Девяносто дней Женевьевы - Кэррингтон Люсинда. Страница 8

Женевьева внимательно осмотрела кожаный костюм. Чертовски заводит? Да, она вынуждена была с этим согласиться. Кожа придавала костюму несколько агрессивный вид, но расположение молний в довольно пикантных местах предполагало покорность, послушание. Женевьева представила, как медленно разъединяются железные зубцы и она чувствует, как прохладный воздух овевает ее оголенную кожу. А потом она ощущает нежное прикосновение пальцев или языка…

Да, некоторым это действительно покажется чертовски возбуждающим. Таким, как она? Интересно, что она почувствует, облачившись в такую вот обтягивающую (буквально врезающуюся в тело) кожу? Женевьева повернулась. На манекене, стоявшем за ее спиной, был надет замысловатый корсет со шнуровкой сзади и множеством каких-то ремешков, пряжек и заклепок. Ей показалось, что он очень тесный и неудобный.

— И много желающих приобрести такие вещицы? — спросила Женевьева.

— Да, черт побери. — Джорджи кивнула. — Их было бы еще больше, но далеко не все могут позволить себе такую роскошь. У меня высокие цены. Я ведь использую самую лучшую кожу, и ни один из моих ремешков никогда не сползет в самый неподходящий момент, в отличие от тех вещей, которые вы можете купить где-нибудь в другом месте. Когда вас зашнуруют в один из моих корсетов, вы ни за что не сможете расшнуроваться до тех пор, пока ваш господин (или госпожа) вас не освободит.

Женевьева внимательно разглядывала корсет, пытаясь понять, как завязываются все эти ленточки и застегиваются ремешки и что она будет чувствовать, когда они вопьются в ее тело. Чем дольше она смотрела, тем легче ей было представить, как эта до неприличия сексуальная вещь будет выглядеть не на манекене, а на теле. А если быть более точным, на ее собственном теле.

Раньше Женевьева не понимала, как эротично выглядит кожаная одежда. По правде говоря, она просто над этим никогда не задумывалась. Однако сейчас она начала это осознавать. Женевьева представила, как кожаный корсет стягивает ее тело, как ремни впиваются в кожу, стесняя движения, и поняла, что ей это очень нравится. Протянув руку, женщина потрогала кожу. Она была гладкой и мягкой.

Наблюдавшая за ней Джоджи сказала:

— Приятно, правда? Как будто гладишь котенка. Ваша штуковина сделана из такой же классной кожи. Из самой лучшей.

— Моя?! — удивленно воскликнула Женевьева, очнувшись от задумчивости и вернувшись в действительность.

— Ваш корсет, — сказала Джорджи. — Тот, который заказал ваш приятель.

— Вы сделали для меня корсет? — Женевьева почувствовала, что начинает краснеть. Она снова перевела взгляд на модель, которая была надета на манекен. У женщины было такое чувство, будто Джеймс Синклер прочел ее мысли.

— Конечно, — кивнула Джорджи. — Заказ был срочным, времени в обрез, точных мерок мне не дали. Однако я уверена, что сидеть он будет как влитой. Ваш приятель описал мне вас, и я сделала корсет, который можно регулировать, подгоняя по фигуре. В нем вы будете выглядеть просто великолепно. Можете мне поверить.

Вообразив себе эту картину, Женевьева почувствовала, что от смущения ее лицо стало пунцовым. Одно дело представлять себя в одной из этих чертовски вызывающих, невероятно соблазнительных вещиц, а другое — надеть ее для своего постоянного партнера, мужчины, которого ты хорошо знаешь и которому доверяешь. Однако Синклер совершенно чужой для нее человек, она его совсем не знает.

— Но мой… друг хочет, чтобы я надела эту вещь, когда поеду к нему на свидание, — сказала она.

— А почему бы и нет? — пожав плечами, ответила Джорджи. — Куда вы с ним пойдете? В клуб?

— В ресторан.

— Могу поклясться чем угодно, что после этого он обязательно пригласит вас в какой-нибудь клуб, — сказала Джорджи. — Он, похоже, хочет вами похвастаться. Уж я бы точно это сделала, если бы отвалила такие деньжищи за ваш прикид.

