Какая из реальностей твоя? (СИ) - GVELA. Страница 21

Растерянный взгляд был очень красноречив. Друза даже потер место, куда прикоснулся артефакт.

— Ни следа, — поцокал он языком.

— Придется по старинке, — недовольно поморщился Лорри. — А так не хочется портить такую нежную кожу.

— Подожди! — вырвалось у меня. Нет! Я не хочу никакого клейма, от коленного железа. — Попробуй еще раз. Пожалуйста.

«Пожалуйста, пусть хоть какая-то ерунда вылезет, лишь бы не железо!» — шептал я про себя.

Приставленный к плечу артефакт засветился ярким синим светом. Я как завороженный смотрел на этот свет. Никакого дискомфорта совершено не ощущалось.

— Я такое вижу впервые! — удивленный возглас и круглые глаза Лорри вызывали желание рассмеяться.

— Что это за знак? — нахмурился Дурза. — Госпожа может быть недовольна.

— Аррр! — зло зарычал Лорри. — Ты… ты… Ты!

Держа в руке мелкую крошку — все, что осталось от рассыпавшегося в прах артефакта, в бешенстве орал он.

— Уходим, — тихо, но понятно, что лучше побыстрее смыться, прошептал побледневший Друза.

Один из бугаев шустро подхватил меня на руки, и мы рванули вон из комнаты, слыша, как все в бешенстве крушит разозленный палач.

— Я не понимаю, что сейчас произошло. Надеюсь, Госпожа не станет меня наказывать, — обеспокоенно шептал Друза. — Надо поскорее с тобой закончить.

— Можно подумать, я понимаю, что произошло. Я вообще не рад здесь находиться.

— Слушай сюда, — резко остановился Друза, шипя на меня не хуже змеи. — Ты ничто. Я ничто. Мы все, мужчины этого мира, ничто и никто. Мы вещи. Нас могут наказать, убить, заморить голодом, и много что еще. Я думаю, ты не дурак, и сам додумаешь все остальное. Любое желание твоей госпожи для тебя закон. Не станешь подчиняться — умрешь. Будешь ерепениться — умрешь. И поверь, уже через минуту тебе найдут замену, купив на очередном рынке очередную игрушку. Я очень многое вынес, прежде чем получил подобную привилегию и статус. Думай, прежде чем делать. Ты меня понял? И еще…

— Что? — глухо буркнул я.

— Если госпожа решит все же исправить клеймо на твоем теле, то никто не посмеет возразить, — поставил он точку в нашем разговоре.

Я влип…

Меня принесли в небольшую, но довольно светлую комнату. Поставили на мягкий коврик у кровати и забрали полотенце. Стоять голым перед столькими глазами было, по меньшей мере, стыдно.

Друза нырнул в глубь шкафа, что — то ища.

— Нагни голову, — в приказном порядке сказал он. Я очумело затряс головой.

— Я это не надену. Нет. Нет. Нет! — попятиться не получилось, тут же наткнувшись на стенку в лице одного из амбалов.

— Не хочу применять силу, но мы и так уже опаздываем к Госпоже. Давай сам. Добровольно, а?

Широкий кожаный ошейник, такой же, как у меня носила моя собака, лежал на ладони Друза.

В душе творилось черт те что. Гордость бушевала, здравый смысл раздражено уговаривал. Он и победил. С неохотой, с трудом пересиливая себя, рыча сквозь зубы, я все же склонил голову и позволил надеть на меня это.

— Даже не поморщишься? — с каким-то подозрением уставился на меня Друза. — Должно же покалывать от магии подчинения.

— Ой… Колется, — моментально среагировал я. Пусть думают, что сработало. Я готов был заорать от счастья, что никакое подчинение на меня не подействовало! Ура! Но никому больше об этом знать не обязательно. Хмурая складка между бровями Друза разгладилась, он поверил, что ошейник сработал как надо.

Меня не одели, как мне ни хотелось этого, а просто нацепили очередную тряпочку на бедра. Дали какие-то сандалии, что радует. Но омрачило другое… Тонкая цепь из прочных стальных звеньев, пристегнутая к моему ошейнику, еще больше делала из меня животное.

— Мы готовы. Идем, — вот таким меня и привели в кабинет той самой госпожи.

— Хм… он выглядит намного лучше, — подойдя ко мне и обойдя кругом, одобрительно сказала она. — Где клеймо? Друза!?

— Артефакт после его применения рассыпался. Появился вот такой знак, — виновато пролепетал раб.

