Дикие грехи (ЛП) - Райт Сюзанна. Страница 99

Когда они добрались до небольшого прохода в круге, который находился между Шайей и Грейс, Тарин вошла внутрь, а Калеб остался, чтобы заполнить пустующее место. Стоило Тарин лишь посмотреть на Трея, и на её лице в ту же секунду появилась улыбка.

На нём был… черт, она не знала, что на нем было надето. Тарин не могла отвести глаз от своего будущего мужа… волнующая смесь жара, собственнического инстинкта и обожания в его глазах заставила её резко вдохнуть. Тарин не помнила, как двигались её ноги, но через несколько секунд уже стояла рядом с ним, слышала слова Ника и отвечала, когда требовалось, но всё её внимание было приковано к супругу.

При виде Тарин, всё тело Трея напряглось. Она выглядела настолько красивой в этом облегающем фигуру платье, что он планировал сорвать его с неё при первой же возможности. В груди опять что-то болезненно сжалось, но теперь Трей знал, в чём причина. Теперь он знал, что она ему не просто дорога, но он её любит. У него просто раньше не хватало смелости сказать ей, произнести те самые слова.

Он понял высказывание Тарин о том, что любить – это когда ты даешь другому человеку силу тебя уничтожить и надеяться, что он не станет этого делать. У нее была эта сила. Она могла сломать его, прикончить его. Это пугало Трея, и он знал, что в тот миг, когда скажет ей эти слова и признает за ней эту силу – станет совершенно беззащитным. Может, остальные люди этого не боятся, но для Трея всегда было важно оставаться неуязвимым перед другими. Так что теперь он боялся до усрачки.

Когда остальные волки повторяли слова ритуала и призывали силу полной луны благословить союз, Тарин впитывала вожделение, которое исходило от Трея и питало её собственное. Она знала, что церемониальные слова почти подошли к концу, и предвкушение почти зашкаливало. Ощущая особенную чувствительность, Тарин провела ладонями вдоль платья… которое, как она была совершенно уверена, окажется полностью уничтожено в течение следующих пяти минут.

Наконец, Ник сказал последние слова, и тут ей следовало с притворной скромностью выйти вперед и поцеловать свою пару перед тем, как разрешить ему снова укусить её при свидетелях. Вместо этого, её губы изогнулись в озорной улыбке… а затем она рванула к лесу, изменяясь на бегу.

Чёрт. Трей сразу же снял рубашку и штаны, собираясь перекинуться в волчью форму.

Меньше всего он ожидал, что Тарин захочет завершить свое бракосочетание погоней и тем, что он взберется на неё на глазах у всех… она всё ещё не привыкла к этой стороне волчьей жизни.

Часть его мозга отметила, что многие из гостей смеялись от удивления и тоже снимали свою одежду, очевидно, собираясь присоединиться. Хрен с ними, его волновал лишь след Тарин

Серый волк не нуждался в запахе своей подруги, чтобы её найти. Их связь подсказала ему, куда она направилась, давая возможность найти Тарин намного быстрее. Трей приближался к поляне, когда в него внезапно врезался клубок белого меха. Его пара ухитрилась устроить засаду. Она приняла атакующую позицию – приподняла заднюю часть тела, приглашая его поиграть. Серый волк был счастлив ей угодить. Они бежали вместе, держась поблизости и наслаждаясь соприкосновением. Затем, наконец, он взобрался на нее, зная, что другие волки наблюдают… некоторые тоже взобрались на своих подруг, другие были простыми зрителями. Однако, серому волку было всё равно, что делали остальные. Он лишь хотел получить удовольствие от своей пары и излиться в неё.

– Потаскушка, ты помогала с приготовлением всего этого? – спросила Грета со своего места за длинным столом, размещённого под огромной уличной беседкой, на котором были разложены деликатесы. – У большей части еды действительно странное послевкусие.

– Этот странный привкус из-за того дерьма, что ты вечно говоришь, – ответила Тарин. Она сидела на коленях Трея, прямо напротив старой драконихи.

Грета ахнула.

– Надеюсь, твой язык улучшится, когда родится ребенок. Я не хочу, чтобы мой внук ругался, вращаясь в обществе, или стал язвительным.

Тарин мечтательно вздохнула.

