По ту сторону Бездны (СИ) - Борисова Алина Александровна. Страница 74

- А что мне должно было в голову прийти, после того, как ты поступал со мной - причем без всякого секса, как вы с дружком поступили с Томкой? Я пальчики твоего синеволосого приятеля на своей груди потом еще очень долго ощущала. А ты сказал, что был бы не против, чтоб он меня полностью... да еще и вместе с тобой... что я должна была о тебе думать? Да еще после того, что Лоу мне порассказывал... о вашей бурной семейной жизни...

- Ах, все-таки Лоу! То-то я удивляюсь, как это из самого ненавистного тебе вампира на земле он превратился в твоего сказочно-прекрасного принца?

- Как из самого ненавистного? - все предыдущее из головы вылетело мгновенно, обвинять его можно до бесконечности, обвиняемым он от этого не станет, но Лоу! Как я могла его ненавидеть? - Погоди, он сказал, что мы и знакомы-то были едва-едва...

- Он тебе сказал? А сама ты, что же, не помнишь?

- Нет, - пожимаю плечами. - Сама не помню. Сама я, на самом деле, многого не помню, или помню не очень четко. Я и тебя только пару дней назад вспомнила, а до этого Лоу говорил мне что-то про Анхена, а я и понять не могла, кто это.

- Да? Как удобно, - он едва ли не хмыкнул.

- Удобно? То, что я от всего случившегося с ума сходила, память потеряла - это для тебя забава такая? Которую я себе для удобства выдумала? - вырываюсь из его рук, сажусь рядом, обхватив подушку.

- Да я не про тебя, моя хорошая, я не про тебя, - пытается успокоить меня Анхен.

- Он мне помог. Он, не ты.

- Наговорив про меня гадостей? Интересный метод психотерапии.

- Он? Ну что ты, откуда ему их знать, ты же не делился. Как Елену на моих глазах убивал, как меня запорол едва не до смерти. Лоу, знаешь ли, так удивлен был неприятно, у него аж машина управление потеряла. Да он про тебя столько гадостей не знает, сколько я поведать в состоянии. Ты ж для него белый и пушистый, болеешь просто.

- Знает он, Ларис, многое, да и может тоже немало, - на мою обличительную тираду вампир отвечает совершенно невозмутимо. - Ладно, я лучше с ним сперва поговорю, что он с тобой делает и зачем. И каковы прогнозы. Вчера еще хотел, да сил не было.

- Что значит «он со мной делает»? - построение фразы напрягало. - И что ты там вчера еще говорил, что он... ловец душ какой-то? И почему ты считаешь, что я его ненавидела?

- Ну, последнего ты никогда не скрывала. Тебя за это, кстати, из университета чуть не исключили, неужели не помнишь?

- Нет. А он какое отношение имеет к университету?

- Ни малейшего не имеет. Но вам это не мешало, - Анхен чуть усмехнулся. - Вы встречались с ним трижды. По результатам этих встреч дважды ты чуть из этого университета не вылетела, а еще один раз, самый первый, едва не потеряла возможность вообще туда поступить.

- Нно почему?

- А вот это он сам пусть тебе рассказывает. Не хочу лишать его такого удовольствия. А то больно сладко у него все выходит.

- И как он мне это расскажет? Он улетел, - своей печали по этому поводу даже не скрываю.

- Прилетит, - заверяет меня Анхен. - Мы его очень настойчиво об этом попросим.

- А про ловца душ тоже он мне должен рассказывать?

- Могу и я. Он говорил тебе о своих родителях?

- Только то, что они умерли. Ну и что его мать была в тебя влюблена. И что в гробу бы перевернулась, узнай, каким ты стал сейчас.

- Лоу всегда был на редкость милым мальчиком, - Анхен чуть кривится. - Только я сейчас не о любви. Чем они занимались?

Пожимаю плечами.

- Его мать была одной из служительниц Храма Предвечного, - начинает он свой рассказ. - А вот отец был Верховным Коэром Эльвинерэлла. Верховным жрецом Предвечного Светоча в нашей стране, говоря человеческим языком. Хотя «жрец» - это не совсем точно. Жрецом может стать любой, но коэрами рождаются. Это эльвины, с рождения наделенные особыми способностями сливаться душой с беспредельным, пропуская Предвечный Свет сквозь себя, ощущая биение Основ Жизни. Им дано понимать волю богов, но дано и большее - выводить души к свету. Из любой тьмы, из любого отчаянья. Им дано ловить души, ускользающие к Хозяину Вечной Ночи, и возвращать в истинный круг бытия. Это то, что известно всем. Но все их возможности не были известны никому и никогда. И даже моя долгая дружба с Верховным Коэром позволяет мне лишь подозревать... о многом, что было ему доступно. Своими профессиональными тайнами они не делились. И Лоурэл унаследовал многое, хотя и скрывает это. Он выловил твою душу во тьме и вернул к свету. Но подозреваю, что кое-что в твоих воспоминаниях он подправил.

