Сердце для стража - Каменистый Артем. Страница 72

Почему бы и плети не оказаться в единственном экземпляре? Иначе что сейчас мешает твари наказать меня за неслыханную дерзость.

Плеть еще раз брызнула кровью и обмякла. Ее перестали натягивать. Зорко поглядывая из-за дерева, я внимательно следил за кустами, где исчезает ее дальний конец. Именно оттуда время от времени раздавались стоны злодейски терзаемого представителя крупного рогатого скота.

Ветки зашевелились, Вдова наконец выбралась из зарослей, отчаявшись освободить плеть. Все как уже видел раньше: та же антропоморфная фигура. Хотя теперь было понятно, что лишь издали ее можно принять за человеческую. Ноги вывернуты назад, как у гарпа, и такие же с виду сильные, перевитые жгутами жил. Тело скрывает что-то вроде доспеха из крупной, сильно вытянутой чешуи, будто тварь прикрылась небрежно выкованными из темной бронзы копиями орлиных крыльев. То, что раньше показалось капюшоном, на самом деле представляло собой уродливый костяной нарост, краевыми пластинами спускавшийся до края морды. Лишь в паре мест он расступался — из этих щелей поблескивали красноватые глаза.

Не понимаю, как такая образина питается, ведь рот если и имеется, то скрыт под этой разросшейся мерзостью.

Из-под вздыбившихся «перьев» дивного доспеха выглядывал огрызок руки, далее сужающийся до диаметра плети. Собственно, мой кинжал как раз и удерживал ее конец.

Вторая лапа была совсем иного облика — мои предположения об асимметричности подтвердились. Тоже похожа на обрубок, но если первую будто в локте отсекли, приставив вместо протеза шланг, то вторую обкорнали в запястье. Наверняка не просто так — это, безусловно, тоже оружие, и вряд ли мне понравится знакомство с ним.

Но тварь хотела обратного — познакомиться поближе. Иначе зачем ей шагать ко мне с таким целеустремленным видом? Не открою Америку, если скажу, что мои желания были противоположными. Сейчас бы вскочить и, навалив в штаны, с заунывным паническим воплем рвануть отсюда подальше, но нельзя.

Черное сердце…

Я помчался с места галопом, однако не прочь, сломя голову, а назад, туда, где начался наш бой. Контролируя взглядом тварь, увидел, как она вскидывает левую лапу, будто ковбой свой кольт. Понятия не имею, чем это мне грозит, но то, что именно грозит, — несомненно. Рухнул наземь, перекатившись. В левом плече будто граната разорвалась, от дикой боли в глазах потемнело. Похоже, здорово его повредило при том, самом первом ударе плетью, раз так на акробатику реагирует.

Что-то хлопнуло со стороны твари, оборачиваться и смотреть не было времени.

Все — я добрался. Арбалет так и валялся на том месте, где выпал из рук. Примитивная поделка, ничем не удерживаемый болт выпал. Спасибо, что не потерялся, рядом лежит. Развернулся, держа оружие в правой руке: левая почему-то не желала подниматься. Тварь стояла там же и так же направляла на меня лапу.

Выстрел. Дистанция минимальная — я не промазал. Не знаю, какой прочности наросты на голове, так что бить туда не рискнул. Болт ударил в грудь… и бессильно отлетел в сторону.

Да что за доспехи у нее?!

И тут случилось то, чего я никак не мог ожидать: тварь выстрелила в ответ. Отрывистый хлопок, на конце лапы что-то неуловимо стремительно мелькнуло, в правое плечо ударило с силой, с тошнотворным хрустом, с кровавыми брызгами и клочьями размозженного трофейного наплечника. От страшного удара меня швырнуло на землю, припечатав к ней всей спиной. В глазах потемнело очень основательно, я с трудом удержался на той тонкой грани, за которой начинается бессознательность, и даже заглянул чуть ниже.

— …Неограниченной автономности. Опасность значительного размера. Локальное запугивание разумных существ, прямой контроль тестового участка, отсутствие средств оценки редких факторов. Опасность для ценного тела. Тестовый участок необходимо срочно…

Вынырнул из тьмы, накатившей на несколько мгновений, скосил взгляд на правое плечо, горевшее так, будто в нем проделали дыру, после чего залили в нее чашку расплавленного свинца.

