Рыцарь бесконечности (ЛП) - Коул Кресли. Страница 21

— Он напал на нас, после того как я пыталась объявить перемирие.

— Я понимаю, что люди делают больно. Я понимаю, я сам бил людей и получал травмы, задолго до Вспышки. Но когда я увидел, что тебе это нравится…

— Я не хочу этого! — Я закрыла голову руками.

— Я понимаю, это сейчас. Что-то в тебе происходит. Это по-прежнему ты, но у тебя есть проблема. Peekon, посмотри на меня.

Я посмотрела вверх.

— Если у тебя есть проблема, я могу смириться с этим.

Я не была убеждена. — Быть с тобой больно.

— Но иногда это хорошо. По-настоящему хорошо. Ты думала, что мой поцелуй был «совершенным». — Его взгляд скользнул по моим губам, к моей шее, на мою ключицу…

— Я никогда не говорила тебе… — меня озарило. — О, мой Бог. — У меня отвисла челюсть, мои подозрения подтвердились. Да, это именно так унизительно, как я боялась. — Ты взял диктофон Алхимика! — В котором была кассета с историей всей моей жизни.

Джексон улыбнулся мне бесстыжей улыбкой.

— Ouais. Слушал его в течение нескольких дней. Это была одна из причин, почему я уходил в то утро в Реквиеме. Я был занят поиском наушников, так, чтобы я мог слушать его под капюшоном.

— Ты же не имел права!

— Я играл большую роль в этой истории, хотел убедиться, что ты представила меня правильно.

— Вот почему у тебя так менялось настроение? — То выглядишь злым, то озабоченным, то ухмыляешься?

— Некоторые вещи, которые ты рассказывала, злили меня. — Его лицо потемнело. — Пришлось выслушать, что ты говоришь о своем парне. Достаточно плохо было только в первый раз.

Брэндон был хорошим парнем. Незрелым, возможно, но у него было доброе сердце. Он и Джексон были разные, как день и ночь. Эти двое ненавидели друг друга.

— Но потом ты сказала нечто хорошее. Например, что ты хорошо относилась к Клотиль. Ты улыбнулась ей, и поздоровалась, когда никто другой в школе не был добр к ней.

Я могла бы быть добрее к ней. Жаль, что не была.

— Или, когда ты описывала наш поцелуй в бассейне в доме Селены. — Джек провел рукой по лицу. — Я, должно быть, затер пленку, когда слушал это снова и снова.

Его веки отяжелели и он вздрогнул, можно подумать, что у него оргазм. Мои вздохи перешли в мелкую дрожь. И вдруг я как никогда осознала свою наготу, в воде, которая охлаждалась. Пока Джексон рассматривал мою влажную кожу.

— Эта кассета была личной!

— Ты рассказала это Артуру, парню, постороннему, нашу историю?

— К тому времени, я была уверена, что он никогда не скажет это ни одной живой душе. — Моя кожа начала светиться, когда я вспомнила свою ярость тогда, символы, взвились вдоль моих рук, переходя на грудь. Стали ли мои глазами зелёными?

Джексон смотрел на изменения во мне.

— Ты показала мне это… эти символы, чтобы напугать меня?

Хм. Он мог бы использовать жаргон.

— Это не сработает. Эта запись позволила мне разобраться в этом деле с Арканами, позволила мне узнавать об этом понемногу. Как это делала ты. И я слышал, как ты сказала, что я был твоим якорем.

— Да, и что?

— Ты не стала убивать того ирландского парня, как только увидела меня. Ты не станешь отрицать этого?

Наконец, я покачала головой.

— Ты положилась на меня, и теперь я знаю это, — сказал он. — Ты предупреждала меня, что с тобой никогда не будет легко. Я все еще подписываюсь под этим.

— Зачем это тебе? Это смертельно, и странно и страшно…

— Так весь мир такой! — Он запустил пальцы в свои мокрые волосы. — Всё перепуталось в голове: я могу принять эту игру лучше, чем твои секреты. По крайней мере, теперь я знаю, с чем столкнулся.

Часть меня был рада, что он хотел меня. Часть меня думала, что между нами всё обречено.

— Давай просто быть реалистами относительно наших шансов.

