Сердце для стража - Каменистый Артем. Страница 33

Оторвал от облюбованного стебля корневую систему и верхушку, обгрыз концы, счел результат удовлетворительным — и дальше мчался, уже не отвлекаясь на уничтожение флоры.

В диаметре остров был не более двух или двух с половиной километров. Я, наверное, рекорд поставил по бегу на эту дистанцию. До финиша, располагавшегося на береговой черте, добрался, дыша как паровоз и радуясь, что этот клочок суши не оказался чуть больше. Такое ощущение, что еще десяток метров — и подох бы. Хоть и несерьезное расстояние, но попробуй его преодолеть, не жалея легких, босиком по камням, колючкам и проплешинам, рыхлого песка.

Финиш оказался условным. Я задержался на нем лишь на минуту, если не меньше. Все это время не стоял, а занимался необычным делом. Сперва скинул рубаху, затем сделал из нее что-то вроде жгута, перетянув левую ногу в районе колена прямо поверх штанов.

А затем в левую же штанину набросал несколько увесистых камней. Найти их на галечном пляже можно не двигаясь с места.

Далее продолжил путь, но уже не бегом, а шагом. Все же не настолько я крут, чтобы мчаться по дну морскому лошадиным галопом. В темпе преодолев полосу мелководья погрузился по грудь, затем по шею. Начал задирать голову, но с каждым шагом волны мешали все больше и больше. Пришлось задержать дыхание. Левая штанина работала как якорь, и меня не выбрасывало наверх. Я двигался будто водолаз в тяжелом костюме.

Водолазу сверху подают воздух, а мне нет. Но это исправимо. Достигнув глубины, где голова находился ниже уровня моря даже в промежутках между волнами, я засунул в рот тот самый обгрызенный стебель. Не знаю, что за траве он принадлежал, но толщины приличной и внутри пустой. Эдакая трубка. Остается ее продуть и попробовать снабжать себя кислородом с ее помощью.

Получилось не так удобно, как предполагалось. Длина трубки оказалась недостаточной, и ее нередко заливало волнами. Но я быстро научился определять эти моменты, после чего продувал свой дыхательный прибор, так что не так уж много морской воды принимал. Волны создавали и другую проблему. Пусть основная их энергия приходилась на поверхностный слой, но и глубину затрагивало. Мое тело шатало туда-сюда, приходилось прилагать усилия, чтобы удерживаться на месте.

С диаметром тоже проблема получилась: слишком мал, и приходилось затрачивать немалые усилия, чтобы доставлять в легкие более-менее приличные порции воздуха. Наверное, наверху при этом чуть ли не свист раздавался. Остается надеяться, что шум волн заглушит подозрительные звуки.

И еще у меня не было часов, а день выдался пасмурным, солнца и на воздухе не разглядеть, а уж под водой тем более. Можно лишь гадать, сколько времени я тут просидел.

Казалось, что целую вечность.

Чтобы хоть как-то отвлечься от тягот, я начал размышлять: а чем же сейчас занимаются контрабандисты? Народ они пусть и бесхитростный, но все же не настолько, чтобы уверовать, будто страж провалился сквозь землю. Подумают, что утопился? Тоже вряд ли. Догадаются, где укрываюсь? Это нехороший и весьма вероятный вариант. Тогда им останется взять лодки и тщательно прочесать прибрежную полосу с этой стороны острова. Как ни тонок стебелек и как ни слабо выдается из воды, а все равно заметен. При невезении его даже с берега засечь смогут — ведь до него и сотни шагов нет.

Попробовать переместиться по дну на другую сторону острова, ближе к источнику? Уж там меня искать станут в последнюю очередь. Но в движении я стану куда заметнее. При слабом волнении трубочка будет оставлять на поверхности кильватерный след, что может издали броситься в глаза. Ведь нет ни малейших сомнений, что по берегу сейчас носятся группы преследователей, пытаясь понять, куда ж я подевался. Видеть их я не могу, потому как не имею перископа. Высовываться для наблюдений — гиблый вариант: быстро попадусь.

Надо сидеть на месте и надеяться.

Надеяться на то, что не заметят.