— Даже так, — удивилась она. — Интересно. Да ладно, такого знака точно ни у кого нет. Ну и досталась же тебе метка.

Была бы моя воля, честное слово, уже в морду ей дал. Нефиг так ехидно скалиться. И мне можно, я сам раньше женщиной был, так что мужское благородство не нужно.

— Дурза, где Малиша?

— В своей комнате, Госпожа.

— Превосходно, — хлопнула довольно в ладоши. — Идем. Преподнесем ей подарочек.

— Как прикажете, госпожа.

— Как тебя зовут? — надо же, а я-то уже думал, что мне кличку дадут.

— Гарус.

— Обидишь мою девочку. Гарус, и будешь молить о быстрой смерти, — таким взглядом только лягушек препарировать. Страшно до жути. Понимаешь, что вся власть в ее руках, а ты действительно самая настоящая игрушка. Как же я хочу исчезнуть из этого мира!

За цепочку по коридору теперь меня вела она сама. Мы остановились перед дверью в комнату. Меня быстренько окинула оценивающим взглядом, и не найдя к чему придраться, уверенно постучала в дверь.

Дверь открылась, и я увидел на кровати неземное создание. Легкий ветерок из открытого окна с нежностью ласкал длинные белокурые волосы, как и тонкие воздушные занавески на окнах, они слегка покачивались. Девушка, листая какую-то книжку, тоненько напевала. Милый голосок.

— Малиша, — не услышал бы, ни за что бы ни поверил, что у этой грозной тетки может голос звучать с такой теплотой. — Я тебе кое-кого привела.

— Подарок? — изумрудные глазища распахнулись с явным восторгом. — Я обожаю подарки!

— Это Гарус. Твоя новая игрушка, — меня вытянули за цепочку и, толкнув в спину, поставили перед этой милой девушкой. Несколько резануло «новой», но глядя на это невинное чудо, все пролетело мимо.

— Ух ты, какой красивый! Какие ушки! А кожа, кожа-то какая! Он лапочка. Спасибо, мамочка! — повисла, радостно визжа, на госпоже Малиша.

— Пользуйся, — поцеловав в щечку свою дочь, захватив всех лишних с собой, она ушла. Я стоял и не знал, что делать дальше. Разговаривать-то можно? Или нет? Что-то чересчур я трусливым стал. И к тому же эта девушка довольно милая, а значит, не может быть стервой. Может, сжалится и отпустит на все четыре стороны?!

— Не терплю слезливых историй, — неожиданно довольно резко сказала она. И голос… Такие интонации не могут быть у такого ангелочка. Следовательно, внешность явно бывает обманчивой.

Восхищенное настроение смыло в никуда. Передо мной стояла смазливая сучка, и только.

— Мы сейчас сходим в парк, прогуляться. Хочу похвастаться тобой перед девчонками, — защебетала она, снова становясь лицемерной лапочкой-ангелочком. Хорошо, что я не стал ей доверять.

Я хотел есть, я хотел спать, и я хотел убить этих тварин! Я уже более трех часов сидел в ногах, рядом со скамейкой, прямо на траве в парке, пока Малиша трепалась со своими подружками. Но прежде меня всего ощупали, повертели, как хотели, буквально в рот заглядывали. Подергали за уши, одна даже член потрогала. Еле сдержался, чтобы не ударить. А Малыша, видимо, только и ждала повода, чтобы наказать. Какое удовольствие я получил, когда заметил ее разочарованно скривившуюся мордашку, когда мне мяли яйца, а я даже бровью не повел. Но в душе… там внутри себя, мне было так гадко и до ужаса омерзительно.

— Когда ты его попробуешь, поделишься? — все та же, что лапала, где нельзя, полюбопытствовала у Малиши.

— Я сама еще не наигралась. Сегодня у нас первая ночь.

— Какая ночь? — вырвалось у меня. Все с таким презрением посмотрели на меня, что стало страшно. А взгляд Малиши вообще ничего хорошего не предвещал.

— Он не воспитан. Как ты такое упустила, Малиша? — протянула одна из тварин.

— У нас все еще впереди, — скорее мне сегодня перепадет. Как же я хочу домой! — Девчонки, мне пора. Хочется немного повоспитывать свою игрушку.

Меня дернули за цепочку, я еле поднялся. Ноги затекли и не хотели слушаться.

— Не забудь, когда наиграешься, подаришь мне! — крикнула ее подруга нам вслед.