Адмирал южных морей - Каменистый Артем. Страница 22

В зеленой стене показалось какое-то шевеление, и наконец на открытую от зарослей тропу выбрался несун. У этого лап оказалось шесть, и поддерживали они мохнатый шар полутораметрового диаметра. Вперед выступала внушительная система из нескольких жвал, отсюда видно не было, но я знал, что выше нее располагаются пять мелких черных глаз.

Стараясь, чтобы мой голос представлял собой воплощение невозмутимости, я предупредил:

— Имейте в виду, что укус у него смертельный. Яда на жвалах много.

— При таких размерах он и без яда должен насмерть кусать, — так же невозмутимо заметил Саед.

Носач остановился, не решаясь идти вперед в одиночку: привычка у них такая — далеко от копача не отходить. А тот не заставил себя ждать — выбрался. Народ тут же загалдел, причем некоторые с нотками паники. Я, признаться, в первый миг тоже обалдел. Зимой, после памятного боя перед воротами Мальрока, куда демы согнали всю окрестную погань, я думал, что самых крупных рейдеров мы выбили.

Ошибался.

Мелкой эту тварь не назвать — метров пять, если не больше. Омерзительное тело, будто сшитое из кусков жирных полуразложившихся трупов. Запах пока не доносился, но по опыту знал — пахнет копач не фиалками.

— Этот тоже ядовитый? — уточнил Саед.

— Не… Этот вроде без яда… Да на хрена такому яд нужен?!

— Да… действительно. Ваше замечание к месту — совсем ни к чему ему отрава. Жаль, что мех на нем не растет…

— А мех вам на кой, Саед?!

— Ну… За неимением медвежьей шкуры…

Посмотрев на матийца как на полного психа, я подкинул в руке копье, вонзил его в землю перед собой и, взводя арбалет, скомандовал:

— Прикрывайте Тука. Если его собьют с ног, столбами не стойте — отходите, но медленно, не переставая лупить в ответ. Если сразу раните или прикончите несуна, то станет гораздо легче — копач неповоротлив, и увернуться от него нетрудно. Окружим и забьем со всех сторон. Он живучий, но не бессмертный. А вот остальные слабы на рану — их надо первыми мочить.

Копач вырвался вперед. Паук не отставал, проворно семенил следом, иногда замирая и вскидывая при этом передние лапы. Будто целился. Я знал, что стрелять ему нечем, но все равно душа пыталась в пятки спрятаться — выглядело неприятно.

Хлопнул лук, затем второй. Слишком рано — до противников полторы сотни метров, но у парней нервы не выдержали. Сам я не торопился. Арбалет — вещь хорошая и очень удобная, но быстро его не перезарядишь. У меня будет время выстрелить один раз с гарантией, и затем придется браться за копье. Спешить с этим не стоит — даже одиночный болт, если выпущен удачно, может серьезно попортить здоровье твари.

Они все ближе и ближе. Я наконец смог разглядеть мутные глазки паука. Уже видны мельчайшие детали: бур копача чуть выщерблен на конце, а к лопате прилипли комки рыжей глины. Нюхач где-то справа, за валом, визжит совсем уж отвратительно, но не показывается, к сожалению. Луки хлопают непрерывно, причем с частыми попаданиями, но твари не обращают внимания на уколы стрел.

Пятьдесят метров. Сорок. Тридцать. Мне уже кажется, что доносится зловонное дыхание твари. Пора.

Вскидываю арбалет, тщательно целюсь, сгибаю указательный палец. Толчок отдачи, болт впивается чуть выше мутного огромного глаза — единственного на уродливой голове. Эх… чуток не повезло… Уж очень трудно подладиться под дергающуюся походку твари. Все, второй попытки не будет.

Хватаю копье, примеряюсь, с силой бросаю. Метатель из меня никудышный, а чудеса случаются редко. Не то что в глаз — даже в голову не попал. Промах позорнейший.

Кому-то из лучников наконец повезло — достал глаз. Стрела тяжелая, боевая, дистанция мизерная, так что вошла глубоко. Копач утробно заревел, замер, слепо замахал лапами. Пользуясь случаем, Тук просеменил вперед, рубанул по колену, тут же поспешил назад. Паук, не давая ему уйти, выскочил из-под старшего напарника, нацеливаясь лапами. Может, когти сталь и не пробьют, но доспехи не защищают всего тела, да и удар будет такой, что на ногах не устоит. Копейщики не подвели — синхронно шагнули вперед, и твари пришлось отшатнуться.

