Зойка (СИ) - Орешкина Наталия. Страница 4

— Ну чего ты это старье поешь? Вечно ты, Космодемьянская, все веселье нудятиной испортишь.

Карие глаза погасли, и девушка молниеносно исчезла в коридоре. Где-то на задворках сознания у него мелькнула мысль, что ей подходила эта фамилия — настоящая партизанка. Почему же она сбежала? Леха упустил возможность последовать за ней, но и попытки подруги, которую, как выяснилось, звали Ленка, склеить его проигнорировал. Ему не нравились слишком уверенные в себе дамы, которые шутя перешагивали через дружбу, если та стояла на пути их интересов. Они считали, что мир крутится вокруг них, и каждый, на кого они бросили милостивый взор, должен пасть к их ногам. Леха не любил быть ковриком, а Ленка явно нацелилась сделать из него очередной охотничий трофей. Так как петь он не мог, а играть не стал, его заставили выпить все штрафные, что он пропустил из-за опоздания. Леха не возражал, из-за этой лохудры, вмешавшейся в самый неподходящий момент, весь вечер был испорчен, а уйти на поиски он не мог, так как его обложили со всех сторон. Поэтому он пошел по самому простому пути, решив надраться до потери пульса. Постепенно горизонт очистился — кому интересна мрачная пьянь. Плюнув на все, Леха отправился искать приют для своего полубессознательного тела. Он знал, что у Андрюхи была маленькая комнатушка, которую он держал специально для него. Леха никогда никого туда не таскал, это было место отдохновения и опохмеления, а так как комнатушка была крошечная, дамы избегали ее, предпочитая более удобные апартаменты, благо таких на даче хватало. С трудом добредя до кровати, он тяжело осел на нее.

«Да, правильно говорили в фильме „С легким паром“ — надо меньше пить», — подумал Леха, растягиваясь на постели, и тут его рука коснулась кого-то, кого тут быть не должно.

Глава 4

Зойка лежала, замерев, как испуганный кролик, думая, кого это занесло в ее временное пристанище. Вдруг рука мужчины опустилась прямо ей грудь и слегка погладила. В мозгу у Зойки мелькнула дурацкая мысль: «Надо же, какой снайпер, даже по-пьяни не промазал».

— Ты кто? — просипел голос.

Зойку, как камнем по голове, ударило узнавание. Леха!!!

— Я с тобой на брудершафт не пила, чтобы на «ты» перейти, — прошипела Зойка.

— А рука на твоей груди не сойдет за это действо? — спросил он.

— Она на свитере. — Зойка поняла, что сморозила глупость, но, видно, опьяненный мозг работал в одному ему известном направлении и на мнение хозяйки ему было глубоко плевать.

Парень воспринял ее слова как сигнал к действию, и его рука проворно нырнула под свитер, уютно устроившись в лифчике, как у себя дома. Зойка не знала, как реагировать: с одной стороны, она, как порядочная девушка, должна была дать ему по мозгам, как поступала в школе с желающими исследовать содержимое ее лифчика, но, с другой стороны, это нежное прикосновение нельзя было и близко поставить с действиями озабоченных юнцов. Поэтому Зойка просто лежала и ждала, что случиться дальше.

— И все-таки кто ты? — наконец спросил он.

— А зачем тебе?

— Ну, вообще-то я привык знать имя девушки, с которой собираюсь заняться любовью, — ответил он.

— А с чего ты взял, что мы этим займемся?

— Дай подумать. Мы лежим в одной постели, моя рука гладит твою грудь, и ты при этом не брыкаешься, мы слегка подшофе — это настраивает на общение.

— Я правильно поняла: ты нажрался, плюхнулся в мою постель, залез мне в лифчик, и я должна, дрожа от счастья, раздвинуть ноги?

Леха от смеха чуть не упал с кровати и, чтобы сохранить равновесие, ухватился за свою невольную соседку по койке, и тут же наткнулся на косу. Смех моментально пропал, а хмель почти рассеялся, потому что он понял, к кому случай бросил его в постель.

— Ты пела со мной, — уверенно сказал он и, чтобы прогнать последние сомнения, сделал то, о чем мечтал весь вечер, — уткнулся носом в ее шею. Запах окутал его мягким одеялом, превращая мозги в тягучую кашу.

— Надо же, узнал. И что дальше?

— Как тебя зовут?

— Не скажу.

— Тогда я буду звать тебя «малышка».

— Ты, оказывается, пьянее, чем я думала.

— Почему?