- Ты сам говорил, мою память невозможно ни стереть, ни подправить.

- Для меня невозможно. Полагаю, и Владыка не справится. Про рядовых вампиров я вообще молчу. Мы все работаем с материальным, даже Сэнта со своей магией жизни - она способна вылечить только тело. И лишь коэрам подвластны души.

- Да? Что ж он твою-то тогда к свету не вытянул?

- А кто ж ее тогда вытянул? - Анхен невесело усмехается, но болезни не отрицает. - Лоу всего лишь мальчик, и он не всесилен, но без него я давно бы погиб во мраке. Как и Ара. Скатился бы в ту же пропасть.

- А ей он помочь не смог?

- Не захотел. Возможно - из личной неприязни. Но скорее - что-то там опять на воле богов замешано. Лоурэл кажется очень материальным мальчиком, но он коэр, его душа нездешняя, она слита с беспредельным, он слышит голоса богов, читает видения, знаки, и следует путем этих знаков.

- А почему он скрывает свои способности? Тоже - «воля богов»?

- Возможно. Но есть объяснение и попроще. Культа Предвечного Светоча более не существует, он проклят и отвергнут, его служители доживали свои дни, окруженные презрением, были вынуждены искать себе новое занятие в этой новой жизни. Лоурэлу проще казаться безобидным юным вампиром, подобно всем Новым, лишенным способностей. И ему верят. Хоть это не так, он их не лишен.

Молчу, пытаясь переварить информацию. Вспоминаю, как Лоу вырастил для меня цветок. «Всего один, - сказал он тогда. - Но хотя бы один - могу». А Новые ведь не могут. Да, Анхен же говорил, что Новые уже не растят садов, не чувствуют растений, то есть магией жизни не обладают. А он, значит, может.

- А кольцо? Зачем он подарил мне кольцо?

- Увижу - спрошу, - интересный ответ.

- Но оно что-нибудь означает?

- Вообще - нет, просто средство связи, я ж тебе рассказывал. Или тоже не помнишь?

- Смутно. Но это Лоу мне говорил. Что если позову - он услышит.

- Ну, значит, он уверен, что ситуация, когда тебе понадобиться его помощь, непременно возникнет. И по неведомым мне соображением готов эту помощь тебе оказать.

- По неведомым? А то, что он может ко мне искреннюю симпатию испытывать, ты даже не предполагаешь?

- Зная Лоурэла предположить подобное сложно, - Анхен лишь плечами пожимает. - Все его симпатии мимолетны, он ни к чему и ни к кому не привязан настолько, чтоб давать долгосрочные обещания.

- Ну, к тебе же привязан.

- Воля богов, чувство долга и пара трогательных детских воспоминаний.

- Тридцать лет - не детство.

- А до того, ты полагаешь, мы не встречались? Его отец был моим другом большую часть моей жизни. И лучшую ее часть. А Лоу я помню, еще когда он над колыбелькой взлететь пытался, в силу возраста - не всегда удачно.

- А?.. - попыталась представить младенца, вылетающего из колыбельки. Неудачно - это как, на пол шлепался?

- Забудь! Так что касается привязанностей. Вот ты сейчас так мило в его рубашонку кутаешься. Хоть примерно представляешь, сколько она стоит?

- Я в ваших ценах разбираюсь еще хуже, чем в ваших ценностях.

- Так могу просветить - и про цены, и про ценности. Вот эти милые ажурные вставочки выполнены из поликрастеоренида, это новейший материал, чрезвычайно сложный в получении, помимо декоративной функции выполняет еще ряд защитных, особым образом преломляя солнечные лучи и вплетая получаемый спектр в потоки ауры... не суть. Суть в том, что стоит этот материал - даже не на вес золота, а во много раз его дороже. По большому счету, эта рубашка - предмет несусветной роскоши, а на мой субъективный взгляд - еще и несусветной блажи. Но Лоу не жаль сначала отдать безумные деньги за эту рубашку, а потом отдать и саму рубашку. И не думай, что это эксклюзивный жест, он всю жизнь так живет. А на одежду так и вовсе тратит в год больше, чем я за десять. Он не привязан - ни к деньгам, ни к вещам, ни к тем, кто его окружает. Ему ценнее красивый жест, его жизнь - это красота мгновений, он легко превратит каждый миг своего общения с кем бы то ни было в сказку, а потом уйдет и забудет. И будет другая сказка, для кого-то еще.