Мир перевернутый (СИ) - Румянцева Киара. Страница 33

— Эм… у меня нет денег, — пролепетала я.

Ник снисходительно улыбнулся, тем самым подтвердив мою мысль, что речь идет отнюдь не о деньгах. В голове сразу возникла картина темной комнаты, кровати, Ник… Я зажмурилась, пытаясь вытравить из своей головы видение. Не помогло.

— Ирина, — мягко проговорил Ник, — я просто хочу пригласить тебя на ужин.

— Правда? — подозрительно спросила я и постаралась побыстрее убрать глобальное разочарование с лица и из голоса.

— Правда, — засмеялся парень.

— А когда?

— Да хоть сейчас… — развел он руками, словно показывая, что причин для переноса данного события он не видит.

— Нет, сейчас я не могу, надо хоть что-нибудь сделать, — кивнула я в сторону монитора.

— Я же сказал, помогу, — вкрадчиво проговорил парень, наклоняясь ко мне ближе.

А в моей голове быстро пронеслась вся ситуация: уже поздно, мы одни в аудитории, вдвоем…

— Ага, — кивнула я, на большее меня просто не хватило.

Чтобы как-то отвлечься, я выключила компьютер и сложила листы в папку.

Ник с легкой улыбкой смотрел на меня.

— Пошли? — Взяв сумку со стола, спросила я и потушила половину ламп дневного освещения.

Ник поднялся, и, когда проходил мимо, обхватил меня одной рукой за талию, второй притянул ближе и поцеловал.

Не было в этом поцелуе той нежности, что была в первый раз. Сейчас в нем была страсть и желание обладать. Сумка выпала из моих рук, и я прижалась к парню. Я даже не удивилась, словно ждала этого момента, и, когда он произошел, каждая клеточка меня запела и наполнилась счастьем. Ник нежно поглаживал спину. Мои руки запутались в его волосах. Я откинулась назад, в желании почувствовать его еще ближе, и Ник стал жадно целовать мою шею. В голове пронеслась мысль, что это уже не просто поцелуй, а прелюдия к чему-то большему. От этой мысли по телу прокатилась волна обжигающей страсти, и я тихо выдохнула, уже не справляясь с собственными ощущениями, которые полностью захватили меня в свой плен.

И все бы ничего, если бы в этот момент не раздалось деликатное покашливание. Я вздрогнула и в страхе подалась назад. Ник не дал мне отстраниться.

— Эрденко, на пару слов, — сухо проговорил Юрий Анатольевич и вышел.

Я закрыла лицо руками. Господи, как же стыдно! И что теперь Толок обо мне подумает?!

— Эй. — Ник осторожно отвел руки от моего лица. — Все хорошо…

— Нет, — прохныкала я.

— Ирин, это всего лишь декан… — недоумевал парень.

— Может быть… просто… в общем тебе не понять, — тихо проговорила я.

Парень с минуту смотрел на меня, потом осторожно разомкнул объятья.

— У тебя куртка где? В гардеробе? — Спросил он каким-то чужим голосом. — Сходи пока за ней, я быстро, — и сразу вышел.

Я, словно на ватных ногах, выползла из аудитории.

Состояние было ужасное. Хотелось забиться в темный угол и больше никогда оттуда не вылезать. Что теперь Юрий Анатольевич обо мне подумает?

Ник действительно очень быстро объяснился с Толоком. Я только успела одеться, как он уже спускался по лестнице.

В машине мы не разговаривали. Ник после разговора с деканом был мрачнее тучи, а мне просто было стыдно за свое поведение. Одно дело где-то, другое — в стенах Института.

Я посмотрела в окно. Нас окружала непроглядная тьма.

— Мы куда? — удивлено спросила я.

— Мне кажется, ты сегодня не в том настроении, чтобы идти в ресторан, — отстраненно ответил он. — Отложим на другой раз, если ты не против, — невесело усмехнулся он.

— Хорошо, — тихо ответила я.

Мне действительно хотелось домой. Залезть под одеяло и немного пореветь… от души и с чувством.

Через полчаса мы уже были на месте, только я не спешила выходить. В салоне было очень тепло и уютно, играла тихая музыка, и пахло чем-то мускатным. Естественно, ни о каких поцелуях речи идти не могло, но маленькое, уютное пространство салона меня словно отгородило от остального мира, а хозяин машины внушал спокойствие, которого сейчас ой как не хватало. Может действительно, я слишком близко все принимаю к сердцу, и ничего страшного не произошло. Наверняка, мы не первые, кого Толок ловит за невинными — я нервно усмехнулась — поцелуями.

