Девяносто дней Женевьевы - Кэррингтон Люсинда. Страница 20

— Ты это серьезно? — удивленно уставившись на него, спросила Женевьева.

— Вполне. Неужели ты не читаешь сообщений, которые администрация центра рассылает по электронной почте?

— Ну… иногда читаю.

— «Иногда» означает никогда. И зачем я только трачу время на рассылку всей этой информации? Если бы ты хоть иногда отвлекалась от своей работы и читала мои послания, то знала бы, что каждые две недели мы проводим День открытых дверей. Обычно на таком мероприятии опытные спортсмены рассказывают всем, кому это интересно, о виде спорта, которым они занимаются. Иногда кое-кто из зрителей пытается самостоятельно выполнить некоторые упражнения. Деньги, собранные от продажи входных билетов, мы передаем местной больнице.

— А как насчет восхищенных зрителей? Администрация гарантирует их наличие?

— Если ты наденешь бикини, то зрители точно будут.

— Ни в коем случае!

— Ну, я уж непременно приду полюбоваться на тебя, — заверил ее Майк, решив проявить галантность.

— Что конкретно от меня требуется?

— Да ничего конкретного, — сказал Майк. — Просто нужно сделать так, чтобы зрители поняли, что такое сквош. Можешь преподать кому-нибудь из них мастер-класс, показав несколько ударов. Потом ответишь на вопросы. Джон Олдхем пообещал помочь тебе. Однако не стоит затягивать все это надолго: быстренько показали, рассказали и разбежались. Мы хотим, чтобы люди смогли посетить как можно больше презентаций. Хотя многие приходят только для того, чтобы посмотреть на тех, кто участвует в показательных шоу, а заниматься спортом не собираются.

— Кто уже дал тебе свое согласие?

— Девушки, которые занимаются аэробикой в сексуальных костюмах из лайкры, и дети, увлекающиеся спортивной гимнастикой. Еще будут уроки карате, айкидо и даже кендо. Я думаю, что народу это понравится.

— Я не знала, что у нас здесь есть секция кендо.

— Такой секции у нас нет, — сказал Майк. — Однако один из членов нашего клуба занимается кендо. Похоже, она настоящий мастер. Она преподает кендо в Лондоне и согласилась организовать группу у нас. Если появятся желающие, она начнет занятия. По-моему, ее фамилия Челфонт.

— Случайно, не Джейд Челфонт? — спросила Женевьева.

— Да, сенсей Челфонт, — подтвердил Майк. — Ты знаешь ее?

— Нет, честно говоря, не знаю.

— Ты ее не знаешь, но она тебе не нравится, — догадался Майк. — Я согласен, она немного… как бы это сказать… подавляет, что ли.

— Я не знакома с ней лично, — сказала Женевьева. — Она тоже занимается рекламой, но работает в другом агентстве.

— Значит, конкурентка?

— Можно сказать и так, — пожала плечами Женевьева. — Всех, кто не работает в нашем агентстве, можно считать конкурентами. В рекламном бизнесе вообще очень сильная конкуренция.

Согласившись выступить на дне открытых дверей, она попыталась представить, как будет выглядеть презентация Джейд Челфонт. Кендо — довольно необычный вид спорта, однако он как нельзя лучше подходит для дерзкой и уверенной в себе Джейд. Ее легко можно было представить в образе воина. « СенсейЧелфонт. Голову даю на отсечение, ей нравится размахивать мечом. Мужчин, которые любят сильных, волевых женщин, это, наверное, заводит», — подумала Женевьева.

Интересно, можно ли Джеймса Синклера отнести к их числу? Испытывает ли он сексуальное желание при виде женщины, которая сражается, как самурай? Наверное, ему уже доводилось видеть такое. А может, он и сам занимается кендо? Женевьева вдруг поняла, что не имеет совершенно никакого представления о том, чем Синклер занимается в свободное время (если, конечно, не считать воплощения в жизнь своих сексуальных фантазий). Может быть, секс — это одно из его хобби? Что ж, он действительно замечательный любовник.

Женевьева попыталась представить, как он размахивает мечом. Сделать это было нетрудно. Синклер обладал особой грацией — грацией пантеры, красивой, сильной и опасной кошки. Ему подошел бы любой вид спорта. Женевьева начала представлять его в разных костюмах. Сначала в костюме для поло — в белых обтягивающих брюках и высоких лакированных сапогах. Как он выглядит в кожаном комбинезоне мотогонщика, она уже видела.

