Человек дождя (СИ) - "Сан Тери". Страница 32

   - Что она сделала?

   Маэда не торопился с ответом. Курил, разглядывая Изу с непонятным выражением, и чувствовалось, что внутри него происходит борьба, непрекращающаяся борьба между симпатией к подчинённому, и неумолимостью расплаты за свершённые деяния.

   - Раньше тебя не волновали подобные вещи, - недовольно заметил он. - Что случилось? Становишься сентиментальным?

   - Отказываюсь, - Изумо вернул ему пакет и поднялся, собираясь уйти.

   - Раньше, ты никогда не отказывался от заданий, - сообщил босс. - Теряешь хватку, Сато.

   Изу молча пошёл к дверям.

   - Откажешься, - все так же медленно и неторопливо сообщил Маэда, - Второго шанса не будет. Ты к этому готов?

   Изу не остановился.

   - Человек дождя удивительно прекрасная работа, - сказал Маэда кашлянув. Изу замер на пороге, и повернувшись, вернулся назад и взял пакет.

   - Рад, что мы по - прежнему понимаем, друг друга, Изумо, - довольно сообщил босс и прибавил, безжалостно раздавив сигару о край пепельницы

   - Не делай ошибок. Ты и так сделал их слишком много в последнее время.

   Я простил тебе Человека дождя. Но ты засветился. Азуми Морен собирается выставить в центре свою новую гениальную работу. Я думаю в твоих интересах, что бы тот, о ком ты так печёшься, никогда не увидел её. Если работа Морен окажется обнародована, за твою жизнь, я ни дам, ни гроша.

   ******

   Рен пил не переставая, пил и не пьянел.

   - Я не знаю, какая мразь сделала это, - орал он в пространство, потрясая пустой бутылкой. - Но я доберусь до неё. Убью своими руками. Сволочи. Сволочи!

   Он ругался, и это было непривычно видеть - матерящегося Аллена.

   - Скажи Киёши, кому она мешала жить? Кто осмелился на подобное изуверство? Она собиралась открыть галерею. Её работы...

   Он застонал и запустил бутылкой в свой висевший на стене портрет, а потом подошёл и безжалостно сорвал его, прежде, чем Изу сумел остановить его.

   - Ненавижу, ненавижу! - рычал он. - Твари. Ублюдки! Ненавижу!

   Сато обхватив колени руками, сидел на полу и смотрел, как он крушит мебель, и предметы вокруг, крушит всё вокруг, словно это могло унять ярость и боль, и ненависть пожирающую его изнутри, при мысли о том, что его Азу, его девочку, лучшую подругу, единственного друга, убили. Подожгли в собственной мастерской, облив бензином...А если она была ещё жива?...Если она?...

   Ален не плакал. Ален никогда не плакал. Наверное, он просто не умел это делать. Сейчас впервые Изумо подумал о том, что никогда по сути если разобраться не видел его слёз. Аллен кричал, разбивая об стену кулаки, и тихо завыл, уткнувшись в его плечо, когда Изумо надоело созерцать это безумие, и он сграбастал любовника, обняв и прижав к себе, удерживая почти железной хваткой, укачивая и качаясь вместе с ним. А затем Сато беззвучно заплакал, уткнувшись Рену в плечо, чувствуя что горло душит, душит этим чувством, что он сейчас задохнётся от этого, мучительного, невыносимого комка, стоявшего внутри кадыка, раздирающего понимания случившегося.

   Он не имел права здесь быть. Он не имел права здесь находиться лицемерно соболезнуя Рену, разделяя с ним горе...

   Человек убивший Азуми Морен собственными руками. Человек впервые не желающий жить, понимающий, что он больше не может жить...Дошёл до грани, и вот сейчас сломается, прямо сейчас, а Рен не понимает, и никогда не поймёт, отчего его так корчит и корёжит, какая боль выжигает, заставляя сжимать плечи Рена с неистовой силой, оставляя следы...

   Рен перепугался за него, Рен бросился его успокаивать, Рен пытался вливать ему в рот виски, хлопая по щекам и приводя в чувство, когда Сато начал хохотать и вести себя словно безумный.

