Шлюха-2 (СИ) - Леннокс Нина. Страница 39

руках только мыло и веревку. Или телефон… И набирать его номер, звонить ему, звать его

к себе, говорить, что она все простит.

— Нельзя, — мотнула головой девушка и откусила еще кусок. — Больше сладкого, и я не

сорвусь, буду мыслить трезво.

Когда торт был на исходе, она остановилась. Нужно было умыться и выдвигаться в

магазин. Действия были доведены до автоматизма. Ни капли осознанности. Поесть, чтобы

заглушить боль, умыться, пойти в магазин. Потом, наверное, она опять поест… Девушка

нанесла макияж, оделась и уже обувалась у выхода, когда в дверь позвонили. Хм… кто это

мог быть? Только Марина знала об этой квартире. Дурацкий глазок не работал!

— Минуту, — крикнула она, завязывая шнурок на ботинке. Открыла дверь.

— Зара…

— Только не ты! — Ирина попыталась закрыть дверь, но Макс втиснулся в нее, закрывая

собой проход.

— Давай поговорим.

— Мы уже все друг другу сказали.

— Ты, может, и сказала. Я — нет.

Макс запер дверь и встал горой перед ней. Она даже не догадывалась, что голова у него до

сих пор кружилась, тошнота не оставляла ни на минуту, а доктор каждый день что-то

колол ему в вену. Ей не нужно было знать, как херово он себя чувствовал. Ради нее он

может говорить, умирая. Лишь бы выслушала. Его любимая Зара стояла сейчас, нахмурившись. Она была дико недовольна его поступком, но она выслушает его.

— Не хочу тебя видеть. Не хочу с тобой говорить. Не хочу иметь к тебе никакого

отношения, — ушла в отказ она, скидывая ботинки и проходя в комнату. — Не ходи за

мной! Не хочу…

— Не хоти и дальше. Просто выслушай меня. Можешь закрыть глаза, отвернуться, как

хочешь, просто выслушай.

— Нет! Уходи, уходи!

— Зара, я люблю тебя.

— Это я уже слышала, у бабочки хорошая память.

— Ты никогда меня не простишь?

— Никогда.

— Зара… — он протянул к ней руку, но она отшатнулась от него, отходя к дивану. — Я не

могу без тебя. В груди зияет дыра. Ты — единственная мне нужна.

— Не надо мне этих заезженных песенных слов, — фыркнула она.

Мужчина остановился посреди комнаты, насупился. Он был похож на быка, целящегося в

красную тряпку. Ирина почувствовала дискомфорт. Одна, с ним наедине. Убьет ее, и никто

не спасет. Макс оглянулся назад, увидел небольшую вазу на столе. Схватил ее и кинул об

стену.

— Придурок!

Он подошел к кучке осколков и взял один, самый большой. Посмотрел на него безумными

глазами и двинулся к ней.

— Нет, нет… Что… что ты хочешь сделать? — испуганно шептала она, пятясь к дивану.

Его расширенные зрачки и раздувающиеся ноздри пугали ее до чертиков. Ирина дошла до

дивана и села на него, дальше двигаться было некуда. Она заплакала и закрыла голову

руками.

Макс упал на колени, опять. Только перед ней он мог стоять на коленях. Всю жизнь…

Девушка выглянула из-за скрещенных рук и закричала, когда он сделал первый порез.

— Я, — вонзил осколок глубоко в запястье. — Никогда, — ударил рядом, кровь потекла

густым потоком по руке. — Не причиню, — осколок впился выше, в вену на сгибе локтя.

— Тебе боли, — еще раз резанул руку.

Поднял на нее сумасшедший взгляд.

— Потому, что я люблю тебя, — занес руку для нового удара, но она перехватила ее. По

лицу девушки неслись быстрой рекой слезы, а по его руке — кровь.

— Не надо. Что ты делаешь?

— Доказываю тебе поступками свои чувства. Больше никаких заезженных песенных слов, только мои собственные, оригинальные поступки.

— Придурок, идиот, дебил! — орала она на него, поднимая его тяжелое тело с пола. —Проваливай из моей квартиры, больной!

Ирина вытолкала его за дверь и заплакала, уткнувшись в металл двери лицом. Че-ерт, по

всей квартире тянулся кровавый след. У него же рука… Она открыла дверь и бросилась к

нему, не давая ему упасть на пол.