Потом Женевьева представила его в плавательном бассейне: он вылезает из воды, его загорелое мокрое тело блестит на солнце. Она знала, что у Синклера широкие плечи, плоский живот и упругие ягодицы, а на талии и бедрах нет ни капли жира. Женевьева никогда не видела его обнаженным, но была уверена, что у него великолепная фигура. Она вообразила его в очень узких, похожих на стринги, плавках. Картина получилась весьма соблазнительной. Женевьева решила остановиться именно на этом образе. Она представила, что ее руки лежат на его бедрах, а потом постепенно перемещаются к его плавкам. Она разрывает резинку, и Синклер остается голым. Она будет одета, а он — полностью обнажен. Это сделает его беззащитным, уязвимым и даст ей некоторое преимущество. Она, изучая, будет гладить его тело. Проведет руками по груди, по плоскому животу. А потом, опустившись ниже, сожмет яички. Она будет гладить и ласкать его член, чувствуя, как он вытягивается. Возбуждая Синклера, она будет вслушиваться в его стоны и вздохи и наконец ощутит, как задрожит его тело, когда он окончательно потеряет над собой контроль.

В этот момент Женевьева поняла, что тоже начинает терять над собой контроль. «Черт побери, я завожусь, даже когда думаю о нем! Сомневаюсь, однако, что с ним происходит то же самое, когда он думает обо мне», — призналась она себе. Чем дольше Женевьева размышляла о Синклере, тем сильнее крепла ее уверенность в том, что он не собирается заводить с ней длительных отношений. Девяносто дней — вот и все, на что она может рассчитывать. Больше ей ничего не светит. Нет, еще ее ожидает продвижение по службе, если она заставит Синклера подписать контракт и он станет клиентом агентства «Баррингтонс».

«Но удастся ли мне это сделать?» — спросила она себя.

Однако, даже понимая, что Синклер видит в ней только временного партнера для сексуальных игр, Женевьева снова задрожала от радости, когда, взяв телефонную трубку, услышала его голос.

— Как вы относитесь к тому, чтобы провести вечер за городом? — поинтересовался он.

Секс на природе, подумала она. В стоге сена. Интересно, сено по-прежнему собирают в стога или это уже давно отошло в прошлое?

— Вы хотите, чтобы я оделась как доярка?

— Наденьте что-нибудь элегантное. У меня будет к вам только одна просьба: вы должны побриться.

Это ее удивило. Если он предпочитает, чтобы женщины удаляли волосы на интимных частях тела, то почему сразу не сказал ей об этом?

— Я думала, что вам нравятся натуральные блондинки, — прощебетала она нежным голоском.

— Мне нравится разнообразие, — сказал Синклер.

— Разве вы не пришлете мне посылку с одеждой?

— На этот раз нет, — ответил он.

Договариваясь с ней о встрече, он обычно говорил властным, сексуальным голосом. Теперь же апломб исчез. Женевьева слышала спокойный, приятный голос. Можно было бы подумать, что ей звонит какой-нибудь симпатичный парень, для того чтобы пригласить ее на свидание.

— Я знаю, что у вас прекрасный вкус, и поэтому полностью полагаюсь на ваш выбор, — произнес Синклер. — Наденьте что-нибудь такое, что может понравиться арабскому миллионеру.

— Например, легкие полупрозрачные шаровары, которые обычно носят обитательницы гаремов? — предположила Женевьева, подумав, что он шутит.

— В таком виде вы пойдете на кастинг, если захотите получить роль в каком-нибудь голливудском мюзикле, — сказал Синклер. — Этот араб учился в Итоне. Он любит красивых женщин, и у него великолепный вкус.

— Тогда я не понимаю, почему должна ему понравиться.

— Я не сказал, что вы должны ему понравиться. Я сказал, что вы должны надеть что-нибудь такое, что ему понравится.

— Это одно и то же, — заметила Женевьева. Ей казалось, что Синклер снова затеял с ней какую-то игру, и это разозлило ее. Ей совершенно не хотелось наряжаться для того, чтобы кому-нибудь понравиться. — Если вы хотите, чтобы я разделась перед этим арабом или занялась с ним сексом, то мне эта идея, мягко говоря, не нравится.