— Ты хочешь знать, что я чувствую? Позволь мне сказать тебе, Bebe. Мне весело. Ты ведешь себя так, будто у нас есть выбор в этом вопросе. Ты хочешь меня также как я тебя, потому что мы оба зашли слишком далеко.

Я ощетинилась.

— Моя симпатия, для тебя синоним слова «переспать»? Я думала, что ты больше чем, чем дамский угодник, ищущий свою добычу.

Он пожал плечами.

— Той ночью, после того, как мы целовались, я сказал себе, что просто продолжу идти. Что, то дерьмо слишком тяжелое для меня, и это не мое дело. Я сказал себе, не думать о тебе.

Я твердила это себе постоянно, но толку от этого было мало.

— Черт, ты ожидала, что я, в любом случае, оставлю тебя. Но мне становилось хуже с каждым шагом, словно кто-то подвесил меня за кишки колючей проволокой. И я понял, ты крепко держишь меня за яйца. Глупо бороться с этим. И к черту, кто ты.

— Успокойся, сердце мое, — я произнесла это насмешливым тоном, но на самом деле мои чувства по отношению к нему стали намного мягче.

А потом я вспомнила, что ещё говорила на записи. Например, как ревновала, и как было больно, когда он флиртовал с Селеной. Или, как я чувствовала, что я лишаюсь своего вечно-трезвого ума, когда он поцеловал меня. Не из-за этого ли он так ухмыляется?

— Я все еще не могу поверить, что ты влез в мою личную жизнь! — В школе, когда Джексон хотел увидеть мой альбом, он украл его. Когда он хотел, прослушать мои сообщения для парня? Он украл телефон Брэндона.

Джексон продолжал напирать на меня, и я была сыта этим по горло.

— Ты должен уйти. — Мои символы были настолько яркими, что освещали комнату, как огонь. — Я хочу одеться.

— Так попробуй меня выставить. Я не уйду, пока ты не признаешься, что чувствуешь ко мне.

— Ты собираешься шантажировать меня? — Теперь это был вопрос принципа. Он пересек черту, слушая эту запись, и теперь он ожидал, что я вознагражу его за это?

— Ты всегда можешь выйти. — Он закинул ноги на стол, откинувшись назад, чтобы балансировать на своём стуле на двух ножках. С самодовольной усмешкой он заложил руки за голову.

Он был настолько дерзким, я хотела — нет, было необходимо, — стереть эту ухмылку с его лица. Я достигла своего предела. Я могу завтра умереть, а я отказываюсь, провести мой последний вечер на Земле, из-за того, что мной манипулирует, поглощающий самогон кайджан.

Кроме того, я не была слишком застенчивой. Я, веселясь, носила коротенькую форму в школе перед слюнявыми подростками, и, не стесняясь, могла показаться в трусиках перед моей лучшей подругой Мелиссой.

— Хорошо. — Я повернулась в ванне спиной к нему, встала, и пошла к своей одежде.

Бах! Он упал на спинку стула?

Подавив улыбку, я вытерлась своей полусухой старой футболкой, а затем натянула трусики.

— Э-Эви? — Его голос звучал приглушенно.

Я потянулась за лифчиком, возможно показывая ему грудь сбоку, не волнует. Когда я застегнулась, я оглянулась через плечо.

Рядом с перевернутым стулом, Джексон опустился на колени, с его губ срывались хриплые вздохи. Его высокие скулы пылали, а мышцы были напряжены, как будто он собирался напасть на меня.

— Ты… ты встала? — он сильно прижал дрожащую руку ко рту, и снова, глаза потемнели от похоти. — Никогда не думал, что ты встанешь, ma bonne fille. — Моя хорошая девочка.

Пожав плечами, я потянулась за джинсами.

— Если ты не можешь удержать свой накал, держись подальше от хижины.

Он громко сглотнул.

— Brыlant. — Раскаленный. — И поверь мне, cher, я собираюсь унять этот накал.

Вскочив на ноги, он двинулся ко мне, стуча своими тяжелыми ботинками по деревянному полу. Каждый его шаг умножал мои ожидания. Он собирался поцеловать меня снова, и одна мысль об этом, наполняла меня энергией.

Нет, нет, нет! Это было неправильно. Я не хочу, чтобы он запал на меня только потому, что был пьян, и неудовлетворен.