Между сном и явью - Калашников Марк. Страница 17

Кажется, это надолго…

Четыре часа! Четыре гребаных часа я мочил эту тварь! Любая больница удавилась бы за возможность постоять рядом с крысой с парой десятков, а то и сотней ведер для сбора донорской крови. Перерывы на еду я не делал. Одной рукой доставал мясо, а второй поливал Лектора. За это время пропитался лютой ненавистью ко всем крысам на том и этом свете. Но с каким же блаженством я всаживал последние убийственные литры крови в крысятину! Под конец из меня невольно попер безумный смех.

Смахнув со лба катившийся градом пот, с блаженной улыбкой перечитал каждый пункт приваливших достижений. Слабость никуда не делась, но теперь я был рад – жизнь не только налаживалась, но и быстро восстанавливалась на пару с выносливостью.

Забив до краев зеленый бар, спрыгнул на грешную землю, отчего хиты качнулись и просели на четверть. Долети я до земли во время обвала, точно бы сдох, даже без крыс.

Подойдя к Лектору, с удивлением заметил, что более не испытываю к крысе ненависти. Бой был окончен, награда и опыт сгладили острые углы, и на душе стало легче и светлее.

– Несмотря на то что ты был порядочной сволочью и… крысой, жрал своих, пищал, как свинья, но противником оказался сильным.

Простые слова, в ответ на которые не посыпались сообщения, мол, какой я благородный и вообще молодец, но отчего-то я был уверен, что за мной наблюдают. Паранойя? Создательница? Трансформовцы? Все может быть.

Отдав почести, перешел к шкурному вопросу, о котором не забывал ни на минуту. Бонус первооткрывателя, помноженный на толщину тушки Лектора, принес нехилые барыши. Хотя по-настоящему оценить прелесть или убогость трофеев я не мог, элементарно было не с чем сравнивать.

Руки непроизвольно потянулись к карте и с благоговением раскрыли ее. Печать на пергаменте сломалась, и пергамент, словно хрустальный, разлетелся у меня в руках мелкими блестящими осколками, а в левом верхнем углу мигнуло и зафиксировалось новое окошко.

Полный предвкушения, открыл окно карты и с трудом сдержал вздох разочарования.

– Это фиаско, господа, – только и смог пробурчать, смотря на огромное черное полотно с одинокой синей точкой в центре.

Карта была девственно чистой…

Пошатываясь от усталости, отмахнулся от издевательского сообщения и отправил в рот крысиный глаз. Почти скатившаяся в ноль выносливость поднялась до желтой зоны, а я со скорости гусеницы перешел в режим турбо-черепахи.

После двадцати часов и сколько-то там минут Теллура решила, что мне давно пора спать, и встала в позу.

Кто бы был против? Вот только не судьба. Я останавливался, пробовал лечь, даже закрывал глаза и симулировал, но система была непреклонна и настаивала на настоящем живом сне. Просто валяться не видел смысла, так что пер вперед под грузом полудюжины нехилых дебафов. Жизнь съехала в желтую зону, мана в красную, а показатель выносливости и вовсе стремился к нулю. Плюс снижение радиуса обзора и голод каждые пятнадцать минут. Ну, а я в ответ, словно семечки, щелкал крысиные глазки, которые оказались неплохим тонизирующим средством. Как я и ожидал, всеядность начинала приносить плоды. Изначально дополнительные характеристики, а то и вовсе все у ингредиентов закрыты и открываются в лабораториях алхимиками, зельеварами и прочими учеными мужами. Но я, поедая все подряд в очередной попытке избавиться от голода, натолкнулся на иной путь. С вероятностью в одну сотую процента можно распробовать один из эффектов. В миг свершения всеядность поднялась на третий ранг и добавила себе эффект распознания, а мне пошла премиальная единичка к телосложению.

Кроме того, навел порядок в характеристиках. Бонусные пять очков по единичке распределились в пять основных характеристик. Оставшиеся 28 раскидал между Телом и Силой. Подмывало усреднить их, но все же пять хитов за уровень помогали держать показатель в приемлемом состоянии, так что акценты окончательно сместились. 18 – в Силу, оставшееся – в Тело. Таланты не трогал, состояние было неподходящее.