Настоящая любовь и другие напасти - Гибсон Рэйчел. Страница 35

— Парни, подвиньтесь чуть вперед, — попросил фотограф. — Вот так.

Павел помешался на идее познакомить сына с Валери, но Тай не испытывал никакого интереса при мысли о встрече с нынешней пассией отца. Особенно когда велика вероятность, что через месяц-другой Саваж-старший найдет себе кого-то еще. Особенно когда это значило провести время с той женщиной, что сейчас стояла на льду и от души веселилась, смеялась, хихикала и превращала команду хоккеистов в распустивших слюни идиотов.

Лучше уж пусть его отдубасит громила весом килограмм так под сто двадцать. Тай вышел бы из стычки помятым и в крови, но пара ссадин и синяк под глазом в сто раз лучше, чем очередная эрекция без разрядки.

— Устрицы — истинный афродизиак богов! — Валери взяла раковину с тарелки со льдом в центре стола и с причмокиванием опустошила. — Тебе стоит попробовать хоть одну, Фейт.

Это не смертельно. Может, даже понравится.

— Нет, спасибо, мама. Еще хлеба? — Дочь взяла блюдо и протянула его через стол. Может ли Валери поставить ее в еще более неловкое положение? Увы, ответ — да.

— Нет, спасибо.

— Павел? — В одной из кабинок ресторана «Бруклин», где подавали устриц и морепродукты, у Фейт сводило желудок, пока она протягивала тарелочку с хлебом бойфренду матери.

— Нет. Спасибо, — ответил Павел, поднося к губам неровную раковину. Он втянул содержимое, и устрица проскользнула к нему в рот и дальше в горло.

Фейт отвернулась и с трудом сглотнула.

— Теперь не только твои глаза кажутся зеленоватыми, — прошептал ей на ухо Тай.

Миссис Даффи поставила тарелку на стол, покрытый льняной скатертью:

— Ненавижу устриц.

— Тогда почему мы здесь?

— Потому что мама захотела пойти сюда. — Это была блестящая идея Валери, чтобы они все вместе пообедали где-нибудь, и Фейт неохотно согласилась. Знай она, что ей придется смотреть, как мать и Павел с хлюпаньем втягивают устриц, — носа бы из дома не показала. Даже если бы и пришлось просидеть все это время со злобной Пебблс. — Я заметила, что ты тоже их не ешь, — сказала Фейт.

— Я не ем ничего, что выглядит таким образом, — уголок губ Тая приподнялся в настоящей улыбке. Он понизил голос и прошептал ей на ухо: — По крайней мере, не на публике.

— Это было что-то вроде неприличного сексистского замечания?

Их глаза встретились.

— Как посмотреть. А ты обиделась?

— Вероятно, должна бы.

Его взгляд медленно опускался по ее лицу, вниз к обнаженной шее до верхней пуговицы платья-рубашки.

— Но не обиделась, ага?

— Нет. Похоже, ты пробуждаешь во мне желание вести себя неподобающе. — Фейт облизнула губы и покачала головой: — Нам стоит сменить тему.

— Слишком поздно. — Взгляд Тая вернулся к ее глазам. — У меня уже возникли неподобающие мысли.

— Серьезно?

— О, да.

— Какие же?

— Поцеловать тебя, как тогда, несколько недель назад, и дальше на юг.

«Он что, правда об этом подумал?» Фейт плотно сжала бедра от ноющей боли, сгустившейся между ними.

— О чем вы говорите? — пожелала знать Валери.

— О погоде. — Фейт посмотрела через стол на официанта, забиравшего тарелку из-под устриц. — Я как раз спросила Тая, нравится ли ему Сиэтл.

Саваж-младший потянулся за бокалом вина, и рукав его темно-синей рубашки задел обнаженную руку Фейт.

— Он не слишком отличается от Ванкувера, — Тай сделал глоток и поставил бокал на стол. — Планировать заранее партию в гольф — не стоит.

— Я не умею играть в гольф, но летом здесь гораздо суше, — ответила Фейт, изо всех сил стараясь не обращать внимания на прилив желания, горячивший кожу. — Джулс рассказывал, что летом пройдет Благотворительный чемпионат по гольфу среди звезд «Чинуков». Вырученные деньги пойдут на помощь травмированным игрокам, таким, как Марк Бресслер.

— Это была настоящая трагедия, — покачал головой Павел. — Такой удар для всех наших парней. Потерять капитана — это как если бы команде вырезали сердце.

