Прикоснись ко мне - Аккардо Джус. Страница 12

Само предположение, что мы можем расстаться, почти парализовало меня. Я не хотела, чтобы Кейл бежал из города, но я была бы гнуснейшим из людей, если бы не предложила ему сделать это. Кем-кем, а уж эгоисткой меня назвать нельзя. Кейлу без меня было бы гораздо проще скрыться, да и кто я такая, чтобы удерживать его там, где ему грозит реальная опасность?

— Бежать? — переспросил он.

— Ну да, типа. Слинять. Я дам тебе денег сколько надо, и ты возьмешь билет куда угодно. И привет, «Деназен»!

— А ты поедешь со мной?

Я затараторила — так убедительнее:

— Конечно нет. Теперь, когда я знаю, что мама жива, я не могу ее оставить. Найду Жнеца и уговорю его помочь мне. Мы ее спасем, это точно!

Нахмурив брови, Кейл покачал головой:

— Зачем мне тогда уезжать?

— Как зачем? Чтобы спастись. Как я поняла, жизнь в том местечке была не сахар, а? Вдруг они тебя поймают? Зачем рисковать?

Кейл крепко взял меня за руку. И мне пришлось напомнить себе о необходимости дышать.

— Если я могу помочь Сью спастись, а тебе остаться на свободе — любой риск оправдан.

Ощущение счастья легкими иголочками покалывало меня — каждый кончик моих нервных окончаний. Сложная волна чувств — я таких никогда не испытывала — поднялась и захлестнула меня. Хотелось уточнить детали, но автобус выбрал именно этот момент, чтобы подойти к остановке.

Мы заплатили за проезд и устроились сзади. Кейлу явно было не по себе от моих разговоров. Он наморщил нос и ткнул пальцем в сторону девицы, сидевшей перед нами:

— Ну и волосы у нее!

Девица, где-то под тридцать, если не ошибаюсь, обернулась и смерила нас презрительным взглядом.

Я легонько шлепнула Кейла по руке и прошептала:

— Они называются дредами. А это у нее хайер такой.

Не снижая громкости, Кейл продолжил:

— И пахнут они прикольно.

Девица снова обернулась, явно намереваясь послать нас, но, не дав ей произнести и слова, я сказала:

— Он иностранец. Первый день в Америке.

Пробормотав какое-то ругательство, девица отвернулась.

— «Поведение — два», — подвела я итог и, наклонившись к Кейлу, принялась наставлять его: — Не показывай пальцем на людей и не комментируй, как они выглядят.

Смущенный, он поднял брови, я же покачала головой.

Автобус довез нас до места в трех кварталах от дома, адрес которого дала нам Миша. Мы успели выбраться вовремя: за нашу краткую поездку Кейл умудрился взбесить беременную, назвав ее необъятной, и молодого гота, поинтересовавшись ингредиентами его макияжа. Если бы мы не вышли, в конце концов могло дойти до драки.

Главная улица города была оживленной — началось лето. Я чувствовала себя уверенней среди людей; вряд ли папашины головорезы нападут на нас, когда вокруг столько народа. По крайней мере, я на это надеялась.

Когда мы прошли два квартала, Кейл потянулся и взял меня за руку. Я не сразу въехала: мне показалось, что он хочет отвести меня от препятствия на дороге или просто привлечь мое внимание. Но когда я взглянула в его лицо, меня охватила легкая паника: он даже не смотрел в мою сторону, его глаза были обращены на тротуар, по которому мы спокойно, с ровной скоростью, шли.

Я подождала, думая, что он отпустит мою руку, но он не отпускал. Когда Кейл наконец заметил, с каким недоумением я таращусь на наши сплетенные ладони, его брови удивленно поднялись:

— Что случилось?

— Ни… ничего, — пробормотала я.

Я чувствовала себя полной идиоткой. Не хочу сказать — полуидиоткой, так как мальчишки были моими постоянными спутниками с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Но мне реально не нравился такой поворот событий.

— Ведь все правильно, да? — Он поднял вверх наши сплетенные пальцами руки. Кивнул головой на приближающуюся пожилую пару, которые так же, как и мы, шли рука об руку, да еще и смеялись.

— Ведь именно так люди ведут себя?

— Все немного сложнее, — ответила я.

— Здесь все сложно, — проворчал Кейл.

