Наследники легенд - Шевченко Ирина. Страница 74

– От оружия там нет толку. Но поаккуратнее с ним – это не простой лук… для меня. И еще… – Она присела и огляделась, убеждаясь, что никто, кроме меня и Лара, ее не слышит. – Я не знаю, что там случилось. И не исключено, что тени… Они могли уже выпить его. Если это так, мне принести тело?

Меня должны были напугать эти слова, но сердце продолжало биться ровно.

– Он жив, – произнес Лар твердо.

– Надеюсь, – пробормотала Авелия, опуская глаза.

А мои глаза закрывались, и я ничего не могла с этим поделать…

– Это пустоши, Сумрак. Людям тяжело здесь. Но они скоро привыкнут. Когда отойдут, веди их к ручью.

– Я помню.

Из всего отряда только эти двое не ощущали давящего неба и того, как тянет силы пустая земля. Одна возвращается на Черту, второй остается с нами. Все правильно, так и должно быть. А мы отдохнем немного, привыкнем и пойдем к ручью, куда Вель приведет Сэла. Обязательно приведет. Это же Сэл, с ним ничего не случится…

– Чего смотрите? Да, вернулась. Куда надо, туда и иду.

Девушка шла по окутанному сумраком лесу, бормоча короткие отрывистые фразы. Иди она по улице, прохожие наверняка сочли бы ее сумасшедшей и посмеялись бы над убогой. Но тут не было праздных прохожих, а тем, кому адресовались ее слова, было не до смеха – они спешили убраться подальше, чтобы не обжечься излучаемым хрупкой фигуркой светом. Не боялись, теням неведом страх, но и остановить путницу не решались.

В первый раз отец взял Вель с собой за Черту, когда девочке было десять. Там, где они жили, дети рано взрослеют, и сродни древнему обычаю было пойти на охоту с сыном, когда тому минет семь зим. Но у Айрена Волка прежде сына родились две дочери. Каина – маленький нежный цветочек, ласковая и улыбчивая девочка, характером пошедшая в мать. И Авелия – шустрый волчонок, который уже за полгода до своего семилетия вернулся домой с первой добычей. Дети охотников взрослеют быстро, а дети оборотней еще быстрее. Но и тех и других родители побоятся вести в пустоши. Айрен не побоялся. Теперь Вель понимала: отец еще тогда видел, что дочь получила не только его силу. Знал ли он все, что известно ей сейчас? Вряд ли. Просто доверился чутью. Взял ее за руку и перешел на ту сторону, впервые не ощутив пристального внимания теней.

Сегодня точно так же за ней шли Галла, Сумрак и Эйкен, который точно не удержался бы на тропе, иди он с кем-нибудь другим. Полегче было и четверке Мэта – они были сразу за ними, а Вель еще и подстраховала Зэ-Зэ, оставив на нем свой след. Лил пришлось труднее всех. Но она уже ходила через Черту. Авелия специально расспросила ее заранее, убедилась, что та не приврала. Потом поставила с ней Вина и Тикоту – не Эйкена, не растяпу Дуда, а опытных бойцов. И для страховки – сильного мага… Хоры бы его побрали!

Увы! Побрали его не хоры, а тени. Она уже не надеялась, что он свернул с тропы, все было намного серьезнее. Об этом шептались мороки между собой.

Вель успела отругать себя за мелочную мстительность. Но кто знал, что он окажется таким слабаком?

– Да, ищу, – бормотала она. – Угу, нужен. Демона драного он мне нужен… Нужен, говорю!

К расщепленному тополю идти не пришлось. Тени сгустились раньше, сбились в комок. Явно неспроста.

Авелия набрала в грудь воздуха.

– Мне нужен человек, которого вы забрали, – произнесла она четко.

Если бы и темные охранники пустошей могли отвечать так же ясно. Девушка слышала невнятный шепот сотни голосов, тихий шелест, глухой стон. Но смогла разобрать главное:

– Он наш. Наш. Наш. Нашшшш…

Они уже не расступались перед ней. Их было достаточно много, чтобы противостоять ее свету, ставшему слабым и тусклым.

– Пропустите, – потребовала Вель. Голос предательски задрожал. – Вы должны подчиниться! У меня есть право. Право крови.

Тени засуетились, заворочались, сделавшись прозрачными. Но не ушли, опять зашептали-зашелестели, эхом повторяя ее последнее слово:

– Крови. Крови. Крови…

Авелия понимала, что это означает.

– Ну, птичка, – процедила она, вынимая нож, – теперь ты рубашкой не отделаешься.

Стиснула зубы и провела лезвием по ладони.

Кровь потекла, но ни одна капля не упала на землю – тени подхватывали их на лету, наполняясь силой, растраченной за века пребывания в этом мире. Ее было слишком мало, чтобы насытить охранявших пределы, но это была особенная сила, особенная кровь…

– Хватит, – тихо попросила Вель, чувствуя, как слабеет. – Хватит, оставьте и мне немного.

Тени заворчали, недовольно, но благодарно расступаясь перед ней. Девушка вынула из сумки несколько синих лоскутов и сдавила в ладони, зажимая порез. Убедилась, что путь свободен, и шагнула вперед.

Одноглазый сидел в центре маленькой полянки. Ему повезло – он сумел уйти в светлый лес. Но вырваться из кольца не смог. Наверное, отбивался от теней какими-то чарами, но, когда его силы иссякли бы, темные без труда заполнили бы это пространство и выпили жизненную энергию пленника. По их законам он был виновен, а наказание они признавали лишь одно – смерть.

– А, это ты, – скривился он, заметив девушку.

– Я. – Ей трудно было стоять, и Вель села подальше от сверлившего ее недобрым взглядом мага.

Но он сам поднялся и подошел, зависнув над ней, как высматривающая добычу птица, имя которой ему дали.

– И зачем явилась?

– Один остолоп отстал от отряда. Пришлось возвращаться.

– Да? – Он присел на корточки перед ней. – А разве в твои планы не входило оставить меня тут? У меня было время подумать, Вель. Ты же не по доброте душевной рассказала мне, о чем нельзя думать на Черте. Знала, что после твоих слов я при всем старании только об этом и буду думать, да? А я еще благодарил. Действительно, остолоп!

– Я думала, ты сильнее. Тени попугали бы тебя. Пальнул бы по ним светом, пробежался бы. Навернулся бы пару раз на корягах…

– Дура! А то, что я был там не один? Остальные хоть дошли?

– Да.

– И то хорошо. Но какая же ты все-таки… Мало было извинений? – Он увидел зажатые в кулаке лоскутки, подцепил края и резко дернул. – И этого было мало?

Авелия тихо вскрикнула от боли, а одноглазый уставился на испачканные кровью полоски ткани в своей руке.

– Это… ты…

– Порезалась, – буркнула она в ответ. – Поэтому сразу идти нельзя. Тени чувствуют кровь.

Ее может не хватить на то, чтобы остановить темных стражей.

– Так что, придется ждать, пока рана затянется?

– Не придется. Перекинусь.

– Ну так… давай.

– Не могу. – Девушка закрыла глаза и откинулась на спину. – Устала. И тебе пока нельзя в сумерки. Ты еще думаешь о прошлом.

– Попробуй тут не думать.

– Думай. Но думай по-другому. Даже если ты душил младенцев в колыбели, думай, что был прав, когда делал это.

– Ты ненормальная! – Вель услышала, что он сел рядом. – Не душил я никаких младенцев!

– И о чем же ты думал, что тени кинулись на тебя?

Он не ответил. Конечно, зачем ей знать, какие грехи скрываются в прошлом великих магов! Колдун недоделанный! Даже не подумал предложить ей помощь, тут же еще можно использовать дар!

– Мой дед был имперским офицером, – сказала она, не открывая глаз и будто бы ни к кому не обращаясь. – Приплыл на Саатар в одну из прошлых войн. Встретил здесь бабушку… Я никогда его не видела, но знаю, что в империи у него остались братья и сестры. Мама говорила, что ее отец был пятым ребенком в семье, но не младшим. Всего их было восемь. Так вот, всякий раз, убивая имперского солдата, я думала, а что, если это какой-нибудь мой родственник? Троюродный брат, дядя… Это ведь большой грех – пролить родную кровь. Но я всегда вспоминала о том, что, если бы я этого не сделала, тот солдат убивал бы моих друзей, знакомых, просто невинных людей. Защита невинных – благое дело. А ради благого дела можно и грех на себя взять.

Вель давно это для себя решила и сама себя простила. А вот как бабушка могла простить деда, до сих пор не понимала. Он же был врагом, она должна была его ненавидеть. А она полюбила. И принцесса Эннатиаль полюбила когда-то капитана Эдмона, а он тоже был врагом – вчера у Кургана Авелия вспоминала их историю, услышанную в детстве от мамы, и думала о том, какая все-таки странная штука эта любовь…