Умри ради меня - Плам Эми. Страница 5

Я сразу впилась ногтями в собственную ладонь, так, чтобы мне стало больно, потому что обычно это помогало мне удержаться от слез на людях. К несчастью, на этот раз фокус не удался. Я знала, что глаза у меня покраснели и заблестели. «Только этого мне и не хватало — разреветься прямо в своем постоянном кафе, перед толпой людей, к которым я только-только начала привыкать», — подумала я, осторожно посматривая по сторонам, чтобы выяснить, обращают ли на меня внимание.

И тут я увидела его. Он сидел через несколько столиков от меня и смотрел так же пристально, как в первый раз. Да, тот самый юноша с черными волосами. Сцена на реке, когда он прыгнул с моста, чтобы спасти чью-то жизнь, уже ощущалась как некий сюрреалистический сон. Но он сидел здесь, в ясном свете дня, и пил кофе с одним из своих друзей.

«Ну почему?» — чуть не закричала я вслух. Почему я добралась до одной из самых трогательных страниц книги именно в тот момент, когда этот француз, слишком красивый для того, чтобы быть настоящим, смотрел на меня с расстояния меньше чем в десять футов?

Я резко захлопнула книгу и положила на стол деньги. Но как только я направилась к выходу, как пожилые женщины за соседним со мной столиком тут же встали и принялись хлопотать над своими многочисленными сумками с покупками. Я нетерпеливо топталась на месте, пока, наконец, одна из них не оглянулась.

— Ох, извините, дорогая, мы сейчас… Да вы же можете нас обойти!

И она буквально толкнула меня в ту сторону, где сидели молодые люди.

Я едва успела миновать их столик, как услышала негромкий голос у себя за спиной.

— Вы ничего не забыли? — спросил кто-то по-французски.

Я обернулась и увидела того самого юношу, стоявшего в нескольких дюймах от меня. Он был даже красивее, чем выглядел издали, хотя его внешность и портил тот самый налет холодности, который я заметила тогда, когда заметила его в первый раз. Я постаралась не обращать внимания на то, как что-то дернулось у меня в груди.

— Ваша сумка, — сказал он, протягивая мне мою сумку для книг, висевшую на двух его пальцах.

— Ох… — выдохнула я, ошарашенная его близостью.

Потом, видя сдержанное выражение его лица, я взяла себя в руки. «Он меня считает полной идиоткой из-за того, что я забыла сумку».

— Как это любезно с вашей стороны, — напряженно произнесла я, протягивая руку к сумке и одновременно пытаясь собрать те обрывки уверенности, что еще остались во мне.

Но он отдернул сумку, вынудив меня схватить воздух.

— В чем дело? — спросил он, явно забавляясь. — Зачем же злиться на меня? Я вроде как не крал ее.

— Ох, конечно же нет, — раздраженно бросила я, ожидая, когда он отдаст мою вещь.

— Значит?..

— Значит… все в порядке, спасибо, я ее просто возьму, — сказала я, снова протягивая руку и на этот раз хватая ремень сумки.

Но юноша не отпустил ее.

— Как насчет обмена? — предложил он, и уголки его рта дернулись в улыбке. — Я вам возвращаю сумку, а вы мне называете свое имя.

Я уставилась на него, разинув рот от изумления, а потом резко дернула сумку — как раз в тот момент, когда он ее отпустил. Все ее содержимое вывалилось на тротуар. Я лишь покачала головой:

— Отлично! Очень вам благодарна!

Как можно более грациозно я опустилась на корточки и начала собирать и складывать обратно в сумку помаду, тени, кошелек, телефон и около миллиона авторучек, карандашей и обрывков бумаги. Потом я глянула на юношу и увидела, что он рассматривает мою книгу.

— «Убить пересмешника». En anglais! — заметил он с оттенком удивления в тоне. А потом на отличном английском, хотя и с легким акцентом, добавил: — Прекрасная книга… а вы видели фильм… Кэт?

Я снова разинула рот.

— Но… откуда вы знаете мое имя? — с трудом выдавила из себя я.

Он поднял другую руку и показал мои водительские права, на которых красовалась моя на редкость плохая фотография. Я не в силах была посмотреть ему в глаза, хотя и чувствовала, как его взгляд буквально прожигает меня.

