Девяносто дней Женевьевы - Кэррингтон Люсинда. Страница 70

— По крайней мере в этом вы с ней похожи, — сказала Женевьева спокойным, бесстрастным голосом.

— Мы оба любим манипулировать людьми, — произнес Синклер. — И оба знаем об этом. — Он медленно, как бы нехотя, улыбнулся. — Однако я оказался более удачливым бизнесменом. Я подписал контракт с японцами, а Джейд упустила выгодного клиента. Такие вот дела.

— Неужели вам никогда не хотелось узнать, хороша ли она в постели? — не унималась Женевьева.

— Нет, не хотелось, — честно признался Синклер. — Ведь я никак не мог забыть, как хорошо мне было с вами.

— В постели? — спросила Женевьева, сдерживая улыбку. — Насколько я помню, мы никогда не занимались любовью в постели.

— Это легко можно исправить, — ответил он.

Синклер подошел к ней еще ближе, и она почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь. Он прижал Женевьеву к себе и поцеловал. Это был долгий и страстный поцелуй. Когда они наконец отстранились друг от друга, она почувствовала, что задыхается.

— Почему ты не делал этого раньше? — пробормотала Женевьева.

— Мне просто нужно было немного помочь, подбодрить, подтолкнуть. Дать понять, что тебе этого хочется, — сказал Синклер, и она ощутила на щеке его теплое дыхание. — Я думал, что уже никогда не дождусь этого от тебя. Во время нашего последнего свидания, когда мы сидели в машине, мне показалось, что ты хочешь разорвать наш договор. Хочешь уйти от меня. Давай посмотрим правде в глаза: каждый раз, когда я пытался заставить тебя признаться в своих чувствах, ты напоминала мне о том, что у нас чисто деловые отношения. Что это бизнес и ничего больше. Ты все время твердила об этом чертовом соглашении. Были моменты, когда я искренне жалел о том, что предложил тебе этот девяностодневный договор.

— Я боялась, — сказала Женевьева. — Мне казалось, ты хочешь заставить меня сделать что-то по-настоящему мерзкое.

— Неужели ты так плохо обо мне думаешь? — прошептал Синклер.

Когда он поцеловал ее еще раз, Женевьева полностью расслабилась. Сначала Синклер легонько потерся губами о ее губы. Потом кончик его языка, осторожно протиснувшись между ее губами, раздвинул их. Нежно поглаживая ее шею, Синклер заставил ее отклонить голову назад и поцеловал ямочку под подбородком. Потом его губы проложили влажную дорожку к уху…

— Ты считаешь меня шантажистом? — Синклер поцеловал Женевьеву в шею. — Бабником? — Он снова поцеловал ее. — Я удивляюсь, почему ты позволяешь мне делать это.

— А еще ты разбойник и драчун, — добавила Женевьева.

Удивившись, он отстранился.

— Это что-то новенькое. Меня так еще никогда не называли.

— Что случилось с Рики Крофтом?

Синклер удивленно приподнял бровь.

— А что с ним случилось?

— Говорят, что ты его избил.

— На этот раз слухам можно верить.

— Зачем ты это сделал?

— Тебе не нужно об этом знать.

— Нет, нужно, — настаивала Женевьева. — Это из-за тех порнокартинок, которые он рисует?

— Я уже говорил тебе: меня такие вещи не интересуют. Мне больше нравится живая натура.

— Рики сказал мне, что Джейд Челфонт купила несколько его рисунков, чтобы подарить тебе.

— Он выдавал желаемое за действительное. Джейд Челфонт не стала бы ничего у него покупать. Она, скорее всего, просто врезала бы ему кулаком по физиономии.

— И ты его избил, — произнесла Женевьева. — Я хочу узнать, за что. Я не поверю, будто ты набросился на Рики просто потому, что эти рисунки показались тебе пошлыми.

— Он показал мне еще одну серию рисунков… — Синклер помолчал. — Не вдаваясь в детали, скажу только, что на них он изобразил тебя. Мистер Крофт, похоже, думал, что мне будет приятно увидеть тебя, скажем так, в довольно пикантных позах.

Женевьева вспомнила, что было изображено на рисунках Рики. «Зная, как он ко мне относится, могу предположить, что он изобразил меня в самых мерзких и унизительных позах», — подумала она.

— Я его убью. — Она задыхалась от злости.

