Бухта Аполлона - Мартон Сандра. Страница 11

— Что эти доктора знают? — Луз осенила себя крестом. — Мне остается только молиться. Но я полагаю, ты все равно решила осуществить эту свою фантазию.

На виске Марии запульсировала жилка.

— Давай отложим эту дискуссию до следующего раза.

Луз откровенно проигнорировала ее просьбу:

— У вас есть дети, принц Александрос?

— Я не женат, миссис Сантос, — любезно ответил Алекс, но было видно, что он сдерживается из последних сил.

— Когда у вас будут дети, вы поймете сердце матери, переживающей за благополучие своего ребенка. Двоюродная сестра Марии, Анжела…

— Я уверена, его высочеству неинтересно знать про кузину Анжелу.

— Анжела — чудесная девочка. Она добилась высокого положения в страховой компании и много раз предлагала Марии устроить ее туда. Теперь Анжела обручилась со своим начальником! Вот молодец, так удачно устроиться в жизни! Даже не верится, что вы ровесницы и вместе закончили школу.

Диван был узким, и бедро Марии оказалось прижатым к его бедру. Алекс чувствовал, как она дрожит. От злости? От отчаяния? Не то чтобы это сильно волновало его…

— Просто у нас разные цели, — тихо произнесла Мария. — Анжела сразу пошла работать, а я поступила в колледж.

— И бросила.

— Я не бросала, а перешла в другой. — В голосе Марии звучали нотки гордости. — А в него очень трудно попасть.

Луз скривилась:

— Глупости! Два года изучать непонятно что! Как делать никому не нужные безделушки? А в это время твоя сестра Анжела…

Черт все побери!

Алекс взял руку Марии и крепко стиснул. Она попыталась вырвать ее, но он в ответ переплел ее пальцы со своими.

— Мария, я думаю, настало время рассказать твоей маме правду.

От испуга глаза Марии потемнели и стали огромными:

— Александрос пожалуйста…

— Я восхищаюсь твоей скромностью, glykamou, —нежно проворковал Алекс, — но думаю, твоя мама вправе знать условия нашего… гм… гм… соглашения.

Мария перестала дышать.

— Я уже их знаю, принц Александрос. Моя дочь участвовала в конкурсе и проиграла. Сейчас же вы позвали ее потому, что победитель отказался.

— Вы так говорите, будто Мария участвовала в пари на скачках, миссис Сантос. — Любезная улыбка слегка смягчила холодность тона. — На самом деле пятьдесят ведущих ювелирных компаний мира прислали моему отцу свои предложения. Его величество вместе с министрами выделили троих, но окончательное решение осталось лично за королем. Да, он отдал предпочтение французской фирме, но при этом Мария с самого начала была фавориткой у королевы.

Глаза Марии вспыхнули.

— Правда?

Алекс кивнул. Какой вред от того, что он скажет правду?

— Фотографии колье, которое изготовит ваша дочь, обойдут все журналы мира. Его покажут во всех новостных программах, а по окончании празднества оно будет выставлено на обозрение вместе с королевской короной Аристо — одной из самых известных в мире.

Луз долго переваривала информацию, потом кивнула и посмотрела на дочь:

— Это хорошая возможность.

— Si. Да, мама, я знаю.

— Не упусти шанс. Такой удачи в твоей жизни может больше не подвернуться.

Алекс посмотрел на Марию. Улыбка на ее губах была словно приклеенной. И он не мог осудить ее. Не то чтобы чувства Марии как-то трогали его, но все-таки ее мать могла бы выказать чуть больше энтузиазма. Его собственная мать всегда щедро демонстрировала свою любовь к детям. Пусть и не так, как это описывалось в книжках, которые он читал в детстве или наблюдал в семьях друзей, проводя в их домах уик-энды.

Тиа не ерошила его волосы и не покрывала поцелуями содранные коленки, не поправляла одеяло перед сном и не кормила завтраком. Мальчишкой он мечтал об этом, но, повзрослев, понял ситуацию. Его мать была королевой, а отец — королем. У них было множество обязанностей и забот, и Алекс уже в раннем возрасте осознал ответственность своей семьи перед народом Аристо.

Зато Тиа от души аплодировала его школьным успехам и радовалась спортивным победам. Даже Эгей, относившийся к своим детям, особенно сыновьям, с некоторой отстраненностью, не скупился на похвалу по достойному поводу.

