Человек дождя (СИ) - "Сан Тери". Страница 18
Но вот только вместо того, что бы разозлиться, приходила нежность. Хотелось обнять его, стиснуть до боли. Держать, не отпуская, потому что Рен... болван, и ...удивительное чудо.
Спаси меня, Рен.
И вряд ли он сам понимает, какое он на самом деле чудо. Совершенно невероятное.
Спаси меня собой, мальчик мой.
Хотелось быть рядом с ним, дышать этим кислородом долго - долго.
Спаси меня от самого себя.
И пусть болтает всё что хочет. Всё что ему в голову придёт.
- Временами, ненавижу эту работу, - жаловался Рен.
- Быть моделью удивительно нелёгкое занятие. Да и помимо работы, там иногда такой человеческий зверинец твориться, мороз по коже продирает.
До сих пор поверить не могу, как меня заметили. В такие места не попадают просто так. А мне даже кастинг не пришлось проходить, одного слова Мацуры оказалось достаточно. Знать бы заранее, что этот мужик окажется настолько привередливым типом. Гений мать его, всё время всё не устраивает. С нас он сгоняет по семь потов и десять шкур. Пашем как бесправные рабы на плантациях. А ещё от грима кожа чешется. Не представляю, как девчонки выдерживают. Им бедняжкам на лицо накладывают вот такой вот слой косметики.
Он показал пальцами толщину предполагаемого слоя белил.
- Приходиться по нескольку раз в день подправлять всю эту красоту.
- И этот парень говорит о ревности. А самого, ежедневно окружает толпа красоток. Зная тебя, я просто в отчаянии.
Сато картинно вздохнул и закатил глаза. Рен оглушительно расхохотался.
- Ты просто не видел этих красоток, по утрам перед работой. Настоящие страшилища.
- Которые через пол часа превращаются в сказочных фей, - понимающе кивнул Изумо.
- Ага, только зная содержание этих фей, на них не тянет. А слушать их разговоры. Брр. Наша планка плинтус. Это порой здорово морально выматывает, но за те деньги, которые платят, приходится терпеть и не такое. Просто временами неприятно это понимать. Ради денег люди на многое готовы идти. И я не исключение.
- Закон жизни, малыш.
Рен подпёр голову рукой, любовно водя пальцем вдоль острого подбородку Изумо, щекоча кадык.
- Да я не спорю. Я жалуюсь...
- О боже! - Изумо расхохотался, сгребая Рена в охапку, понимая, что сейчас просто возьмёт и затискает от переизбытка чувств.
- Просто сложно привыкнуть. Вот какая из меня спрашивается модель? - бурчал Аллен.
- Обычный парень. Не выцепи меня Мацура в том, кафе, кто знает, чем бы я сейчас занимался. А теперь такой удивительный взлёт. Не вериться.
- Это не только твой взлёт. Благодаря своей работе, твоя подруга Азуми Морен теперь известный фотограф. Попасть к ней на фотосессию стремятся многие.
- Вот и говорю, свезло. А мне в особенности. Благодаря ей, я встретил тебя, - пробормотал Рен. Посмотрел на Сато, подумал немного и замолк, припадая губами. Возвращаясь к занятию гораздо более удачному и приятному, чем болтовня.
Изумо невольно застонал, когда Рен проявив нетерпение, слишком торопливо вошёл в него.
- Киёши, прости! - Рен на мгновение остановился, но Сато с силой сжал его обеими руками, заставляя продолжить движение.
- Всё хорошо, любовь моя. Не останавливайся. Не останавливайся сейчас. В такие моменты мне кажется, что я умираю и рождаюсь заново.
- Киёши! - Аллен порывисто приник, вовлекая в поцелуй. - Ты... обалденно сказанул. Я люблю тебя! Так тебя люблю!!!
- Ох, дурачок ты, - прошептал Изумо и снова застонал на этот раз от наслаждения. - Мой!
Любовь невероятное чувство. - В который раз он удивлялся сам себе. Любовь не знает границ. Может ли быть что нибудь более прекрасное, чем любовь? Всепрощающая, исцеляющая, безбрежная.
Я задыхаюсь. От нежности.
Любовь наполняет
Тобой до края.
И мне кажется,
Я взорвусь
Прямо сейчас.
Это чувство пенит и полнит
Я с тобою, мы словно волны
И желаю смести цунами
и закричать.
Оно сжигает меня
Но мне хочется
Всему миру кричать
У меня есть ТЫ
Я не стану кричать.
Я спрячу наше чувство
в глубине моего сердца,
В этом тесном мирке существуем лишь
МЫ
Закроем окна и двери.
Не будем пускать посторонних.
Твои глаза цвета корицы
и чашка кофе бодрящего утром.
Звенит звонок, сообщая
нам пора расстаться.
Задержим время,
и не станем разжимать объятия.
Я задыхаюсь от нежности.
Любовь наполняет меня до края.
мне кажется, я взорвусь,
От переполняющих меня чувств
и улечу в небеса,
разноцветным серпантином.
Твои глаза цвета корицы
и чашка кофе бодрящего по утрам.
******
Им было удивительно хорошо вдвоём.
Каждое утро, открывая глаза, Изумо видел перед собой удивительную улыбку человека дождя, но и она, не могла заполнить, выразить всего, воспринимаясь бледной копией чувства, настоящей сути, того, что он видел перед собой каждый день, любил задыхаясь.
Можно ли любить до боли, любить настолько сильно, что от невысказанного становиться трудно дышать?
Счастье встречи. Мука расставания. Собственные жизнь и смерть, заключённые в одном человеке.
Изумо смотрел на Рена торопливо пьющего кофе, целующего наспех и убегающего на работу, и понимал: выдерживать разлуку невыносимо. Страх, разъедающей отравой выгрызал изнутри, заставляя беспокоиться, сходить с ума в понимании собственной зависимости, необходимости чужого присутствия в собственной жизни, понимании, что оно невозможно там, это присутствия...
А чего он ждал? Чего он ждал? Что со временем станет легче?
Однажды наступит момент, когда у него хватит сил, глядя в эти светлые, доверчивые глаза разжать собственные пальцы и отпустить? Или оттолкнуть?
Не мог. НЕ МОООООГ!!!!
Надышаться, насмотреться, напиться до полноты, налюбоваться...Не мог.
Всё больше и больше погружаясь в другого человека. Понимая, не вынырнет. Невозможно окажется вынырнуть, не получиться. Ни вынырнуть, ни разбежаться в разные стороны. Это больше чем просто чувство, в этом оказывается вся жизнь. Понимание, уйти невозможно. Разорвать себя на две половины, и одна половина навсегда останется с ним, уже осталась, стала его частью и без этой части никак. Попробуй поживи, когда внутри твоего сердца оголённая дыра, а заполнить эту дыру может только он. И никак иначе невозможно. Можно заключить компромисс с самим собой...Но компромисс не заключишь. Он не мог отказаться от Аллена. Убить себя.
Проще убить себя - менее болезненно.
И всё что остаётся это находить силы, отпускать на короткие мгновения, и маниакально болтать часами по телефону. Пересекаться в перерывах, чтобы слепившись двумя улитками целоваться, забыв про обед и всё на свете. Не разорваться, не отлепиться, никак. Только стиснув зубы, до боли, понимая, что Рен безраздельно занимает все помыслы, и не заставить себя собраться и переключиться на что - либо иное.
Как он там сегодня? Что делает? Чем занимается без него, любимый мальчик.