Сердце Дьявола 2 - Белов Руслан. Страница 62

Индикаторные лампочки на "трешке" обиженно замигали. Удовлетворенно хмыкнув, Борису взялся ломать стеллаж с тем, чтобы его обломками забаррикадировать дверь. Закончив, уселся посреди комнаты на табуретке, загодя принесенной из смежной комнаты, положил автомат на колени, другой на пол под руку, и стал ждать.

Первым, в 15-00 появился Черный, неживой на вид. Повисев в сиреневом столбе, он скользнул вниз по кожуху "трешки". Оказавшись на твердой почве, помотал головой, приводя чувства в порядок. Увидев Боиса, расплылся в страшной улыбке, бросился к нему и получил очередь в живот.

"А может, это был настоящий Черный?" – мелькнуло в голове Бельмондо, но тут над "трешкой" появился Худосоков.

Борис нажал на курок, не дожидаясь приземления старого знакомого. И выяснил, что пока коп находится в "сиреневом столбе" убить его нельзя: все выпущенные им пули прошли сквозь тело Ленчика, не причинив ему никакого вреда. "Ну и дела!" – качнул головой Борис и стал ждать, пока Худосоков опустится на пол. Но тот не опустился, а, наоборот, медленно поднялся к потолку и исчез в сиреневой дыре.

"Ну, вот, поздравляю, второй фронт можно считать открытым, – подумал Борис, – минут через двадцать в дверь полезет". В этот момент над "трешкой" воплотился второй Худосоков. Дождавшись, пока он спрыгнет на пол, Бельмондо убил его, попав ему из пистолета точно в лоб.

Труп упал мешком. Что-то в нем Борису показалось странным. Он подошел и увидел, что убитый не был инвалидом: обе ступни у него наличествовали. "Точно, коп! – порадовался Бельмондо (мысль о том, что он первый коп был не копом, сверлила ему голову и мешала сосредоточиться).

Копы (одни мужчины) лезли минут пятнадцать. За это время Бельмондо убил двух "баламутов", трех "черных", двух "худосоковых" и одного "бельмондо". "Бельмондо" он убил с особым удовольствием. "Наверное, я становлюсь мазохистом..." – подумал он с кривой улыбкой на устах, разглядывая только что проделанную дырочку в "своем" лбу.

После "бельмондо" был небольшой перерыв, и Борис использовал его с толком: он обложил "трешку" трупами копов – спереди, чтобы шальные пули не угодили в компьютер и сзади – для защиты от рикошетов и осколков известняка, которые выбивались промазанными пулями.

Когда он закончил и с сигаретой во рту засмотрелся на плоды своей работы, в проходной комнате раздался взрыв, выбивший обрешетку двери. Подойдя к баррикаде, Борис посмотрел в образовавшуюся дыру, и увидел, что на мине подорвался "худосоков", тот самый, который смылся через потолок. Поставив еще несколько мин, он вернулся в копохранилище дожидаться новой атаки.

Ему не пришлось долго ждать – копы, вооруженные бейсбольными битами, посыпались как из ведра. Но чем могли им помочь биты? Борис убивал их на лету... Кровь убитых уже заливала его кроссовки, а он стрелял и стрелял. Скоро вся "трешка" была завалена телами копов, а они, лезли и лезли, и все больше среди них было "софий", "вероник" и "ольг"... Но все они для Бориса были на одно лицо, все они были противниками.

2. Упали в грязь. – Тунгусский метеорит был опытным. – Женщины это делают сидя.

Спускаемый аппарат упал в Зеленое озеро – небольшой водоем в нескольких сотнях метров от Искандеркуля 18 августа в 4-06 утра. Озерцо после удара выплеснулось и Трахтенну вон Серу ничего не стоило открыть люк и выйти наружу в черный, тяжело и неприятно пахнущий донный ил.

Да, Трахтенн остался жив. Его организм, унаследовавший некоторые свойства ксенотского, смог нейтрализовать яд, использованный Клеопатрой как последнее средство для выполнения заложенного в ее мозг задания. Его организм, унаследовавший некоторые свойства ксенотского, не был сломлен порошком, изготовленным Клеопатрой из материала, обнаруженного ею в дезинтеграторе.