— Вот и у меня появилось желание его пристукнуть, — сказал Синклер. — Сначала мне захотелось засадить его в тюрьму, но потом я подумал, что для Рики это будет слишком легким наказанием. Я разорвал его рисунки, немного разукрасил ему физиономию и сказал, что если он еще раз намалюет что-либо подобное или расскажет кому-нибудь о том, что с ним случилось, то уже никогда не сможет рисовать. Потому что я вернусь и переломаю ему все пальцы. И буду делать это медленно, кроша их один за другим.

— Думаю, он тебе поверил, — сказала Женевьева, глядя в печальное лицо Синклера. — Почему Рики Крофт так со мной поступил?

— Это банальная месть, — пожал плечами Синклер. — Вы ведь с ним не были друзьями. Рики считает, будто это ты виновата в том, что ему никто не хочет давать работу. Он даже начал распространять сплетни о том, что ты спишь со мной, и всячески обливал тебя грязью. К несчастью, есть люди, которые верят всему, что слышат, не обращая внимания на источник информации. Рики даже намекал мне на то, что тебе понравится, если я буду применять насилие (а проще говоря, бить тебя) во время сексуальных игр.

Женевьева посмотрела на него округлившимися от ужаса глазами.

— Зачем он это сказал? — спросила она.

— Наверное, думал, что я действительно побью тебя. Однако вышла осечка, и вместо тебя я отдубасил его. Я знал, что Рики мне соврал. Я не поверил, что тебе нравятся все эти садистские штучки, и убедился в этом, когда мы с тобой спустились в подземную камеру пыток. Забудь о нем. Я думаю, он никогда больше тебя не побеспокоит.

— Он мог бы зарабатывать приличные деньги, — сказала Женевьева. — Однако Рики чертовски ненадежный человек. Я бы не смогла порекомендовать его ни одному из работодателей, — призналась она и, улыбнувшись, добавила: — Тебе, должно быть, еще ни разу не приходилось играть роль рыцаря в сверкающих доспехах.

— Все случилось как-то само собой. — Синклер смутился. — Я ненавижу сексуальное насилие. — Он медленно улыбнулся. — Должен тебе сказать, что у мистера Крофта богатое воображение. Ты была изображена в разнообразных позах, и среди них были такие, которые меня… э… заинтересовали. — Погладив Женевьеву по спине, он осторожно сжал ее ягодицы. — Я бы даже рискнул попробовать две или три из них.

— Я думала, что ты терпеть не можешь сексуальное насилие, — произнесла Женевьева.

— Мы назовем это сексуальными экспериментами, — сказал Синклер, массируя ее тело. — Вполне невинная исследовательская работа.

Женевьева почувствовала, что ее тело начало отзываться на ласку, но оттолкнула его руку.

— Кровать стоит без дела. Давай ее опробуем, — предложила она.

— Я согласен, — ответил Синклер. — Не забывай, что за этот номер мне пришлось заплатить две тысячи фунтов. — Отступив на шаг, он посмотрел на Женевьеву. Его взгляд медленно скользил по ее телу. — За эти деньги я хочу получить максимум удовольствия. — Синклер начал расстегивать пиджак. — И начнем мы прямо сейчас.

Однако Женевьева снова его остановила.

— Нет, я сама хочу сделать это. Ты уже раздевал меня. Теперь моя очередь.

Он усмехнулся.

— Звучит заманчиво. Но сначала сними свой фрак. Ты в нем похожа на мальчишку.

Женевьева распахнула фрак, пошевелила плечами, и он соскользнул на пол. Она стояла перед Синклером в черных стрингах и в туфлях на высоких каблуках.

— Ты когда-нибудь видел таких мальчишек?

— Да, — сказал он. — В Таиланде. Они там платят сумасшедшие деньги за то, чтобы им сделали красивую фигуру. Однако такой великолепной фигуры, как у тебя, я ни у одного из них не видел.

Синклер хотел положить руки ей на грудь, но Женевьева увернулась.

— Ложись на кровать, — приказала она.

Она села на край кровати и, перебросив ноги, повернулась и встала на колени. Синклер лег рядом с ней. Наклонившись, Женевьева начала расстегивать его рубашку. Его руки снова коснулись ее груди. Кончиками пальцев Синклер принялся массировать ее соски.

— Веди себя прилично, — потребовала Женевьева.