— Послушайте, — заговорил он, наклоняясь поближе ко мне, — мне действительно жаль. Я совсем не хотел, чтобы вы роняли свою сумку.

— Хватит щеголять своим прекрасным английским, Винсент, лучше бы помог девушке подняться и позволил ей уйти, — заговорил по-французски другой голос.

Я обернулась, чтобы посмотреть на друга моего мучителя — парня с волнистыми волосами, — который держал мою расческу и смотрел на меня с усмешкой, искривившей его небритое лицо.

Проигнорировав руку, протянутую мне Винсентом, я сама поднялась на ноги.

— Вот, возьмите, — сказал он, возвращая мне книгу.

Я взяла ее и смущенно кивнула.

— Спасибо, — коротко бросила я и как можно скорее выбралась из кафе на улицу, стараясь при этом не припустить бегом.

Пока я ждала зеленого света на переходе, я сделала ошибку, оглянувшись назад. Оба юноши смотрели мне вслед. Друг Винсента что-то говорил ему, покачивая головой. «Могу вообразить, что они теперь говорят обо мне!» — подумала я и застонала.

Красный свет сменился зеленым, и я перешла улицу, больше ни разу не оглянувшись.

В следующие несколько дней я постоянно тут и там видела лицо Винсента. На углу возле бакалейной лавки, на эскалаторе при подъеме из метро, на каждой из открытых террас кафе, мимо которых я проходила. Конечно, когда я присматривалась повнимательнее, оказывалось, что это вовсе не он. К моему немалому раздражению, я не могла выбросить его из мыслей, и, к еще большему раздражению, мои чувства метались от естественной осторожности к бессовестному желанию ввязаться в авантюру.

Но если говорить честно, я совсем не сердилась на собственную двойственность. Наконец-то мне было о чем подумать, кроме фатальной автомобильной катастрофы, — и еще я пыталась понять, чем я собираюсь заняться в жизни. Мне казалось, что до той катастрофы я уже разобралась с этим, но теперь будущее легло передо мной как вопросительный знак длиной в милю. Меня поразила мысль о том, что сосредоточенность на «загадочном парне» могла оказаться просто способом для моего ума дать мне передышку от растерянности и горя. И наконец я решила, что если это и так, я ничего не имею против.

Почти неделя прошла с тех пор, как я столкнулась с Винсентом в кафе «Сан-Люк», и, хотя я не отказалась от привычки читать там книги целыми днями, я больше ни разу не видела ни его самого, ни его друзей. И вот я, как обычно, уютно устроилась за угловым столиком, который уже считала своим личным убежищем. Я дочитывала очередной роман Уортона из школьного списка (мой будущий учитель английского языка явно был большим шутником), когда заметила пару подростков, сидевших на террасе напротив меня. Девочка с коротко подстриженными светлыми волосами застенчиво смеялась, а то, как она совершенно естественно склонялась к мальчику, заставило меня предположить, что они очень близки. Но когда я присмотрелась повнимательнее, я заметила, что они очень похожи между собой, хотя у мальчика волосы были золотисто-рыжими. Должно быть, это были брат с сестрой. И как только у меня возникла эта мысль, я поняла, что угадала.

В этот момент девочка вдруг вскинула руку, заставляя брата замолчать, и начала внимательно оглядывать террасу, как будто кого-то искала. Ее взгляд остановился на мне. Мгновение-другое она колебалась, а потом настойчиво махнула мне рукой. Я вопросительно посмотрела на нее, показывая на себя. Она кивнула, потом жестом предложила подойти.

Не понимая, что ей может быть от меня нужно, я встала и медленно пошла к их столику. Девушка поднялась, явно встревоженная, и очередным жестом попросила меня поспешить.

Как только я покинула свой укромный уголок у стены и обошла свой стол, как позади раздался оглушительный шум, и меня бросило на пол. Я почувствовала, как щиплет мои колени, а подняв голову, обнаружила на полу кровь, там, где только что было мое лицо.

— Mon Dieu! — отчаянно закричал один из официантов, перебираясь через опрокинувшиеся столы и стулья, чтобы помочь мне встать на ноги.