В дезинтеграторе она обнаружила вербекс по-урушски, приготовленный из останков Горохова. Чутье прирожденной хозяйки подсказало ей, что вербекс – это отрава, и что его вполне хватит для того, чтобы у всего населения Китая глаза сначала стали круглыми, а потом навсегда закрылись.

Да, Трахтенн остался жив, а душа Клеопатры погибла безвозвратно, погибла вместе с кораблем, врезавшимся в Кырк-Шайтан. Но ни Центр, ни гора со звучным названием не были уничтожены и все из-за того, что Трахтенну, невзирая на десятикратные перегрузки, удалось-таки снизить скорость корабля и произвести действия, повлекшие к тому, что взрыва ПВВВ не произошло.

Космическая торпеда Трахтенна была весьма хитрым сооружением. В случае штатного (боевого) входа в цель, материал, из которого состояла ракета, должен был испариться, образовав вместе с испарившимся ПВВВ высокотемпературную плазму огромной взрывной мощности. Такой огромной, что ее хватило бы на дезинтеграцию Земли в космическую пыль.

Однако в случае применения "Нулевого" варианта, разработанного на случай отмены задания на заключительном отрезке полета, космический корабль после соприкосновения с земной поверхностью должен был испариться, не произведя ударного воздействия. Так, как испарился Тунгусский метеорит, на самом деле представлявший собой опытный и потому несовершенный в некоторых отношениях образец мариинской беспилотной космической торпеды [7].

Так и случилось – корабль Трахтенна, гордость Марии, после отделения спускаемого аппарата ударился об Кырк-Шайтан как перезрелая груша и испарился, издав при этом хлопок чуть громче звука, возникающего при преодолении реактивным самолетом звукового барьера.

Выйдя из спускаемого аппарата, Трахтенн не мог не посмотреть на звезды. На Марии они были красными, а небо ночью – густо синим. А здесь над планетой нависал пугающе черный небосвод, в котором сияли белые звезды, казавшиеся отверстиями, сквозь которые проглядывает невообразимо светлый и прекрасный мир.

Вон Сер постоял бы еще, привыкая к незнакомой и, видимо, прекрасной планете, но озерная впадина все более и более заполнялась набегавшей со всех сторон водой. И ему пришлось вернуться в спускаемый аппарат, тускло освещенный маломощной лампой, вернуться, чтобы вытащить из тормозных капсул и перетащить в безопасное место спасенных им людей...

Да, вон Сер, невзирая на огромные перегрузки, все-таки смог втиснуть всех участников злополучного банкета в две имевшиеся на корабле тормозные капсулы [8]. И теперь необходимо было перетащить их на ближайшую прибрежную скалу. Последним из спускаемого аппарата был вынесен муравей Горохов – сердобольный Трахтенн взял в спускаемый аппарат и его. Оказавшись на пленэре, муравей мгновенно очувствовался и, куснув своего спасителя в плечо, вырвался и убежал в сторону заснеженной Чимтарги.

...Искандеркуль, игравший рябью в свете только-только выглянувшей луны, Трахтенн увидел лишь после того, как закончил работу.

Озеро заворожило его своей уверенной красотой. Огромные туши гор, обступившие водную гладь со всех сторон, напомнили Трахтенну гигантских сказочных животных, собравшихся на ночной водопой... Инопланетянин со страхом вглядывался в вершины, пытаясь определить, какая из них есть этот загадочный, этот дьявольский Кырк-Шайтан. Когда одна из них, не самая высокая, но ближе подступившая к озеру, приковала его внимание, застонал Баламут. Вон Сер бросился к нему. Николай лежал с открытыми глазами. Увидев Трахтенна, он, морщась, сказал:

– По маленькому хочется – сил нет... А встать не могу – от перегрузок всего корежит. Помоги, что ли, братан, описаться...

Трахтенн знал, что Баламут очнется первым. Уже вложив людей в тормозные капсулы, он на свой страх и риск вколол им антидот, и все они просто обязаны были выкарабкаться, и раньше всех – самый нетрезвый. Самый нетрезвый, потому что примененное противоядие наиболее успешно действовало в организме, содержащем алкоголь (на Марии пили все, и фармацевты это учитывали). Баламут же был залит спиртным по самые ноздри.