Гвоздь. Обычный кованый гвоздь. Грубо заточенный четырехгранный пруток с набалдашником корявой шляпки; похож на железнодорожный костыль. Именно шляпка торчала сейчас из моего плеча, все остальное ушло в тело.

Будь ситуация чуть другой, я бы, может, даже чуть обрадовался новому открытию. Оказывается, Вдове не нужен молоток, она прекрасно забивает гвозди левой конечностью, причем работать может с дистанции в десяток метров, а то и больше. И недостатка в боеприпасах нет: ведь это стандартная корабельная деталь, а острова богаты обломками судов — знай себе обшаривай их во время этого непонятного «контроля тестового участка».

Смогу ли я работать правой с такой раной? Если и да, то вряд ли в полном объеме. Для начала надо бы вытащить из плеча посторонний предмет, но на это потребуется время, которого мне никто не даст.

Левая рука тоже далеко не в порядке. Удар плетью, тот, самый первый, повредил и это плечо.

Тварь жива, я тоже, у нее одна верхняя конечность, у меня — ноль. По очкам пока ведет.

Вдова прыгающей, неровной походкой, забавно ковыляя на вывернутых лапах, подошла, наклонилась, из неровных щелей в костяном наросте холодно уставились красноватые мутные глазки. Она ничего не делала, просто смотрела, но возникло ощущение, будто на грудь мне уложили бетонную глыбу и с каждой секундой она становится все тяжелее и тяжелее.

Гипнотизирует?! Что-то там Норп рассказывал о рабах Вдовы?! Может, этот суеверный туземец был в чем-то прав…

Броню, защищающую тело, не пробил мощный арбалет, теперь разряженный. Меч валяется не знаю где, не дотянуться до него, кинжал остался торчать в дереве, руки на месте, но в то же время их почти нет.

Я искалечен и безоружен. Приплыли.

Но черное сердце…

В плече, пронзенном железом, что-то хрустит, вызывая взрывы боли, но их игнорирую, продолжая тянуться к сапогу. Ладонь наконец обхватывает рукоять ножа. От души плюю в морду твари сгустком кровавой слюны, одновременно вбивая лезвие снизу вверх, под заточенные на концах перья доспехов, что спускаются с пояса на манер короткой юбки. Край ее разрезает руку, рвет мясо, будто пила, но я достигаю своей цели.

Тварь наконец не замычала, а завизжала всерьез, дернулась, выпрямилась, попыталась отскочить. Хрен тебе! Преодолевая боль, непослушной левой успеваю обхватить, прижаться, продолжая правой крутить лезвием в ране, наматывая внутренности на клинок. Края доспеха Вдовы, наверное, все мясо с предплечья уже снесли, но это ведь мелочи, ради черного сердца можно и потерпеть.

В голове поплыло после сокрушительного удара, почти сразу последовал второй, чуть слабее. Лапы в дело вступили. И еще кое-что произошло: «перья» доспехов вздыбились, будто шерсть на рассерженной кошке, их острые концы впились в мое тело.

Но я не отпускал добычи, продолжая полосовать ножом единственное место, где, как надеялся, смогу поразить что-то жизненно важное.

Не знаю, сколько это продолжалось, но тварь постепенно брала вверх. Мои силы уходили вместе с кровью из десятков больших и малых ран, нанесенных «перьями». Она тоже билась куда слабее, но нечеловеческая сущность давала себя знать — время работало на нее.

Очередной рывок — и наконец случилось неизбежное: я растянулся на траве. Один глаз ничего не видит, второй заливает кровью, так что картинку различаю урывками. Тварь, неловко отскочив на несколько шагов, согнула лапы в коленях, присев, будто курица на кладку яиц. Она визжит без перерыва, пластины ее брони то поднимаются, то опадают. Монстр будто старается вжаться в землю раной — может, исцелиться пытается таким странным способом?

А за спиной Вдовы хищной походкой крадется приземистая фигура с занесенным над головой топором. Я хотел крикнуть, что по голове бить не стоит, там броня, но не успел.

Лотто не стал бить по голове. Он умел работать топором и с тварями сталкивался не первый раз. Пират отрубил ей правую ногу в колене и почти одновременно пнул в шею, заставив растянуться на земле. А затем пришла очередь бесхитростных ударов. Их часто можно увидеть в местах, где до сих пор сохранилось печное отопление на дровах: именно так раскалывают деревянные чурки.