Пока вся орава занималась этими делами, я столбом не стоял. Пользуясь тем, что они увлеклись друг другом, обогнул строй по склону вала, намереваясь ударить тварям в тыл. Но тут в мой план вмешался случай — лучники опять добились удачного попадания. На этот раз огреб несун — схлопотал подарок в основание лапы. Место слабое — удар серьезным оружием может парализовать или даже убить. Но и такая не слишком опасная рана сильно его огорчила. Оставив в покое Тука и прикрывавших его копейщиков, паук посеменил наверх, намереваясь разобраться с обидчиками. Я оказался на его пути.

Тварь, наверное, не сочла меня серьезной преградой — мчалась нагло, явно намереваясь снести человеческую букашку с ходу. Понимая, что с такой подвижной целью будет непросто провернуть трюк с выскакивающим лезвием, я сразу перевел Штучку в боевой режим и поспешил убраться с курса несуна, рванув выше по склону. Если он увяжется за мной, луки его чуть ли не в упор расстреляют, если кинется на них — я его покараю сзади.

Увы, в бой опять вмешался случай. Хоть солнце давно поднялось, но за вал еще заглянуть не успело. Утро, к сожалению, выдалось очень росистым и затяжным, не вся влага здесь успела высохнуть. Опорная нога поскользнулась на мокрой траве, и это было очень серьезно. У меня оставалось два выхода: или пытаться сохранить равновесие, размахивая руками и совершая нелепые телодвижения, или покориться судьбе и покатиться вниз.

Я выбрал второе, потому что заниматься первым в шаге от атакующей твари чревато крупными неприятностями. Тем более что, если падать добровольно, можно хоть как-то этот процесс контролировать. Вот и сейчас, пролетая под занесенными конечностями несуна, успел от души рубануть Штучкой, начисто снеся одну лапу и повредив вторую. Больше ничего сделать не получилось — гравитация слишком быстро увлекла меня к подножию вала.

Там покалеченного копача обступили со всех сторон и лупили сильно, без затей — будто ковер выбивали. Я успел разглядеть обломок копья, засевший в основании головы, изрубленную ногу, подгибающуюся, отказывающуюся поддерживать массивное тело, и нелепый взмах лапы с лопатой. Ослепленная тварь упорно отказывалась умирать и, не видя противников, била куда попало.

Нелепый взмах лапы достиг цели — лопата исполинской мухобойкой опустилась на мои ноги, вбивая их в глину древнего рва. Боль вспыхнула такая, что я подавился в крике, перед глазами померкло. Когда картинка проступила сквозь слезы, увидел, что копач наконец завалился и его агонизирующую тушу рубит Тук. Остальные пробегали мимо, куда-то вверх. Видимо, за несуном спешили.

Попытался приподняться, но тут накатила новая вспышка боли, столь сильной, что потемнело в разы больше прежнего, а где-то в ногах что-то хрустнуло, и звук этот новой волной муки отозвался во всем теле.

Я понял — для меня бой окончен. Это не ушиб и не царапина. Мне уже доводилось сталкиваться с переломами, не забыл еще.

Проклятая роса…

Глава 7 ПОСТЕЛЬНЫЙ РЕЖИМ

— …И тут я, значит, осерчал всерьез. Гора эта ходячая прет на меня, воняет портянками, граблями своими размахивает резво, смотрит очень недобро. Я на руки поплевал, ну и давай разгоняться навстречу, а затем хлоп ему по одной корявой ноге, хлоп по второй. Ну он, значится, в животе напополам складывается от такого нехорошего приключения, и я, опять на руки поплевав, еще раз бью, прямиком в глаз.

— Ты же в прошлый раз говорил, что в глаз ему копьем сэр страж попал!

— Ну да. Говорил. И что? Я разве оказываюсь от слов своих? Было в глазу копье, не стану отрицать, и я прямиком рядом с ним ударил, место как раз для топора оставалось. Копье, конечно, вещь славная, но секира ему в помощь лишней не будет или вы по-другому считаете?

— И правда, что копач вслепую сэру стражу ногу сломал?

— И да и нет. Я уже когда шею рубанул, тот упал прямиком на сэра стража. Туша, я вам скажу, преогромная, как не раздавила — сам не знаю.