Я ждала тебя или Вегетарианство не порок (СИ) - Коркина Соня. Страница 3

   - Не переживайте, молодой человек. С вашей девушкой всё в порядке, - начала она.

   - Она не моя дев... Девушка? Это девушка?! - прервал я её удивлённо.

   - Рёбра целы, никаких переломов мы не обнаружили. Только небольшие ссадины и ушибы. Вам повезло, что машина ехала так медленно. Если бы скорость была чуть больше, то всё было бы гораздо хуже. Что же вы так свою девушку не бережёте? - спросила врач, качая головой из стороны в сторону.

   Я замер в шоке и не мог ничего ответить. Вася девушка? Да не может быть! Я же видел...

   Из кабинета вышел... шла Вася. Она сняла кепку с головы, и теперь я ясно увидел, что это действительно девушка. Волосы, хоть и короткие, открывали миловидное личико. Жаль, только, она не в моём вкусе. "Да, а почему тогда от её прикосновений кровь начинает бежать быстрее?" - спросил я себя, когда Вася забирала у меня щенка из рук, задевая мою грудь и ладони.

   Мы в молчании дошли до машины и сели в неё. И тут меня как будто прорвало.

   - Какого чёрта ты не сказала, что ты девушка?! - проорал я.

   - Интересно, когда я должна была это сказать - до или после того, как ты запихал меня в свою машину?! - так же проорала она.

   - Чёрт! Но почему Вася? - немного успокоившись, спросил я.

   - Сокращённо от Василисы, - нехотя буркнула она мне в ответ.

   - Ну, ладно, Василиса Премудрая, диктуй адрес, я тебя домой повезу, - сказал я, заводя двигатель.

    Аня.

   Крепко прижавшись к любимому, нежилась в его объятьях. Надо наслаждаться этим, пока могу. Пока Матвей снова не закрылся от меня и не ушёл в тень. Чувствовать весь вечер на себе его взгляд, но не сметь посмотреть на него, было ужасно. Теперь же, прижимаясь к его твёрдому телу, я чувствовала себя как никогда хорошо за всю свою жизнь. Матвей нежно, но очень уверенно вёл меня в танце, и я даже не думала сопротивляться. Хотя, нет, не так. Я просто даже не думала. Положил голову ему на грудь, я крепко обнимала его за шею, поглаживая одной рукой затылок. В голове было пусто, как на утро после тяжёлой попойки. Матвей тоже не остался в долгу и поглаживал меня по спине, от чего мурашки удовольствия разбегались по позвоночнику.

   За весь танец мы не проронили ни слова. Не знаю сколько длился этот наш танец, но мне было всё равно. Главное, что я наконец-то, без зазрения совести, могу обнять своего любимого.

   Мне кажется, что я любила его всю жизнь. Уже тогда, когда мне было пять лет, и я, играясь в песочнице, увидела, как из подъезда вышел парень, похожий на ангела. По крайней мере, на ангела в моём представлении. Он подошёл к моему брату, который гулял со мной, и сел рядом с ним на лавочку. Моему брату тогда было 14, а Матвею 15.

   Это было моё первое воспоминание о Матвее. Мой брат, Славка, был с ним знаком с пелёнок. Он жил в соседнем доме, но у нас проводил времени больше, чем у себя дома. Наверно, именно тогда, я без памяти влюбилась в этого мальчика, а теперь уже мужчину, который теперь крепко прижимал меня к своей каменной груди.

   И, сколько я себя помню, Матвей всегда был рядом. Когда меня обижали соседские мальчишки, он заступался за меня. Помогал делать уроки, если родители или Слава были заняты. Когда меня бросил мой первый парень, он утешал меня. А когда умерли наши родители, разбившись на машине, он был рядом, помогал нам. Мне тогда было пятнадцать. Поскольку у нас с братом, больше никого не осталось из родственников, то меня отдали под опеку Славе. И тогда Матвей тоже помогал и всегда был рядом.

   По крайней мере старался, насколько это было возможно. После школы Матвей добровольно ушёл в армию, попав в спецназ. Там он прослужил до 25 лет. Всё это время, я писала ему письма, рассказывая, что происходит дома. В эти письма я вкладывала всю свою, ещё не оформившуюся, юношескую любовь. Матвей или же не догадывался, или же просто с пониманием относился к моим чувствам. Для него я всегда была не больше чем сестра. И от осознания этого, на глаза наворачивались слёзы.