— Похвастаться мной? — переспросила Женевьева. Боже милосердный, неужели именно это Синклер и намеревается сделать? Ее это возмутило. И тем не менее она ощутила легкую дрожь. Дрожь волнения и предвкушения.

Джорджи удивленно посмотрела на нее.

— Похоже, вы новичок в этом деле. Я угадала?

— В каком деле?

— Садо-мазо. ГР. Господин и рабыня.

— Честно говоря, да, — призналась Женевьева.

— Вам это понравится, — заверила ее Джорджи. — Моя подружка водит меня в «Шкаф». Мне приходится надевать ошейник с цепью и очень короткую юбку, ну и, конечно, ботинки. «Шкаф» — это клуб для лесбиянок, поэтому вас туда, скорее всего, не поведут. Должна признаться, что там мне чаще задавали хорошую трепку, чем угощали горячим ужином. В этом клубе есть замечательный клозет. Моя подружка привязывала меня и уходила. Она любит наблюдать за тем, как развлекаются другие.

— И вы не пытались сопротивляться? — изумленно уставившись на нее, спросила Женевьева.

— Конечно, нет, — ответила Джорджи (ее, похоже, удивил этот вопрос). — Это меня заводит.

— Я никому не позволю так со мной обращаться, — уверенно заявила Женевьева. — Ни в общественном месте, ни где-нибудь еще.

Посмотрев на нее, Джорджи засмеялась.

— Вы сами удивитесь тому, что будете вытворять, если вам попадется опытный и умелый партнер.

Несмотря на то что Женевьева знала, что именно лежит в коробке, открыв ее и увидев корсет, она не смогла сдержать возглас удивления. Черная кожа с матовым блеском, множество ремешков и застежек. «Интересно, смогу ли я все это правильно застегнуть и завязать?» — подумала женщина. В коробке также лежали черные чулки со швом и довольно странного вида туфли на высоких каблуках. Однако трусиков Женевьева не обнаружила. Скорее всего, их просто забыли положить, решила она и надела свои любимые трусики из черного шелка.

Как ни странно, Женевьева довольно быстро зашнуровала на себе корсет. Он был превосходно сшит, и поэтому все ремешки автоматически легли именно на те места, где им и следовало быть. Вскоре она поняла, что основное их предназначение — выделять и выгодно подчеркивать различные части ее тела. Ремни проходили между ногами и под ягодицами, делая их более округлыми. Они обхватывали ее бедра, словно узкие подвязки. Вокруг грудей ремни образовывали черные окружности. Женевьева поняла, что, если бы она затянула ремни потуже, ее груди приобрели бы выпуклую, довольно вызывающую форму. Она намеренно не стала затягивать шнуровку. Да, ее грудь выглядела довольно сексуально, но при этом было трудно дышать.

К одному из ремней, предназначенному, судя по всему, для того, чтобы перевязывать груди поперек, были прикреплены два раздвижных кольца. Женевьева не поняла, для чего они нужны. Отвязать их она тоже не смогла и поэтому решила оставить все как есть. Чулки придали ее ногам матовый блеск, а туфли оказались как раз нужного размера. Интересно, откуда Синклер узнал, какой именно размер обуви она носит?

Посмотрев на себя в зеркало, Женевьева увидела там женщину, у которой было ее лицо и совершенно чужое тело. Королева кожи в одеянии, обладать которым мечтает любая фетишистка. Женевьева вспомнила о клубах фетишистов. Она знала, что есть женщины, которые с удовольствием появились бы перед широкой публикой в подобном прикиде. Однако сама Женевьева не принадлежала к их числу. Или она ошибалась?

Она разглядывала себя в зеркало, принимая различные позы, сначала смущаясь, а потом становясь все более и более раскованной. Вскоре Женевьева пришла к выводу, что у нее великолепная фигура: красивой формы грудь, длинные ноги, тонкая талия. Ей нечего стыдиться. Такое безупречное тело не грех кому-нибудь показать. Однако сможет ли она решиться на это? И ей вдруг очень захотелось попробовать.

Поверх корсета она надела темную блузку и шелковый костюм свободного покроя, для того чтобы металлические застежки и заклепки не проступали сквозь одежду. Собрав прямые светлые волосы в узел, Женевьева не стала его туго затягивать и нанесла на лицо очень легкий макияж. В целом получился довольно строгий и вполне приличный вид. Только чулки и туфли выглядели сексуально.