Тай стиснул челюсти:

— Капитанов сейчас без конца продают-покупают, пап. Теперь это не так, как в твои времена.

В кабинке повисло почти незаметное напряжение.

— Действительно, — признал Павел. — Теперь нет такого понятия, как преданность.

Подали салат, и Фейт дождалась, пока каждому поперчат блюдо по вкусу, прежде чем сказать:

— Ну, я знаю, что все в «Чинуках» безумно рады заполучить Тая. Если это огорчает наших северных соседей… — она пожала плечами и постаралась отогнать прочь мысли о мужчине, сидевшем рядом, — они переживут. Я имею в виду, канадцы же смирились с предательством Джима Керри. — Фейт расправила на коленях льняную салфетку. — Хотя, наверное, Канада должна сказать нам огромное спасибо за то, что мы избавили ее от Джима. Вы видели «Кабельщика»? — Она наколола на вилку кусочек жареной свеклы и латука в масле и обернулась к Таю, который почти улыбался: — Что?

— «Кабельщика»?

— Это отстой.

— Не более чем «Я, снова я и Ирэн», — покачал головой Тай.

— Спорный вопрос.

— А мне нравится Джим Керри, — призналась Валери. — Он был в том шоу, «В живом цвете», с Джей Ло.

— Мне нравятся «Тайны Рокфорда», — добавил Павел.

— О, «Тайны Рокфорда», — заворковала Валери. — Обожаю знаменитую «пташку» Джима Рокфорда! У моего третьего мужа была такая. Помнишь Мерлина, Фейт?

— Он слишком быстро ездил.

— Вы трижды были замужем? — спросил Тай, расправляя салфетку на черных шерстяных брюках. Тыльной стороной руки он задел бедро Фейт, и она бы отодвинулась, если бы было куда.

Валери замерла, не донеся салат до рта. Она посмотрела на дочь, потом на своего бойфренда:

— Пять раз, но только потому, что была молодой и ранимой.

Вообще-то семь, но кто считает? Явно не Валери.

— Вы присоединитесь к нам в ложе завтра вечером на игре с Детройтом? — предложила Фейт, чтобы сменить тему.

— С радостью. Спасибо, Фейт. — Павел проглотил немного салата и сказал: — «Чинуки» начинают как аутсайдеры, но иногда это самая лучшая позиция. Если наши парни смогут дотянуть до серии пенальти, то, думаю, есть неплохие шансы пройти в финальный раунд. Где мы, скорее всего, встретимся с «Питтсбургом».

— Не знаю, отец. — Тай взял вилку и положил другую руку на сидение возле бедра Фейт. — «Питтсбург» играет без двух своих лучших форвардов.

Отец и сын принялись обсуждать все и спорить обо всем, начиная от игры в большинстве и заканчивая игрой в меньшинстве.

В основном они говорили о лучших матчах в истории хоккея и славных деньках Павла. Несколько раз в разговоре Тай случайно задевал рукой ногу Фейт. От его прикосновений легкое покалывание распространялось под колено миссис Даффи, а горячий узел в животе затягивался еще сильнее.

— Когда я ударил по шайбе, то потерял ее из виду, — рассказывал Павел, разрезая бифштекс. — Я не знал, что забил гол, пока не услышал, как она стукнулась о дальнюю штангу.

— Хотела бы я посмотреть, как ты играешь. Держу пари, это было что-то, — польстила ему Валери и откусила от своего цыпленка.

— Мама любила смотреть, как отец играет. — Тай поднес бокал к губам, а его левая рука скользнула на бедро Фейт. — Обычно она покупала мне хот-дог, и мы садились в среднем ряду за воротами. Мама считала, что там лучшие места. В старом «Монреаль Форуме» продавали самые вкусные хот-доги.

Глаза Фейт расширились: она задохнулась от жара ладони, лежавшей на ее колене, — на этот раз прикосновение было не случайным — и сказала:

— Ненавижу хот-доги.

Тай взглянул на нее и слегка сжал ладонь:

— Как такое возможно? Ты же американка.

— Переела их в детстве.

— Фейт тогда с ума сходила по хот-догам.

У миссис Даффи перехватило дыхание, и она не смогла ответить. Взяла в рот кусочек лосося, но с трудом смогла его проглотить. Когда Тай большим пальцем принялся поглаживать ее бедро, Фейт бросила попытки поесть и потянулась за вином.

— Что-то не так с твоей едой? — спросил Саваж-младший.