11/22/63 - Кинг Стивен. Страница 49

В своем сочинении Гарри процитировал мать: «Убирайся отсюда с этой штуковиной, ты не имеешь права быть здесь». На самом деле, пробегая по линолеуму к арке, соединяющей кухню и гостиную, я услышал: «Фрэнк? Что ты здесь делаешь? – Голос набирал громкость. – Что это? Что у тебя... убирайся отсюда!»

А потом она закричала.

Когда я вбегал в арку, раздался детский голос: «Вы кто? Почему моя мама кричит? Там мой папа?»

Я повернул голову и увидел десятилетнего Гарри, стоявшего в дверях маленького туалета в дальнем конце кухни, одетого в куртку из оленьей замши, с духовушкой в одной руке. Другой он застегивал ширинку. Тут Дорис закричала вновь. Двое мальчишек тоже кричали. Последовал звук удара – тяжелого, тошнотворного, – и крик оборвался.

– Нет, папочка, не надо, ты делаешь ей БОЛЬНО!– взвизгнула Эллен.

Я миновал арку и остановился с разинутым ртом. Отталкиваясь от сочинения Гарри, я всегда предполагал, что мужчина, которого я собирался остановить, будет размахивать обычным молотком, какие держат в ящиках для инструментов. Молотком он не размахивал. Он держал в руках здоровенную кувалду и управлялся с ней, как с игрушкой. Под закатанными рукавами я видел бугры мышц, накачанных двадцатью годами рубки мяса и разделки туш. Дорис свалилась с дивана на ковер. Даннинг уже сломал ей руку – кость торчала сквозь разорванный рукав – и, судя по всему, выбил плечо. На ее побледневшем лице застыло изумление. Она пыталась отползти к телевизору, пряди волос падали на лицо. Даннинг замахивался кувалдой. Следующий удар пришелся бы в голову Дорис, раздробил бы череп, и мозги выплеснулись бы на диванные подушки.

Эллен, маленькая принцесса, пыталась вытолкнуть отца за дверь.

– Перестань, папочка, перестань!

Он схватил ее за волосы и отшвырнул. Она отлетела, с головного убора посыпались перья. Ударилась о кресло-качалку и перевернула его.

– Даннинг! – крикнул я. – Прекрати!

Он посмотрел на меня красными, влажными глазами. Пьяный в дымину. Плачущий. Из ноздрей свисали сопли. На подбородке блестела слюна. Лицо перекосило от ярости, скорби, недоумения.

– Ты, блин, кто такой? – спросил он и бросился на меня, не дожидаясь ответа.

Я нажал спусковой крючок револьвера, думая: На этот раз он не выстрелит. Это же револьвер из Дерри, и он не выстрелит.

Но он выстрелил. Пуля попала Даннингу в плечо. Красная роза расцвела на белой рубашке. Его бросило в сторону, а потом он снова попер на меня. Поднял кувалду. Красное пятно увеличивалось на глазах, но он, казалось, ничего не чувствовал.

Я снова нажал спусковой крючок, но кто-то толкнул меня, и пуля ушла куда-то в потолок. Я услышал пронзительный крик Гарри:

– Прекрати, папочка! Прекрати, а не то я тебя застрелю!

Артур Даннинг по прозвищу Тагга полз ко мне, к кухне. И когда Гарри выстрелил из своего ружья – ка-чау! – Даннинг опустил кувалду на голову Тагги. Лицо исчезло под волной крови. Кусочки костей и пряди волос взлетели в воздух. Капли крови забрызгали люстру. Эллен и миссис Даннинг кричали, кричали, кричали.

Вновь крепко держась на ногах, я выстрелил в третий раз. Пуля разорвала щеку Даннинга до уха, но не остановила его. Он уже не человек, подумал я тогда. В его глазах, из которых лились слезы, в раззявленном рту, скорее жующем, а не вдыхающем воздух, я видел бездонную пустоту.

– Ты, блин, кто? – повторил он, а потом добавил: – Это незаконное вторжение.

Он замахнулся кувалдой и ударил по горизонтальной дуге. Я упал на колени, скрючился и вроде бы разминулся с двадцатифунтовым бойком кувалды, хотя макушку обдало жаром. Револьвер вылетел из моей руки, ударился о стену, отскочил в угол. Что-то теплое потекло по лицу. Понимал ли я, что он лишь пропахал в моем скальпе шестидюймовую борозду, и для того чтобы отключить меня или убить, ему не хватило осьмушки дюйма? Не могу сказать. Все произошло менее чем за минуту, секунд за тридцать. Жизнь может развернуться на пятачке, и когда это происходит, разворачивается она быстро.