– Мне действительно хотелось бы знать тебя в то время, когда ты была жива. Могу поспорить, ты не была тогда такой угрюмой старой ханжой.

– Трей, не позволяй ей так со мной разговаривать! Это же неслыханная грубость.

– Он не собирается тебе помогать, – пропела Тарин. – Он слишком любит секс, чтобы вмешиваться.

– Снова она со своим язычком. Тебе не следует так говорить в присутствии старших, и особенно не следует упоминать об этом при твоем собственном отце и дяде.

Лэнс, и правда, выглядел так, словно от разговора о сексе ему стало немного неудобно, но… как бы это ни было мелочно… Тарин всё устраивало. От слов Греты она вздернула голову.

– Давай-ка кое-что проясним. Я не могу упоминать о сексе, но Доминик может отпускать свои грязный фразочки одну за другой, и это нормально?

Доминик состроил недовольную гримасу.

– Ой, брось, Тарин, улыбнись. Это вторая лучшая вещь из тех, что ты можешь делать своими губами.

Тарин взмахнула руками.

– Я сдаюсь.

Трей бросил в него остатками своего торта, зарычав. Конечно, Доминик просто рассмеялся.

– Это была очень милая церемония, – объявил Дон, очевидно, желая сменить тему.

– Была, – согласилась Тарин. – Еще раз спасибо Нику за то, что провел её для нас.

– Нет проблем. Я был счастлив это сделать. – Наверное, уже в миллионный раз его взгляд скользнул по Шайе, которая, где-то в миллионный раз вспыхнула, встретив его взгляд. Калеб тоже заметил, и всю ночь над ней из-за этого подшучивал, из-за чего в какой-то миг получил пощечину. Немногие люди могли заставить Шайю покраснеть… она была настолько кокетливой и игривой… так что, интересно, получиться ли что-нибудь у них с Ником.

– Я всё ещё не могу поверить в то, что ты вступил в брак, – сказал Тао Трею. – Да в тебе романтики ни на грам.

– О, а ты просто Ромео, верно, Тао? – вопрос Тарин был риторическим.

– Эй, я это признаю… вероятность того, что я когда-либо вступлю в брак даже ниже нуля.

– То же могу сказать о себе, – сказал Трик. Райан буркнул, соглашаясь с ним.

Трей цыкнул.

– Это вы сейчас так говорите, но всё изменится, когда повстречаете своих суженых. Они всегда получают то, что хотят. – Он в шутку сердито посмотрел на Тарин. Она лучезарно улыбнулась.

Данте фыркнул.

– Послушай, я не говорю, что у меня не будет церемонии. Ты же знаешь, я люблю вечеринки, и если есть повод устроить гулянку, то я всегда только за. Но если ты намекаешь, что кто-то сможет вертеть мной как угодно, то чертовски ошибаешься.

Маркус повернулся к Доминику.

– Со всеми твоими речами, то это скорее ты будешь вертеть ими, – язвительно сказал он. – Ни одна женщина не сможет противостоять твоему очарованию.

Доминик улыбнулся.

– Или моему члену. О, мужик. Не беспокойся, я не стану его демонстрировать. Не хочу, чтобы вы чувствовали себя ущербными. И ради вашего здоровья и безопасности, думаю, его лучше держать в узде.

Когда Грета рассмеялась, Тарин даже рот открыла. Рассмеялась!

– Извините меня на секунду, – сказала Тарин, вставая, – Мне снова надо пописать.

Увидев, что Маркус и Трик пытались спрятать смешки, она шлепнула обоих по головам, проходя мимо стола.

– Эй, подожди, я пойду с тобой, – позвала Шайя.

– Итак, как ты себя чувствуешь? – спросила она, показывая на живот Тарин, пока они шли.

– Прекрасно, просто постоянная потребность писать раздражает. Как дела у тебя?

– Хорошо. Говоря о моче, клянусь, я только что едва не уписалась. Разве Доминик не веселый! Я давно так сильно не смеялась.

– Да, он такой. И очень симпатичный. Как и Ник.

– Не начинай пытаться играть в сваху.

– Зачем мне это? – спросила Тарин с притворной невинностью. Шайя фыркнула. Следуя зову природы, девушки отправились в ванную комнату, что находилась здесь же, в доме, а затем спустились по ступенькам в горе. К полному удивлению Тарин, Лэнс поджидал ее внизу.