы быть счастлив, - пыталась убедить я Кирилла.

-Как ты можешь так говорить! – гаркнул он, - Да, мне больно, когда ты рядом, но ещё больнее, когда тебя нет. Мы должны пережить это вместе!

Я покачала головой:

-Я не такая сильная, как ты думаешь! – по щекам непроизвольно потекли слёзы.

Кирилл снова подошёл ко мне и обнял за плечи:

-Сильная, - сказал он, - просто пообещай, что больше никогда так не сделаешь.

-Обещаю, - прошептала я, хотя именно в этот момент, находясь в крепких объятьях любимого, мне как никогда хотелось умереть.

11

Выписали меня быстро, и Кирилл отвёз горе самоубийцу домой. Пока я валялась в постели, приходя в себя, Таша рассказала, что произошло в тот роковой вечер: сразу после меня вернулись Кирилл и его мать. Он поднялся ко мне, хотел поговорить, но дверь была заперта, и я не отзывалась. Тогда он выломал её и, увидев кучу пустых коробок от лекарств, вызвал скорую. Одним рассказом Таша не ограничилась. Она отругала меня, как провинившуюся школьницу. Плохо, наверное, но своей вины я так и не почувствовала. Я лишь жалела, что воплотить идею в жизнь, а, скорее, в смерть мне не удалось. Кирилл ко мне не заходил, чему я, признаться, была очень рада. Чем меньше я его видела, тем лучше.

***

Я медленно накручивала спагетти на вилку. Уже, наверное, минут десять я сидела за столом как зомби. В последнее время, я вообще превратилась в робота, у которого забыли поменять батарейки. Меня уволили из театра. А мне плевать. Я больше туда не хочу. Актёру нужно отдавать чувства. А если отдавать нечего? Почти месяц я слонялась по дому, ничего не делая. Меня никто не трогал, просто смотрели как на сумасшедшую. Кирилл всё ещё чувствовал боль, мои же страдания трансформировались в пустоту. Я больше не чувствовала ничего. Ничего не хотела, ничего не просила, ни о чём не мечтала. Все мои мечты были неосуществимы. Такие они и должны быть, раз они мечты. Но ведь каждый человек имеет хотя бы слабую надежду на их осуществление. Мне же слово «надежда» было незнакомо.

-Саша, хватит заниматься ерундой! Ешь! – приказала мне Марина Евгеньевна. Кирилл предостерегающе посмотрел на мать:

-Не трогай её, - сказал он, - пусть делает, что хочет.

Он всегда меня защищал. Моя стена. Самый любимый человек в мире. Любимый и не мой.

Я отодвинула стул и вышла из-за стола. Не буду портить ей аппетит своим видом.

-Ну, вот, - крикнул мужчина и с размаху швырнул вилку на стол, - ты этого добивалась? – обратился он к матери, а затем в несколько шагов пересёк комнату, схватил меня за руку и потащил к выходу.

-Мы куда? – слабо сопротивляясь, спросила я.

-Поужинаем в ресторане, - ответил он, подавая мне пальто.

-Постойте, - выбежала вслед за нами из столовой женщина, - я же не это совсем хотела.

-А что ты хотела? Ты постоянно донимаешь её, постоянно тебя что-то не устраивает! – Кирилл помог мне застегнуться. Да, я совершенно разучилась что-либо делать, - разве ты не видишь, что она страдает?