— Это не просто удача, миссис Сантос, — холодно заметил Алекс.

Мария бросила на него удивленный взгляд.

— Талант вашей дочери позволил ей выиграть этот конкурс.

Вымученная улыбка на лице Марии вдруг сделалась мягкой и светлой. Алексу безумно захотелось прижаться губами к этой улыбке, целовать нежно и трепетно.

На его щеке дрогнул мускул.

— Мы должны ехать, — резко бросил он, поднимаясь с дивана.

Снегопад прекратился, а улица неожиданно оказалась очищенной от снега.

Ганс выскочил из машины и распахнул пассажирскую дверцу. Мария забралась в теплое нутро салона, вслед за ней — Алекс.

— В аэропорт, — скомандовал он и откинулся на спинку сиденья.

Большая машина стремительно заскользила по ночным улицам. Мария молчала, отвернувшись к окну.

— Я забыл оставить твоей матери номер своего телефона. Скажу своему секретарю, чтобы он завтра утром первым делом связался с ней. Есть еще кто-нибудь, кого ты должна предупредить об отъезде?

Мария покачала головой.

— Даже… — Алекс помолчал. — Даже твоего другаХоакина?

Мария повернулась к нему:

— Он действительно мой друг, что бы ты ни думал, и у меня есть собственный мобильный телефон, спасибо. Не стоит беспокоиться и что-то поручать секретарю.

— А тебе не стоит мне грубить, Мария. Я просто подумал…

— Один раз за сегодняшний вечер вы поступили порядочно, ваше высочество, пытаясь защитить меня перед матерью. Я думаю, вы заслужили мою благодарность. Только теперь… пожалуйста… не надо портить все.

— Я не защищал тебя, а говорил правду. Моя мать сразу же выбрала именно твой эскиз. — Он на миг заколебался. — Честно говоря, я согласен с ней. Твоя работа — лучшая. Почему я должен был скрывать это?

Мария подняла голову и посмотрела ему в глаза. Лимузин проезжал как раз мимо светофора, и Алекс увидел, что в ее глазах стоят слезы.

— Почему же ты не сказал об этом мне сразу?

Алекс почувствовал мгновенный укол вины, но тут же одернул себя: «С чего бы? Мария не была честна со мной, и ее ложь куда более серьезна».

— Я сказал тебе то, что считал нужным, — холодно ответил он.

Она вдруг побледнела:

— Попроси водителя остановиться.

— Что случилось?

— Меня сейчас…

Алекс опустил стекло, отделявшее салон от кабины водителя, и указал на тротуар. Стоило Гансу остановить машину, а Алексу — открыть дверцу, как Мария пулей вылетела наружу.

Тошнота выворачивала ее наизнанку, но Алекс подошел и положил руки ей на плечи.

— Уйди, — простонала Мария. — Я не хочу, чтобы ты вид… — Очередной спазм не дал ей договорить, а Алекс лишь крепче сжал ее плечи. Когда все закончилось, она выпрямилась, дрожа, но не поворачивалась.

— Мария? — мягко спросил он. — Прошло?

Она кивнула:

— Я уже в порядке.

Нет, она не была в порядке — ее голос срывался, а дрожь усиливалась. Алекс выругался сквозь зубы и развернул ее лицом к себе. Мария упорно не поднимала головы.

— Что случилось?

— Не знаю. Думаю, это грипп. Сейчас многие болеют.

Господи! Она выглядела такой хрупкой! В этой убогой куртке…

Алекс достал из кармана носовой платок и протянул ей. Мария покачала головой:

— Не нужно. Я его испачкаю.

— Дьявол, Мария! — Он взял ее за подбородок и заставил поднять лицо, а затем осторожно вытер губы белоснежным батистом.

Мария продолжала дрожать. Тогда Алекс, не раздумывая, подхватил ее на руки.

— Нет! — запротестовала она, но он не стал слушать.

Нагнувшись, он внес ее в машину, усадил и сел рядом. Нажав кнопку переговорного устройства, велел Гансу увеличить температуру воздуха в салоне и отвезти их в ближайшую больницу.

— Не надо! Я не хочу в больницу!

— Ты должна показаться врачу.

— Ради бога! Это просто грипп. Или же пищевое отравление.