— Ирин, что тебя так расстроило? — спросил парень, немного охрипшим голосом.

— Все нормально…

— Не ври мне… — покачал он головой.

— Просто… не могу это объяснить… — устало проговорила я.

— Понятно… Я не скажу Марку, — иронично усмехнувшись, проговорил он, и в его голосе мне послышалась горечь.

Марк? Причем тут… ЧЕРТ! И что теперь делать?!

— …да, спасибо, — я посмотрела на Ника, но в темноте салона не смогла разглядеть его глаз.

— Значит, вот так? — криво улыбнувшись, проговорил парень. — Я у тебя для замены или для развлечения?

— Я этого не говорила! — вскинулась я.

— Ты вообще ничего говорить не намерена, — смерил он меня пронзительным взглядом. — Не ожидал…

— А что мне надо сказать? Прости, Марк, но я тут вчера чуть тебе не изменила! — негодовала я, только вот к чему — понять не могла. Марк-то, наверное, не против или… против? Интересно, а как в данной ситуации правильнее поступить? Если бы Марк действительно был моим парнем, то вернее было бы ему рассказать — обман в отношениях я не любила.

— Изменила? — переспросил Ник, чуть улыбнувшись. — Значит, я могу рассчитывать на большее…

— Нет, не можешь! — рявкнула я, поняв, на что он намекает.

— Правда? — Ник удивленно приподнял одну бровь, окинув меня ленивым взглядом с конкретным подтекстом.

— В гробу я видала такие измены!

— Час назад ты думала по-другому… — улыбнулся он, и я почувствовала, как по телу расползается тепло от одной мысли о том, что могло произойти, если бы не Толок.

Все! С меня хватит. Я открыла дверь и вышла из машины.

— Держись от меня подальше! — зло бросила я. — Я лучше с Зораном пересплю, чем с тобой, — и, хлопнув изо всех сил дверью, скрылась за калиткой.

Через пару секунд машина Ника с противным визгом сорвалась с места и унеслась прочь.

А чего это я такое только что брякнула?

Издав тихий стон отчаяния, я в ужасе закрыла глаза.

Глава 11

Итог приставучей недели

Интересно, когда же я научусь сначала думать, а только потом словесно доказывать свою глупость, которая вечно плавает в моей голове в качестве константы? Скольких проблем можно было избежать! А так уже третий день приходится как партизан шифроваться по аудиториям и пропускать лекции, на которых может присутствовать Ник. Я бы и дальше продолжала бегать от него, как от огня, но несделанный курсовик словно прожигал дыру в чувстве ответственности перед тетей и возложенных надежд на меня. Да и Зоран с подозрительной периодичностью отправлял мне сообщения о времени, когда мы продолжим заниматься. Вот уж не ожидала, что он такой рьяный приверженец учебы и тем более чужих курсовых проектов. В конечном итоге я поняла, что если еще чуть-чуть потянуть, то мне грозит доп. сессия, а этого надо было избежать любыми путями — стипендия у нас достаточно большая, и за нее стоит побороться.

С Зораном мы договорились встретиться после обеда в пятницу. Так как Институт у нас гуманитарный, кульманы для черчения можно было найти только в одном месте, в небольшом закутке библиотеки, где они пылились из года в год. Мало кто из наших студентов самостоятельно делал курсовые работы и тем более чертежи. Большая часть их заказывала, меньшая половина корпела над ними дома. Я бы тоже делала дома, если бы знала, что именно надо делать. Хотя, даже если бы мне дали чертеж и сказали начертить его копию, у меня бы все равно ничего не получилось — проверенно школой.

Кульманы стояли в самом конце огромной библиотеки, закрытые со стороны прохода громадным стеллажом с мировой литературой. В нашем «холодильнике истории» и так народу почти никогда не было, а уж рядом с такими книжками и подавно, из-за чего здесь всегда было очень тихо, пыльно и немного жутко. Вообще, я была частым гостем в библиотеке. Нравилось мне ходить вдоль высоченных стеллажей, выискивая интересные книжки и не только художественного характера. Поговаривали, что этот зал изначально был предназначен для музыки, и что здесь отличная акустика. Естественно, сейчас ни о каких музыкальных особенностях говорить не приходилось. Наоборот, благодаря плотности наставленных шкафов и несметного количества книг, тут даже эха не было, а ковровые дорожки между узкими проходами глушили шаги.