Их невинная наложница (ЛП) - Блэк Шайла. Страница 24

Но Пайпер по каким-то причинам понимала: он хотел именно ее.  И все же, девушка не могла не чувствовать, что ею грубо манипулируют.

— Мои предки построили этот дворец, чтобы перебраться в центр города. Большая часть этого здания была реконструирована, но фундамент сохранился с пятнадцатого века.

На его мужественном лице мелькнуло довольное выражение.

— Безакистан не так велик, но мы противостояли захватчикам со времен гуннов и до Саддама Хуссейна. Мы делали это посредством эффективного использования природных ресурсов и мудрой тактики. Надеюсь, так будет и впредь. Я молюсь о том, чтобы мы обратили нашу страну в совершенно новый мир. Мы на краю бездны, Пайпер. Но мы в силах все изменить. Мы можем повести за собой весь мир. Только представь, страна, полностью зависящая от нефти, переходит на экологически чистые, возобновляемые источники энергии.

Она не могла сдержать улыбки, потому что он был действительно хорош в том, что касалось умения преподносить вещи в самом выгодном свете.

— Вы сделаете целое состояние на одних лишь патентах.

Он повернулся к ней с сияющей улыбкой:

— Вполне. Я намерен стать новатором, а не глупцом. Речь идет о больших деньгах, и я собираюсь обеспечить ими свой народ.

Он остановился, его лицо помрачнело:

— Пожалуйста, скажи мне, что ты придешь сегодня на банкет. Ты ведь знаешь, мы устраиваем его для тебя и твоей компании.

— Конечно, я приду.

Будучи здесь единственным представителем "Блэк Оук" в настоящее время, она не располагала особым выбором. В силу положения Ханны, Гэвин уже возвратился в Штаты.

— Раф и Кад уже потрудились над этим.

На самом деле, они не оставляли ее ни на минуту. Куда бы она ни пошла, один из них всегда оказывался рядом, чтобы сопроводить…и вновь вернуть ей чувство защищенности.

Девушка оглянулась, и, само собой, увидела Кадира, стоявшего у дверей, ведущих в западное крыло дворца. Он не делал попыток приблизиться, а просто послал ей до нелепости милую улыбку, которая заставила вскипеть кровь. До тех игр в самолете, где она была полностью обнаженной, Пайпер никогда до конца не понимала, что значила эта улыбка. Теперь она знала, какие игры были у него на уме, в самом грязном смысле этого слова. Однако в настоящий момент, он не собирался ничего предпринимать по этому поводу.

— Не сомневаюсь, что они пытались повлиять на тебя, Пайпер. Рафик и Кадир готовы убить за твою благосклонность. Лишь я один их сдерживаю. Мои братья ворчат каждый раз, когда я иду в свою комнату, потому что знают: если бы не я, они давно бы уже грели твою постель.

Она вспыхнула. Ей никак не удавалось привыкнуть к тому, как открыто они говорили об этом, тем более, что речь шла о сексе между более, чем двумя людьми. Буквально накануне Пандора встретилась с их матерью, и прекрасная британка счастливо вздыхала, когда говорила о своих четырех супругах. Четырех.

Пайпер не могла понять, что делать с тремя мужчинами, не говоря уже о четверых. Может, они действовали по принципу командного чемпионства, как в реслинге?

— Не думаю, что они многое теряют из-за того, что не делят со мной постель. Я уверена, они уже сказали тебе, что я довольно неопытна.

— Они сказали, что ты прекрасна во время оргазма. Что ты была настолько горяча, что они подумали, что самолет может объять пламя. Они никогда не хотели так ни одну женщину, как тебя в ту ночь.

Его темные глаза не отрывались от ее. Из всех трех братьев он был самым ошеломляющим, самым притягательным.  Кадир был тем, кто заставлял ее смеяться, воспринимать все менее серьезно ... и вызывал у нее грязные мысли.  Рафик, с его сексуальной изысканностью, был единственным, с кем она могла говорить о книгах, фильмах, обо всех достопримечательностях, которые хотела увидеть, а также об удовольствии, которое он стремился ей подарить.

А Тал? Талиб был загадкой. Он был ее страстью, но этот мужчина не столь романтичен. Тот Тал, которого она знала по сообщениям и разговорам в чате, часто поддразнивал ее, был игрив и очень умен, однако ей все равно удавалось выдерживать с ним споры.