Как ни странно, подводный мир богат звуками. Шипят пузырьки возле уха ныряльщика, доносится набат прибоя, со скрипучим, ни на что не похожим треском бьют друг о друга потревоженные камни. Морские организмы тоже не столь молчаливы, пусть и говорится: «Нем как рыба». Нельзя сказать, что они разговорчивы, но послушать можно. Шелест непрестанной работы водных фильтров вездесущих мидий, что-то скрипит, булькает, хлюпает и даже попискивает.

Среди всех этих звуков я спустя не знаю сколько времени (похоже на вечность) уловил непривычные. Ритмичные, непонятной природы и какие-то подозрительные.

Подозрительные главным образом оттого, что их источник приближается, судя по нарастающей громкости звуков. В какой-то момент пришел к выводу, что ничего хорошего мне от новостей ждать не приходится, а потому во избежание проблем будет нелишним замаскироваться еще лучше.

И я присел.

Само собой, трубочка оказалась много ниже поверхности, и дышать стало невозможно. Но именно этого я и добивался. Теперь заметить меня будет куда труднее. Море здешнее такой чистоты, что погрузи на пару метров газету — можно будет даже мелкие буквы разглядеть. И каждый камешек, каждую мелкую рыбешку, креветку или краба. Но не сегодня. Даже самая слабая рябь осложняет видимость, а уж волнение, пусть и незначительное, вообще не позволит наблюдать за глубинами.

Остается сущая мелочь: сидеть до тех пор, пока угрожающие звуки не начнут удаляться.

А они продолжали приближаться. И даже, будто издеваясь, делали это все медленнее и медленнее. Перед глазами начало темнеть, вся сила воли была занята лишь одним: не дать рту раскрыться в инстинктивном желании хлебнуть воздуха. В стороне показалась здоровенная тень, я смутно различил очертания лодочного днища и завихрения от погружаемых весел. Именно они являлись источником настораживающих звуков, так что я не зря присел. Преследователи прошли в трех метрах — уж с такой дистанции не заметить трубочку невозможно. Будь дно песчаным, светлым — я бы попался, несмотря на волны. Уж сильно бы выделялся пятном необычного оттенка. Но пестрота камней укрыла — спасибо им огромное.

Лодка прошла дальше, а я, мучительно борясь с собой, выдержал еще пару десятков секунд и, уже едва не теряя сознание, встал, отчего в глазах потемнело, а поджилки охватила ватная слабость. Чудом на ногах удержался и сумел продуть трубку, проделав это как можно незаметнее.

Еще два раза пришлось приседать при угрожающих звуках. Но больше они не приближались настолько, как в первый раз. Не думаю, что слышал их с приличного расстояния. Скорее обе лодки крейсировали на этой стороне острова туда-сюда на разном удалении от берега. Искали меня очень дотошно.

Но тщетно.

Я промерз до позвоночника, меня тошнило от невольно проглоченной морской воды, пошатывало от усталости, и почему-то болели уши. Самые смелые крабы пару раз пытались отхватить кусочек от голой ступни, мелкие рыбы щекотали ноги, но все это я терпел, дожидаясь своего часа.

И дождался.

Под водой, может, и плохо видно, но не заметить наступления вечера трудно. А уж ночи тем более. Даже если закрыть глаза, становится понятно: в мире происходят изменения. Хоть и говорят, что в темноте вода теплее, но попробуй просиди в ней столько часов — и без колебаний заявишь обратное. Еще как холодает.

От первоначального плана начать в потемках выдвижение вдоль береговой линии, не выбираясь на сушу, решительно отказался. Вода мне надоела до чертиков, к тому же замерз. Рейд в таких условиях отнимет все силы. Пусть по суше опаснее, но предпочитаю рискнуть.

На берег выбрался сильно пошатываясь, причем не из-за груза в штанине. Избавился от камней, накинул на плечи мокрую рубаху, поежился. Темень кромешная, на небе ни звездочки, и моросит мельчайший дождь. Из тех, когда трудно заметить капли, но в итоге оказываешься мокрым.

Отличная погодка для черных дел.

Что за дело я задумал? А что еще можно задумать, кроме нападения? Не вечно же отсиживаться под водой. Страж — слишком лакомая добыча, чтобы его оставили в покое. Будут искать день за днем, пока не найдут или сам не сдамся от жажды и голода.