Азартная игра - Ховард Линда. Страница 26

Ченс начал отодвигаться, но она не могла позволить ему сделать это, не могла утратить то наслаждение, которое обещали его прикосновения. Всю жизнь Санни отказывала себе во многих вещах, но не в этом, не сейчас. Она обхватила его ногами и приподняла свои бедра, отчаянно пронзая себя, толкая вперед свое сопротивляющееся тело.

Санни не сдержала невысокий крик, вырвавшийся из горла. Потрясение лишило девушку сил, и, ослабев, она опустилась на одеяло.

Ченс слегка отстранился, заслонив своими широкими плечами солнце. Он возвышался над ней темным массивным силуэтом, и очертания его тела были размыты набежавшими слезами. Ченс мягко пробормотал какое-то утешение, начиная все глубже и глубже погружаться в её тело, пока вся его длина не оказалась в ней.

Тогда он выпустил её запястья, обнимая обеими руками. Она вцепилась в его плечи, прижимаясь так тесно, как только могла, думая, что без поддержки и силы Ченса разлетится на тысячу осколков. Санни даже не представляла себе, что заниматься любовью будет так болезненно, что он окажется таким огромным и горячим у неё внутри и проникнет настолько глубоко. Ченс полностью покорил, подчинил себе её тело, и, казалось, управлял малейшими его откликами: её хриплым дыханием, биением сердца, даже бегущим по венам потоком крови.

Сначала Ченс двигался медленно и осторожно, поворачивая тело под нужным углом, чтобы прижиматься своим естеством именно в тех точках, где Санни нуждалась в этом больше всего. Он без устали ласкал её руками, нежными поглаживаниями возвращая утраченное удовольствие. Затем неторопливо поцеловал её, исследуя рот Санни языком. Быстрыми покусывающими поцелуями покрыл изящную шею и поочередно прикоснулся к соскам, а затем втянул их в рот и слегка пососал. Его нежность и внимание постепенно вызвали в ней ответную страсть, и Санни стала инстинктивно двигаться навстречу Ченсу, приподнимая и опуская бёдра в унисон его выпадам. Она всё так же цеплялась за его плечи, но теперь уже от острой потребности, а не от отчаяния. Обжигающая волна жара пронеслась по её телу, и она услышала в тишине свое хриплое дыхание.

Ченс шире развёл её ноги и стал погружаться в податливую нежную плоть глубже, тяжелее, быстрее. Наслаждение взорвалось в ней, опалив райским огнём. Санни задрожала под ним, не в силах сдержать короткие гортанные крики, рвущиеся из горла. Ритм выпадов не позволял сладостным спазмам ослабнуть, и они продолжали сотрясать ее тело, пока она не зарыдала, борясь с ним, мечтая об освобождении, жаждая большего, и наконец – когда сильное тело Ченса напряглось и задрожало, – не желая уже больше ничего.

Глава 8

Девственница. Санни Миллер оказалась девственницей. Ченс попытался представить, в результате чего такое стало возможным, но в данный момент это не имело никакого значения. Прямо сейчас ему казалось гораздо более важным как можно скорее успокоить женщину, первый раз которой произошел на голой земле, среди бела дня и с мужчиной, даже не снявшим своих ботинок.

Раскинувшись на спине, Ченс лежал рядом с Санни на одеяле. Она отвернулась от него, свернувшись в клубочек. Видимая дрожь сотрясала ее хрупкое обнаженное тело. Любое движение давалось мужчине с трудом, даже для того, чтобы стянуть и выбросить презерватив, ему потребовалось приложить огромное усилие. Неистовая сила кульминации, которую он испытал, ошеломила Ченса. И, если при всем его опыте их близость так сильно взволновала его, что подумала об этом Санни? Что ощутила? Ожидала ли она неминуемой боли или была потрясена ею?

Ченс знал, что Санни достигла завершения. Ее страсть равнялась его собственной; когда он начал отступать, ошеломленный пониманием ее невинности, она сама обхватила его ногами, заставив войти в свое тело. Он видел потрясение, застывшее в серых глазах, а когда проник в нее, почувствовал отклик жаркой плоти. Ченс наблюдал за выражением лица Санни все время, пока старательно возбуждал ее, с безжалостным контролем усмиряя снедающее его желание, а затем почувствовал, как в неистовом экстазе сжались мышцы ее лона. И тогда, не в силах больше сдерживаться, он сам взорвался в своем собственном мучительном оргазме.