Этот же Тал пугал ее, был умопомрачительно красив и слегка холоден с ней. Но она не могла перестать смотреть на него, гадая, какие мысли владеют им в данный момент. Он притягивал девушку, несмотря на все ее попытки держаться от него на расстоянии.

Шейх наклонился к ней и его лицо смягчилось, эта холодная резкость его красоты исчезла, и сейчас она видела в нем просто мужчину.

— Пайпер, у тебя ведь не осталось сердечных, романтических привязанностей к кому-нибудь в Америке, верно?

Она покачала головой.  У нее было такое чувство, будто он уже это знал. Его пальцы прошлись по ее лицу, скользя по коже и вызывая у нее дрожь.

— Тогда почему ты не хочешь попытаться выяснить, что может возникнуть между нами? Причина все еще во мне? Я знаю, тебе нравятся мои братья. Как я могу убедить тебя в том, что буду так же хорош?

Пайпер не знала, что сказать, поэтому, не говоря ни слова, она лишь прикусила свою губу. Он придвинулся ближе, вторгаясь в ее личное пространство, но она, казалось, была не в состоянии пошевелиться. Шейх оказался так близко, что она могла чувствовать жар, исходивший от его кожи.

Пандора заставила себя сделать вдох. Это безумие.  Она была девственницей. Не то, чтобы это был исключительно ее выбор, но у нее никогда не было достаточно искренних  чувств к мужчине, чтобы лечь с ним в постель. То же самое касалось ее жениха. Если и было что-то, что она осознала с того момента, как прибыла в Безакистан, так это то, что Пайпер никогда прежде не влюблялась. Девушка поняла это, когда в ее жизни появились братья Аль Муссад, потому что она была чертовски уверена в том, что начинала влюбляться в них.

— Я хочу поцеловать тебя, Пайпер. Не отказывай мне.

Он смотрел на ее губы подобно тому, как голодающий человек смотрит на созревший, искусительный плод.

— Но Кад…

Его младший брат стоял там, в ожидании. Это казалось таким неправильным.

— О, моя прекрасная Пайпер, ты так ничего и не поняла о нас.

Не отворачиваясь и не отрывая от нее своего темного взгляда, он обратился к брату, повысив голос.

— Кадир? Могу я поцеловать твою девушку?

До нее донесся сексуальный смех Када.

— Прошу тебя, брат. Поцелуй ее, как следует. Сделай ее нашей.

Талиб наклонился к ней, и его губы накрыли ее ротик. От первого же прикосновения ее кожа запылала, и она приоткрыла губы, чтобы вздохнуть, но он пресек этот маневр, ворвавшись языком внутрь. Все ее тело пронзило электрическим разрядом. Пайпер была больше не в силах беспокоиться о том, что подумают другие. Она подняла руки и схватилась за Тала, когда он притянул ее ближе, прижимая к своей груди. Ей придется поблагодарить Рафика за то, что он заставил ее надеть каблуки, иначе Талу пришлось бы согнуться практически вдвое. Даже несмотря на ее шпильки высотой в четыре с половиной дюйма, ему все равно приходилось наклоняться для того, чтобы завладеть ее губами. Он был самым высоким из братьев, а его тело - самым крупным, будто он был рожден для того, чтобы править.

Сквозь дорогую ткань его прекрасно сшитого костюма она могла чувствовать твердость его крепкого, мускулистого торса. Ее женская сущность таяла, желая слиться с ним еще ближе. Сдаться на его милость. Его пальцы запутались в ее волосах, высвобождая их из уложенного пучка, который она собрала этим утром.  Он не кривил душой. Не играл с ней. Талиб потянул ее за волосы и подчинил себе ее рот. Она могла чувствовать жесткую длину его эрекции напротив своего живота. Ее грудь покалывала и налилась, словно стремясь к его прикосновениям. И девушка снова стала мокрой и готовой. С того момента, как она повстречала этих мужчин, это практически стало ее обычным состоянием. Окруженная ими каждый день Пайпер испытывала терзающую ее тоску по их телам, и совершенно не знала, как с этим бороться. Каждую ночь ее одинокая постель становилась обителью бессонницы и разочарования.