— Ты лежишь рядом, и не похоже, чтобы я дышала тебе в пупок.

— А ты бы хотела?

— Хотела бы что?

— Подышать мне в пупок?

— Ты, чертов извращенец, вали отсюда! — заорала Зойка.

— Тише, тише, детка. Я ж пошутил.

— Ты дурак и шутки у тебя дурацкие.

— Ладно, успокойся. Просто, когда ты рядом, я веду себя неадекватно и несу всякую чушь. Ты мне понравилась, а голосок у тебя просто райский.

— Ты серьезно? И прекрати гладить мою грудь, это отвлекает.

— Если я прекращу гладить твою грудь, смогу я тогда поцеловать тебя?

— Не, ну правду говорят: «Не имей сто рублей, не имей сто друзей, а имей одну нахальную морду».

Леха приподнялся на локте и внимательно посмотрел в широко распахнутые глаза, пытаясь в сумраке разглядеть их выражение. Даже в темноте было видно их сияние, от которого голова кружилась сильнее, чем от выпитого, а сердце неслось вскачь. Медленно нагнувшись, он легко коснулся ее губ своими, ожидая, что языкастая девчонка оттолкнет его и наговорит еще кучу дерзостей. Но она лежала, дыша не менее тяжело, чем он, и ему казалось, что сердце испуганным кроликом скакало в ее груди. Леха углубил поцелуй, и плотно сжатые губы вдруг расслабились и несмело ответили. Он не торопился, боясь спугнуть, обидеть, не зная, почему это было так важно именно сейчас, именно с этой девушкой. Вообще-то он никогда не спешил, считая терпение в сексе главным достоинством мужчины, но, судя по реакции своего тела, он не был уверен, что сдержаться будет так уж легко. Он медленно обвел языком ее зубы и коснулся языка. Ее ответ был немного неумелым, но трепет, зародившийся в ее теле от поцелуя, он почувствовал сразу, потому что его собственное ответило в унисон. И тут ее руки, неподвижно лежавшие до этого на кровати, взлетели вверх и заблудились в его волосах, лаская и притягивая ближе. Леха потянул ее свитер, горя желанием увидеть то, чем так наслаждались руки, — нежные округлости грудей; прижаться губами к соскам; вдохнуть теплый аромат женского тела.

Зойка млела, мысли унесло удовольствием, которое так щедро дарил ей мужчина, склонившийся над ней. Где-то в этом море неги плавала одинокая, заблудшая мысль оттолкнуть парня, воспротивиться, но ей так и не суждено было пристать к берегу. Зойка, без возражений позволила стянуть с себя свитер, с радостью принимая Лехин восхищенный вздох. У того явно были далеко идущие планы, которые он с завидным упорством осуществлял. Не прошло и пяти минут, а на Зойке не осталось даже фигового листочка. Но в каких бы морях не плавали ее мысли, одна из них, пройдя сквозь туман удовольствия, достигла родимых берегов.

— Это несправедливо, — пролепетала Зойка.

— Ты о чем?

— Ты одет!

У Зойки отвисла челюсть, когда она наблюдала, с какой скоростью разоблачался все еще неустойчиво стоящий на ногах Леха. Секунду назад он лежал, лаская ее, а в следующую — уже был в чем мать родила. Но уж родила, так родила! Зойкин взгляд метался по его телу, впитывая малейшие детали. Если в одежде Леха был красив, без нее он был великолепен. Весь набор неотразимого красавца был налицо: широкие плечи, узкие бедра, от которых заинтересованная Зойка не могла оторвать глаз, в меру мускулистое тело и кожа, даже в сумраке слабоосвещенной комнаты имевшая тот медово-золотистый оттенок, который порождал желание лизнуть ее и проверить, сладка ли она.

«Да, отоварила человека природа на полную катушку. Вот вам и грех во плоти», — как-то на автопилоте подумала Зойка.

Мысли в голове у Лехи скакали, как взбесившиеся белки, он был просто не в состоянии сосредоточиться на чем-то одном.

«Если я сейчас резко на нее накинусь, вдруг сбежит, удрала же она раньше. А вдруг у меня член маленький или слишком большой. — Он тут же одернул себя: — Нет, ну надо же, какой бред в голове вертится, осталось только линейку взять и измерениями заняться. Какое же великолепие она прятала. Странно как-то, обычно девчонки такое вовсю напоказ выставляют. Так, что-то я отвлекся. Главное, не спешить и потом не дать сбежать, пока телефончик не заполучу».