— Идиот, какой ты идиот, — сквозь слезы отчитывала его и тащила обратно в квартиру. —Хочешь, чтобы мое сердце остановилось?! Этого ты хочешь? — Кинула его тело на диван

и убежала за аптечкой.

— Нет, Зара. Я хочу, чтобы ты жила вечно. Ведь я люблю тебя… — прошептал Макс, теряя сознание.

— Не засыпай, — дала ему пощечину. — Говори, говори, мать твою! Что хочешь, только

не спи, — приказывала ему она, обрабатывая раны.

— Мать, — прохрипел мужчина. — Это она во всем виновата. Она вырастила монстра.

Это она, Зара.

— Говори дальше, я сейчас вернусь, бинтов не хватает, — сказала Ирина и ушла в кухню.

С собой она захватила еще и стакан воды. — Выпей, ладно? Ты в очень плохом состоянии.

Сейчас я тебе на лоб положу мокрую повязку, у тебя, походу, температура.

Девушка наклонилась к нему, располагая кусок влажной ткани у него на лбу. Когда ее лицо

было совсем близко, Макс приподнялся и коснулся ее губ в легком поцелуе. Она громко

вздохнула, но не оттолкнула его. И он воспользовался этим. Его губы нежно соединялись с

ее, словно он впервые в жизни целовался. Правда, впервые. Впервые целовал женщину

просто потому, что он ее любит…

— Ну, все, хватит. Не наглей, — отстранилась та, выглядя смущенной.

Макс улыбнулся. Смущенная, а не злая и плачущая, Зара… Такую он ее любил еще

больше!

— Ты выслушаешь меня? Я расскажу тебе все.

— Хорошо, — согласилась она, хоть и не считала это таким уж необходимым. Ее решение

не изменится.

— Мою мать звали Олей. По крайней мере, все мужики так ее называли. Я не знаю, зачем

она меня родила. Нет ни одной мысли. Нет… вру. Есть мысль, но я стараюсь о ней много

не думать. Но выходит, что именно так и есть…

— Как — так? Я ничего пока не понимаю. Она родила тебя потому, что хотела ребенка, логично.

— Она хотела зарабатывать больше денег. Ее сутенер славился отменной фантазией. У

него шлюхи могли выполнить любое желание клиента. И под словом «любое» я имею в

виду любое, даже самое мерзкое. Чем аморальней и грязней запрос, тем выше цена. А

если прихоть клиента превышала границы, установленные законом, цена становилась

неподъемной.

— Причем тут ты? — тихо спросила Ирина, ощущая тянущее чувство под ложечкой.

— А как ты думаешь? Шлюха с маленьким ребенком. Какие идеи приходят тебе в голову?

Она смотрела на него огромными, испуганными глазами, и он решил не мучить ее

загадками.

— Они пользовались мной, Зара.

Девушка ахнула.

— Насиловали?..

— Нет, слава богу. Иначе я бы стал Чекатилой, — хрипло рассмеялся Макс. — Они…

поначалу, просто занимались сексом на моих глазах. Знаешь, сажали меня на стул, а сами

располагались на диване.

— Не надо дальше рассказывать…

— Знаешь, каково это — наблюдать, как твою родную мать трахают?

— Не надо, Макс. Я поняла…

— Как ее трахают разные мужики, куча мужиков. Куча абсолютно разных мужиков. Они

трахали ее в зад, в рот, как только могли. Бывало, ее имели сразу по два или три мужика. В

конце они спускали на нее и уходили, а она считала деньги. Клево, правда? И мне, по

праздникам, перепадала жвачка, из этих денег.

Его глаза были безумны, она видела, что он не здесь, а в своем далеком прошлом… И, как

бы оно его не убило!

— Макс, я поняла тебя…

— Не хочешь слушать? Зря. Тебе нужно услышать все это дерьмо, чтобы понять на сто

процентов, почему я стал таким ублюдком. Вот и слушай. Лет до шести-семи она просто

трахалась на моих глазах. В первом классе я знал о сексе все. Даже то, что кончать внутрь

прикольней, а на лицо — унизительней. Уже тогда у меня появлялись мысли забраться

какой-нибудь девчонке под юбку и оттрахать ее. Вернемся к главному. Лет с семи дело

приняло серьезный оборот. Однажды пришел очередной мудак к мамаше, меня посадили в

партер этого грязного шоу. Когда он кончил, меня попросили подойти к ним. Сняли