– Беги! – крикнул я Трою. – Хватай сестру и беги! Кричи, зови на помощь! Кричи во весь...

Даннинг взмахнул кувалдой. Я отпрыгнул назад, боек угодил в стену и пробил доски обшивки. Взлетело облако штукатурки, смешавшись с пороховым дымом. Телевизор продолжал работать. Скрипки по-прежнему играли «убийственную» музыку.

И пока Даннинг пытался вырвать кувалду из стены, что-то пролетело мимо меня. Духовушка «Дейзи». Ее бросил Гарри. Ствол угодил Фрэнку Даннингу в разорванную щеку, и он вскрикнул от боли.

– Маленький ублюдок! Я тебя за это убью!

Трой уже нес Эллен к двери.

С этим все хорошо, подумал я. По крайней мере для них я изменил бу...

Но прежде чем он успел выскочить из дома, в дверном проеме возник кто-то еще и свалил Троя Даннинга с сестренкой на руках. Я не разглядел, кто это, потому что Фрэнк уже высвободил кувалду и шел на меня. Я попятился, одной рукой вышвырнув Гарри на кухню.

– Беги через черный ход, сынок. Быстро. Я задержу его, пока ты...

Фрэнк Даннинг издал дикий вопль и замер. И тут же что-то вылезло у него из груди. Фокус, да и только. Это что-то покрывала кровь, и я не сразу понял, что вижу острие штыка.

– Это тебе за мою сестру, ублюдок, – прохрипел Билл Теркотт. – Это тебе за Клару.

Даннинг повалился вперед. Ноги – в гостиной, голова – в арке, ведущей на кухню. Острие вонзилось в пол и удержало его на весу. Одна нога дернулась, и он застыл, словно умер, пытаясь отжаться.

Все кричали. Воздух пропитался запахами сгоревшего пороха, штукатурки, крови. Дорис пыталась доползти до убитого сына, волосы падали ей на лицо. Я не хотел, чтобы она это видела – удар кувалды раскроил голову Тагги до челюсти, – но остановить ее не мог.

– В следующий раз у меня получится лучше, миссис Даннинг, – проскрипел я. – Обещаю.

Мое лицо заливала кровь. Мне пришлось протереть от нее левый глаз. Сознания я не потерял, так что понимал, что рана не слишком серьезная. К тому же крови из ран на голове всегда выливается немерено. Я попал в передрягу, и, если рассчитывал на новую попытку, следовало убираться отсюда, быстро и незаметно.

Правда, без еще одного разговора с Теркоттом я уйти не мог. Если, конечно, тот был в состоянии говорить. Он лежал у стены, рядом с ногами Даннинга. Держался за грудь и жадно хватал ртом воздух. На мертвенно-бледном лице синели губы, совсем как у мальчишки, наевшегося черники. Я протянул к нему руку. Он схватился за нее, как утопающий – за соломинку, но в его глазах поблескивала веселая искорка.

– И кто у нас бздун, Амберсон?

– Не ты, – ответил я. – Ты герой.

– Да, – просипел он..– Не забудь бросить гребаную медаль в мой гроб.

Дорис уже обнимала убитого сына. Трой ходил кругами, прижимая голову Эллен к груди. Он не смотрел на нас, похоже, не осознавал, что мы здесь. Эллен вопила в голос.

– Все у тебя будет хорошо, – заверил я Теркотта, будто знал. – А теперь послушай, потому что это важно. Забудь мое имя.

– Какое имя? Ты мне не представлялся.

– Точно. И... ты знаешь мой автомобиль?

– «Форд». – Его голос затихал, но взгляд не отрывался от моих глаз. — Хорошая тачка. Кабриолет. Двигатель с «Уай-блоком». Модель пятьдесят четвертого года... или пятьдесят пятого.

– Ты никогда его не видел. Это самое важное, Теркотт. Этим вечером я должен покинуть город, и большую часть пути мне ехать по автостраде, потому что местных дорог я не знаю. Если я доберусь до центрального Мэна, все будет хорошо. Ты понимаешь, что я тебе говорю?

– Никогда не видел твой автомобиль. – Его лицо перекосило. – Твою мать, как же больно.

Я прижал пальцы к его колющейся щетиной шее и пощупал пульс. Быстрый и очень неровный. Издалека уже доносился вой сирен.

– Ты поступил правильно.

Его глаза закатились.

– В самый последний момент. Не знаю, о чем я думал. Наверное, рехнулся. Послушай, дружище. Если они тебя поймают, не говори им, что я... ты понимаешь, что я...