   В ту секунду когда он сломался, а источник его боли, стоял прямо напротив него, и умолял прийти в себя, напуганный, но одновременно благодарный, именно за такую реакцию, понимания, реакцию полного сопереживания происходящему...

   Сопереживания?

   Никогда в жизни, никогда в своей грёбанной, паскудной, мудаческой жизни Изумо не стоял так близко к грани, испытывая острое желание пойти и удавиться. Может быть это будет правильно. Только так и будет правильно. Легче. Ему, Аллену, для них обоих. На что он надеялся? На что он надеялся изначально? Что они, смогут жить?

   Он принёс в жизнь Ренди одни несчастья и боль, уничтожив последнее, что в ней оставалось. А сейчас хотел бросить его сам. Нет, он не мог позволить себе поступить подобным образом, принимая и ощущая собственное содеянное на полную катушку, не мог бросить Аллена сейчас, позволить ему пережить собственное предательство снова.

   Жизнь прекрасна? Держись Аллен. Просто держись. Держи меня за руку, я буду держаться, вместе с тобой.

   - Отчего люди, не могут стать роботами, Рен? - спросил Изумо судорожно сжимая чужие плечи. - Роботами, которые ничего не испытывают, не ощущают, не чувствуют?

   - Наверное, потому что мы люди, - эхом откликнулся Аллен находясь в прострации.

   - Сердце болит.

   - Тогда почему нельзя выбросить сердце на помойку? Отказаться от него. Вытащил... и не болит больше. Никогда. Так просто. Выкинуть сердце.

   - Боюсь, тогда на помойку придётся выкинуть и нас...- шёпотом отозвался Аллен и прижал его к себе. - Всё будет хорошо, Киёши. Всё будет хорошо. Мы справимся.

   От этих слов хотелось завыть сильнее. Кого он в этом убеждал, его или себя?

   Впервые предупреждение Маэды, по поводу его опрометчивости имело смысл. Страшный, зловещий смысл.

   Он расслабился и повёл себя неосторожно, позволив Рену устроить знакомство со знаменитой художницей. Азуми сфотографировала его. Так нелепо, глупо. В ту ночь, когда он курил на балконе, эта чёртова баба, как заправский снайпер, взяла его на прицел собственной камеры. И выстрелила в голову, нарисовав детальный портрет. Для того, что бы продумать образ до мелочей ей не понадобилось много времени, всего лишь несколько встреч, несколько ничего не значащих встреч и трепотни, во время которой она пялилась на него с загадочным видом, а он ничего не заподозрил. Просто представить не мог, что у неё хватит ума пойти на это. Долбанутая грёбанная сучка, чёртов гений, ни в чём не повинная, слишком увлечённая собственными работами девочка, живущая в собственном мире разоблачения иллюзий. И вот одна из собственных истин, уничтожила её, оказавшись слишком реальной, что бы позволить такой правде быть. Девочка угодившая в чужие жернова, даже не узнавшая, за что с ней поступили так бесчеловечно.

   Он убил её тихо и безболезненно. Морен не подозревая дурного, открыла Ито дверь, запуская внутрь мастерской, на ходу болтая, наливая выпить, и рассказывая про сюрприз. Чувствовалось, что девушке не терпелось поделиться результатом, и она очень гордилась им. Её прямо распирало от самодовольства и особенного нетерпения свойственного творческим людям, после того, как они ставят последний штрих, но работа ещё продолжает держать их собой, не отпуская, до последней финальной черты, после которой наступает опустошение и пустота, в понимании, что вот наконец, закончено. Дитё родилось в муках, но открыло глаза и увидело свет.

   Настоящие мастера своего дела никогда не остаются довольный результатом, стремятся улучшить, изменить, довести до исключительного совершенства, но Азу умела отпускать себя. Понимала, что иногда несовершенство как раз и является тем маленьким оттеняющим штрихом, который должен оставаться всегда, неуловимый глазу акцент, подчёркивающий масштабность замысла.

   Она даже не поняла, что в образе Киёши к ней пришла смерть. А может быть поняла, потому что... Что - то такое начало появляться в её глазах, когда он одним резким движением погасил их свет навсегда. А затем поджёг мастерскую.