   Ещё хуже было, когда он приезжал домой в отпуск и знакомился с какой-нибудь красоткой, с ногами от ушей. А девушки, падкие на военную форму, сногсшибательную фигуру Матвея и его сумасшедшую улыбку, табунами бегали за ним. Довольно часто я встречала его во дворе с очередной его новой пассией. Не знаю, кого я больше ненавидела в такие моменты - себя, за то, что я имела такую глупость, влюбиться в этого кретина, или Матвея, за то, что он не обращает на меня внимание.

   Когда же Матвей, получив тяжёлую травму, вынужден был вернуться на гражданку, его последняя девушка, которая охотно встречалась с ним до ранения, бросила его прямо на вокзале, едва увидев красный шрам, рассекавший всю правую щеку Матвея, от уха до уголка губ. Не знаю, любил ли он её, но её слова о том, что он "урод, который нафиг мне не нужен", добили его окончательно. После этого Матвей закрылся, ушёл в себя. От былого весёлого, кампанейского и улыбчивого парня ничего не осталось. Он избегал всех, кроме нас со Славой. Даже с Катей, Славиной женой, он общался неохотно и всегда старался избежать встречи с ней. Такое положение дел продолжалось около года. Вернуться к жизни Матвея заставил Слава.

   Не знаю как ему это удалось, но на следующее утро, я разгребала у Матвея в квартире бардак, учинённый этими двумя пьяными мордами, которые, в обнимку, валялись на ковре в гостиной. Вынеся бутылку водки, виски и джина, я пинками растолкала этих алкоголиков. О чём они говорили всю ночь, никто из них вспомнить не смог, но после этого Матвей решил открыть свой бизнес. И вот уже три года он возглавляет довольно успешную и известную в городе фирму, которая занималась консультациями по системам безопасности.

   Его жизнь наладилась и, практически, вернулась в старое русло. Вот только с девушками Матвей перестал встречаться. Меня это конечно радовало, но то, что он продолжал воспринимать меня только как младшую сестрёнку, ужасно раздражало. И теперь, замерев в объятьях любимого человека, я наслаждалась такими редкими моментами близости, которые немыслимы между братом и сестрой.

   Мы оторвались друг от друга, только когда музыка закончилась, и ведущий праздника объявил, что начинаются конкурсы. Матвей, не говоря ни слова, отвёл меня на то место, где я сидела, и ушёл. На глаза навернулись предательские слёзы. Хотелось вскочить, побежать за ним, вцепиться в любимого и никогда не отпускать. А ещё до чёртиков хотелось поцеловать эти упрямые твёрдые губы. Провести рукой по ёжику его волос. Провести рукой по его каменной груди.

   Тряхнув головой, я отогнала от себя подобные мысли. Вряд ли мне это когда-либо светит. Я для него, наверно, до старости останусь младшей сестрёнкой. С трудом поборов набежавшие слёзы, я приклеила к губам улыбку и вернулась к парням, которые крутились вокруг меня весь вечер.

    Матвей.

   С трудом оторвавшись от моей любимой девочки, я с сожалением повёл её обратно туда, где она сидела. Из себя я не смог выдавить и слова. Удовольствие от того, что я наконец-то могу прикоснуться к Анюте, зашкаливало. Когда я вернулся на свою наблюдательную позицию у стены, где я простоял весь вечер, ко мне подошёл Слава.

   - Брат, слушай. Мы тут с Катюхой подумали и решили съездить во второй медовый месяц, - начал он, - У меня к тебе просьба будет, ты не мог бы за моей сестрёнкой присмотреть? Ты ведь понимаешь, я за неё жутко переживаю и только тебе могу её доверить. Ты же окажешь мне услугу, присмотришь за ней?

   Я исподлобья посмотрел на Славу. Как-то подозрительно внезапно они засобирались на отдых. Но всё равно, я кивнул. Ох, как же это не вовремя! Озвучь Слава эту просьбу пару лет назад, так я бы с радостью согласился мы присмотреть за мелкой. Но теперь, у меня даже язык не поворачивался назвать её мелкой. Из маленькой девочки, бегающей за мной хвостиком, она превратилась в прекрасную девушку, одно присутствие которой в помещении сводило меня с ума.