Должно быть, у нее существовала довольно веская причина, чтобы оставаться девственницей до двадцати девяти лет. Санни добровольно, но не с легкостью подарила ему свою невинность. Польщенный этим Ченс в то же время чертовски терзался стыдом и страхом. Он не проявил к ней нежности ни в процессе любовного акта, ни когда они достигли завершения. На первый взгляд, испытанное ею наслаждение говорило о том, что для нее все прошло хорошо, но Ченс знал – это не так. Не обладая достаточным опытом, она не могла противостоять тому чувственному натиску, который претерпели ее тело и эмоции. И сейчас Санни требовались поддержка и утешение, чтобы она смогла наконец успокоиться и перестала дрожать.

Ченс положил руку на хрупкое плечо и перевернул ее на спину. Она не сопротивлялась, но выглядела безучастной и потерянной. Санни была очень бледна, и ее глаза как-то странно блестели, словно она пыталась сдержать подступающие слезы. Склонившись над ней, Ченс погладил ладонью милое лицо, даря ласку и внимание, в чем она так сильно нуждалась. Она посмотрела на него, но тут же отвела взгляд, ее щеки порозовели от смущения.

Ее румянец очаровал Ченса. Он нежно провел рукой по обнаженному телу Санни, поглаживая ей живот, ласково касаясь кончиками пальцев ее грудей. Заметив на упругих округлостях маленькие ссадинки, оставленные его жесткой щетиной, Ченс бережно, словно залечивая, дотронулся до них языком. Действуя осторожно, чтобы не добавлять раздражения нежной коже, он сделал в уме отметку о необходимости побриться, когда будет мыться.

Нужно было что-нибудь сказать, но Ченс не знал, что именно. Наделенный редким даром убеждения он мог уговорить любого, где бы ни находился, будь то военная база, наркопритон или правительственное учреждение. Он обладал уникальной способностью молниеносно оценивать характер людей и сложившуюся ситуацию и при помощи всего лишь одной меткой фразы добиваться от человека именно той реакции, которая была ему необходима. Но с момента, когда Ченс увидел Санни, страсть стала мешать проявлению присущего ему мастерства. Никакой раннее приобретенный опыт не подготовил его к воздействию искрящихся веселых глаз и яркой улыбки; не подсказал ему, что он будет так обезоружен ее чувством юмора. «Солнечная» [11] – это прозвище подходило ей удивительно точно.

Сейчас его солнышко светило не ярко, оно почти погасло, словно девушка сожалела об их близости. И Ченс не мог этого вынести. За прошедшие годы он потерял счет женщинам, цепляющимся за него после одной проведенной вместе ночи, после которой Ченс ускользал от них и мысленно, и физически; но теперь он не желал мириться с тем, что эта единственная женщина не пытается удержать его. Возможно, из-за того, что все произошло слишком быстро, или из-за чрезмерного для Санни накала страстей, либо по каким-то другим личным причинам, она старалась отстраниться от него. Она не свернулась в его объятиях, вздыхая от переполнившего ее наслаждения, а словно отступила назад за невидимую стену, за которой пряталась с самого начала их знакомства.

Все в нем отвергло эту идею. Ченса охватил извечный мужской гнев собственника. Санни его, и он не позволит ей уйти. Его мускулы вновь напряглись от прилившей волны желания, и Ченс подмял ее под себя, скользнув в тесные распухшие ножны плоти. Санни резко вдохнула, потрясенная его внезапным вторжением, которое мгновенно положило конец ее безучастности. Она втиснула свои руки между их телами и напряженными пальцами вцепилась Ченсу в грудь, но не попыталась его оттолкнуть. Почти автоматически подняв ноги, Санни обвила ими бедра Ченса. Он ухватил ее за них и подтянул повыше, к себе на талию.

– Привыкай, – выдохнул он более резко, чем намеревался. – Ко мне. К этому. К нам. Потому что я не позволю тебе отдалиться от меня.