— Это жизнь, — отозвалась я. — Жизнь действительно сложная вещь.

— А это хорошо?

— Это хорошо, — кивнула я насколько могла убедительно.

Он на мгновение успокоился, затем вновь сжал мою руку:

— Объясни, что я сделал не так. С этим, с руками.

Я вздохнула. Вести разговор об отношениях полов с парнем моих лет! Лучше застрелиться. Аналогии с бейсболом не помогут. Он наверняка даже не знает, что такое бейсбол.

— Когда люди нравятся друг другу, они держатся за руки.

Он посмотрел на наши руки, все еще недоумевая:

— Ты мне помогла, поэтому ты мне нравишься. Как это наши родители справились со всем этим?

— Нет, когда они нравятся друг другу по-другому. Ну, то есть, когда они хотят быть больше, чем просто друзьями. Ну, и им нравится не только держаться за руки.

— Не только? А что еще?

О боже!

— Ну, скажем, нравится быть все время вместе, и еще нравится, когда они оба чувствуют себя особенно… особо счастливыми. Ну, еще когда они целуются, и им это нравится.

Глаза Кейла загорелись:

— Могу я поцеловать тебя, вместо того чтобы держать за руку?

Да! — кричало мое сердце в ответ.

— Я не совсем точно тебе объяснила, — проговорила я. — Люди целуются, когда они привязаны друг к другу. От этого они чувствуют себя… хорошо.

— Когда я тебя трогаю, я счастлив. И мне хорошо.

Его рот расплылся в улыбке.

— И когда мы целовались вчера вечером, было так хорошо!

Я опять вздохнула и улыбнулась Кейлу. Разговор шел по кругу, и мои мозги начинали плавиться. Весь этот разговор про поцелуи… Кейл, глядящий на меня своими удивительными голубыми глазами… Пора ставить точку:

— Это, точно, очень хорошо. Только я думаю, это потому, что я — единственный человек, к которому ты можешь прикасаться.

Несколько мгновений он молчал, затем произнес:

— Возможно.

Все внутри меня сжалось. То, что я сказала, было логично, но все мое существо протестовало, и мне хотелось, чтобы он спорил, говорил, что я неправа. С другой стороны, все это меня изрядно напрягало — не время нам сейчас терять голову!

Остаток пути мы прошли молча. Парквью — маленький и довольно милый городишко. Аккуратные домики с ухоженными газонами; у каждого входа, как часовые на страже, — сделанные из пластика животные, довольно, впрочем, пошлые. Я несколько раз была на тусовках в этой, пригородной части, и мне понравилось.

По мере приближения к нашей цели местность становилась все более мрачной, а домики — все более обветшалыми и унылыми. Коул Остер, адрес которого был записан у меня на руке, жил в полуразрушенном, выкрашенном синей краской домике в конце тупика с милым названием Последний Шанс. Ни вид домика, ни название тупика не внушали доверия. Мы поднялись по скрипучим ступеням и постучали. Через пару минут невысокий лысеющий человек лет пятидесяти высунул голову в щель приоткрывшейся двери.

— Ну?

— Вы Коул Остер? — спросила я.

— И кому это потребовалось знать? — пробурчал он.

— Миша Во назвала нам ваше имя. Мы ищем Жнеца.

— Проваливайте!

И он захлопнул дверь.

Я снова постучала, на этот раз громче. А не дождавшись ответа, принялась дубасить в дверь ногой. При этом я орала:

— Чем дольше мы будем торчать у вас на пороге, тем больше шансов, что «Деназен» нас здесь найдет! Вы хотели бы видеть людей из «Деназена» у себя за чашкой чая?

Не успела я закончить свою тираду, как запоры заскрежетали, и дверь открылась.

— Заходите, только быстро! — прозвучало изнутри.

Мы вошли под его бормотание: он обещал кому-то, очевидно самому себе, что круто поговорит с Мишей в самое ближайшее время. Нам же он сказал:

— Не приглашаю вас присесть, поэтому быстро говорите, что там у вас!

Я успела осмотреться. Разбросанные контейнеры из-под фастфуда, банки из-под пива, тарелки с плесенью разной фазы роста.

— И все равно спасибо! — сказала я, отмахиваясь от мух, тучами летавших вокруг. Весьма вероятно, что запах, исходящий от дома Коула Остера, не позволит «Деназену» к нему приблизиться. Я не удержалась: