Адмирал южных морей - Каменистый Артем. Страница 2

— Да. Поддерживаю. Раз уж никто не торопит, осмотрительность и неспешность в таком деле пойдет на пользу. У нас не так уж много возможностей в тех краях, но кое-что есть. Если вы не возражаете, я немедленно отдам распоряжения для людей в Ортаре. Заодно и продышусь. Вы уж простите, но после морского воздуха в этом подземелье невозможно находиться. Чем вообще заправляют эти светильники? Очищенным земляным маслом? Новейшее изобретение? То самое, которое добавляют в зажигательные смеси? Смердит просто ужасно. Неудивительно, что о нас в народе столько глупых небылиц насочиняли, потому что и впрямь воняет адской серой.

Глава 1

ИГРЫ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ МАЛЬЧИКОВ

Местный лес — это, как правило, внешне безграничное скопище высоченных деревьев, растущих так густо, что солнечные лучи лишь в редких местах достигают земли. Звучит не слишком поэтично, зато коротко описывает суть термина. Однако в данном месте деревьев вообще не было, что неудивительно — ведь я стоял посреди поляны. Со всех сторон зеленые стены, под ногами цветущий ковер разнотравья. Бабочки порхают, пчелы и темно-зеленые жуки жужжат, над головой ласточки проносятся, воздух гудит от разнообразных птичьих трелей. Красота. Поздняя весна или раннее лето? Не знаю. У аборигенов вообще нет такого понятия, как «время года». Есть год, грубо разделенный на неравномерные отрезки времени, причем разделение это зависит от местности. Ничего странного, ведь их назначают по срокам сева яровых, жатвы озимых, схода льда с судоходных рек или рыбных озер и прочим событиям, если и относящимся к астрономическим, то косвенно.

Если вспомнить, когда я в последний раз видел снег или лед, получается, на дворе давно уже лето. Но, учитывая мягкость и кратковременность зим в Межгорье, — не факт. Почему-то гораздо приятнее думать, что сейчас конец весны. Вон и жуки чуть ли не майские. Если так, то до холодов еще не меньше полугода, а это ведь прекрасно — можно много чего успеть.

Лес… Кроны густые — в таких легко спрятаться от чужих глаз. Вдоль края поляны тянется едва заметная тропинка, дальше опять ныряя под деревья. Если тебе понадобится на ней кого-то подстеречь с целью вдумчивой беседы на тему «жизнь или кошелек», то хороший вариант — засесть среди ветвей. Особенно если умеешь управляться с арбалетом или коротким ругийским луком.

При желании на ветвях этих дубов можно стрелковую роту пристроить. Но люди, имеющие обыкновение пользоваться здешними лесными тропками, как правило, не верят в торжество царства добра или даже вовсе по натуре параноики. В первую очередь они ждут пакостей как раз от таких вот удобных вариантов для засады. Что там, возле ствола? Бугор… Какой-то он на диво подозрительный, услужливое воображение трясется в боязливом ознобе, узрев в рисунке коры злобный взгляд потомственного каторжанина и отблеск на лезвии длинного ножа. А что в той, особо пышной кроне? Ах нет, не в ней. Чуть дальше стоит сохнущий великан, украшенный парочкой вороньих гнезд, — это они меня смутили, проглядывая через зелень. Кстати, сохнет этот дуб как-то странно: один сук почему-то зеленеет, будто младенец, у которого все еще впереди.

А уж стволы какие толстые у той парочки, за ними можно всадникам спрятаться, не спешиваясь. Место, похоже, активно посещается людьми: видна куча палых веток — кто-то заготавливал хворост. А вон кусок трухлявого ствола валяется — у сборщика не хватило силы дотащить до дома.

А может, он не только хворост, а и кошельки заготавливает? Причем чужие. В этом милом мире честно жить нравится далеко не всем. Епископа с его проповедями на тему святости труда и неизбежности торжества прогресса не каждый согласен слушать. Взять тех же бакайцев: хоть двери у них без замков, но ведь все до единого бывшие пираты. Причем бывшие не в силу изменения жизненных взглядов, а по очень простой причине: для продолжения традиционного промысла у них нет средств производства. А именно — кораблей. Так что ни о каком исправлении порочной натуры не может быть и речи.

Хотя после зимних событий насчет кораблей появились варианты…

За спиной неторопливо притоптывают несколько неудачников. Для провинившегося человека нет зрелища приятнее, чем созерцать процесс появления новой порции коллег по несчастью. Ну что ж, не станем их разочаровывать.

Попугай, восседавший на плече, в силу врожденной злобности не смог удержаться — попытался клюнуть неосторожно приблизившегося жука, из-за чего потерял равновесие и вынужден был его сохранить при помощи размахивания крыльями. Заработав жесткими перьями по уху, я в отместку щелкнул его по лбу, в ответ получив угрожающее сообщение:

— Не вздумай теперь ночью спать — непременно зарежу.

— Я тебя поил-кормил — и вот она, благодарность? Эх… — посетовал я. Затем громко, на всю поляну, начал назначать очередных провинившихся: — Мы как договаривались? Вы все дружно маскируетесь по краям поляны, изображая из себя засаду. При этом никто не должен догадаться о вашем присутствии. Как этого можно добиться? Одним-единственным способом — замаскироваться так тщательно, чтобы вас в двух шагах не смогли заметить. Ничто не должно насторожить врага — этому месту положено ничем не отличаться от других. Взгляд ни за что не должен цепляться. И вот я стою посреди поляны и куда ни кину взгляд — он не то что цепляется: он якорем притормаживает. Вот что вы на это скажете?

Ответом была тишина — мои лесные орлы не поддавались на провокацию, наивно надеясь, что я никого из них не заметил и теперь пытаюсь раскрыть их укрытия при помощи примитивной хитрости. Ну что ж, придется конкретизировать.

— Да вы посмотрите на вытоптанную траву. Здесь что, коров пасли? А почему нет навоза? Неужели трудно хотя бы о такой мелочи позаботиться!.. Я понимаю, что зверь не обратит внимания на вытоптанные лопухи, но ведь вы от человека прячетесь, а он все подмечает. Ну что молчите? Думаете, я вас обмануть пытаюсь? Зря думаете… Мне вот много чего в жизни доводилось видеть, но таких огромных вороньих гнезд ни разу. Может, там не вороны, а горные орлы поселились, причем целой стаей? А ну! Покажитесь нам, пташки! Эх… а ведь никакими орлами даже не пахнет… Это всего лишь Лакис и Шег. Неразлучная парочка, наивно считающая, что вдвоем они незаметнее одиночки. Можете спуститься и почистить перышки. Кто там ржет за спиной? Макрис? Тот самый, пытавшийся из своей головы сделать холмик над кротовой норой? Зря я лошадью по тебе не проехался — ты ведь своим убожеством смертельно оскорбил всех землеройных созданий этого чудесного леса. Эй! Ты! Там! На дереве! За стволом! Не притворяйся набухающей почкой — они давно уже распустились! Дайте угадаю — это наверняка Керт, младший братик нашего кротоподобного Макриса. У них между собой такая искренняя любовь, что каждый в диком восторге от бестолковости другого. Вот и этот не удержался от смеха, сидя в засаде, — даже затрясся от нахлынувшей радости, слушая, как унижают его родственника. Совершенно зря — за свою семью надо не просто держаться, а поддерживать абсолютно во всем. Кстати, вот уже полтора года в Межгорье почти нет населения. А в этих местах ближайшая деревня и в лучшие годы была далековато. Но вот что странно: хоть лес к ней подступает вплотную — кто-то не ленится ходить в такую даль, собирая упавшие ветви. Это я для вас говорю, для кучи хвороста. Выбирайтесь, родимые, — слишком уж глупо спрятались. Тот, который корой замаскировался, тоже поднимайся. Сам собой кусок ствола так далеко от деревьев не окажется, к тому же, если приглядеться, можно заметить под ним примятую траву. Согласитесь, это подозрительно.

Через пару минут рядом со мной стояло уже не пятеро неудачников, а девятеро. Десятый оказался везунчиком — его не нашли. Старый знакомец Люк. Способный паренек, далеко пойдет, хоть и позицию выбрал не слишком удачную для обстрела. Что ж, пора двигаться дальше. Впереди пара полян, подходящих для засады, и на них осталось еще семеро необнаруженных бойцов.

Я называл их разведотрядом — сорок мужчин, отобранных один к одному: прирожденные лесовики, охотники, многие имеют опыт наблюдения за противником, полученный не только во время зимних событий, но и до них.