Наслаждения ночи - Дэй Сильвия. Страница 25

Силясь отдышаться и отчаянно желая как-то избавиться от колющей боли, она впилась ногтями в удерживавшие ее сильные руки и набрала воздуха через нос. Ощутив при этом запах, заставивший ее глаза распахнуться…

…и встретиться с потемневшими от беспокойства синими очами.

В панике она прижалась к влажному крепкому телу, глотнув того воздуха, который выдыхал Эйдан, заглушивший рвавшийся из нее крик жарким поцелуем.

Зрение прояснилось, и она узнала окружающую обстановку — плитку, устилавшую пол ее ванной, ледяные брызги, обдававшие ее откуда-то сзади, и полностью одетую фигуру, плотно прижимавшую ее к себе.

Перестав дергаться, она обвисла на нем, чувствуя после пережитого ужаса огромное облегчение оттого, что оказалась в надежных объятиях.

Он прервал поцелуй и сделал резкий вдох, однако продолжал прижимать ее к себе так, что между ними даже не проскальзывала вода. Грудь его была теплой, составляя резкий контраст со стекавшим по ее спине ледяным потоком.

— Х-х-холодно, — пожаловалась Лисса, обнимая его за плечи. Повернувшись, он отвел от нее струю, и лишь стиснутые зубы указали на то, что это далось ему нелегко. Лисса попыталась отступить, освободить руки, чтобы изменить температуру воды, но он держал ее крепко. — Д-дай мне сд-д-д-делать п-п-потеп-п-лее.

Он выполнил ее просьбу не сразу, как будто ему не хотелось выпускать ее из объятий. Потянувшись, Лисса повернула ручку, и вода стала нагреваться. Вокруг них заклубился пар. Она снова подняла глаза и увидела его хмурый взгляд и сердито сжатые губы.

— Я же говорил, чтобы ты не спала, — процедил он.

— Я и не собиралась.

Ее руки обвились вокруг его талии в тщетной попытке согреться, и Эйдан отреагировал на это движение, ухватившись за край ее рубашки и потянув вверх. Наверное, не выгляди он так грозно, она оказала бы сопротивление подобной дерзости. А может быть, и нет.

— Ты меня так напугала, что всю дурь разом вышибло, — пробормотал он, полностью сосредоточившись на раздевании.

Она двигалась с ним вместе, повинуясь его молчаливым приказам, так как по его сосредоточенности понимала, что этот человек, как никто другой, привык и умеет нести на себе тяжкое бремя ответственности. Хотя мокрая одежда и липла к коже, он раздел ее практически мгновенно. Специалист. Абсолютная уверенность в том, что раздевать женщин ему приходилось часто, лишь усилила ее интерес.

— Ну так вот, — угрюмо начал он. — Как я уже говорил, дурь из меня с перепугу вышибло, и… Хм. — Он прижал ее к себе так крепко, что она охнула, но тут же расслабилась, доверяя себя его надежной силе. — Короче, не бойся, — грубовато заверил он. — Я о тебе позабочусь.

Она чуть не расплакалась. В отличие от многих других в ее жизни, без конца говоривших, что ей следует делать, чтобы чувствовать себя лучше, — ходить к врачу, принимать препараты, употреблять здоровую пищу, — Эйдан полностью снимал с нее это бремя, которое она передала ему с радостью.

— У меня кошмар был хуже некуда, — призналась она. — Какой-то дикий стук, лязг металла, скрежет, треск и вдобавок еще жутчайший вой.

— Ты не должна медленно погружаться в сон, — сказал он и слегка встряхнул ее, чтобы подчеркнуть важность своих слов. — Ты должна проваливаться в сон, причем очень быстро.

Откинув назад голову, она заметила в его взгляде муку и поразилась тому, что он и впрямь переживает за нее.

— Ты и сам меня пугаешь.

— Нет, — покачал головой Эйдан. — Ты веришь мне. Ты нуждаешься во мне.

— Вот это и пугает.

С ним она чувствовала себя в безопасности, страх не оказывал на нее воздействия, когда она находилась в его объятиях. Но это чувство зависимости от чего-то столь нового само по себе было пугающим. И можно ли вообще верить тому, что абсолютно непонятно?

Его губы уверенно и нежно скользнули по ее губам, раздразнив ее уже возбудившиеся чувства. Она провела языком по контуру его нижней губы, желая продлить удовольствие. Дрожь в ее животе усилилась, но затем преобразовалась во что-то иное.

Резко выдохнув, он отстранился, продолжая соприкасаться с ней лбом, так что вода с его волос капала ей на щеку. Атмосфера вокруг них изменилась. Ее тревога сменилась совершенно иной формой безрассудства.

Глаза Эйдана закрылись, пальцы принялись расстегивать пуговицы рубашки. Лисса отступила и охнула, когда ее промерзшее тело охватил откуда-то хорошо знакомый внутренний жар.

Стейси повесила в клинике на стене календарь, но ни один из мужчин, изображенных на его страницах, не годился и свечку держать для Эйдана Кросса. Мало того что он обладал мощной рельефной мускулатурой, все его великолепное тело буквально дышало откровенной силой и чистейшей мужественностью. При этом он был строен, подвижен и гибок.

— Потрясающе! — выдохнула она, прежде чем он поцелуем отключил ее рассудок.

Чэд никогда не пробуждал в ней подобного вожделения. Да что там, она просто не представляла себе, что такое вообще возможно — кого-то столь страстно желать.

Взгляд, которым ответил Эйдан на ее восхищение, был опаляющим, жаждущим. И не оставлял сомнений.

Лисса и сама не была неуклюжей дурнушкой, но великолепие Эйдана просто ошеломляло. В нем имелось нечто непостижимо манящее, порождавшее ощущение того, что в нем… всего больше. Больше красоты, больше решимости, больше сексуальной энергии. Он был больше, чем просто мужчиной, хотя она и не могла понять, откуда это проистекало. Он виделся божеством!

Неожиданно смутившись, Лисса отвернулась. А когда он, взяв ее за локоть, развернул обратно, удивленно заморгала.

— Не отворачивайся, когда я смотрю на тебя, — самоуверенно прогромыхал он.

— Ну, я тоже на тебя смотрю, — ответила Лисса.

— Кончай прятаться.

— А что ты так раскомандовался?

Его глаза сузились. Потом он отпустил ее, расстегнул ремень, и все прочие мысли развеялись без остатка, поскольку она полностью сосредоточилась на нем и на том факте, что он сейчас окажется голым.

Эйдан рванул ремень — и просторные брюки, несмотря на застегнутую молнию, опали к ногам. Где-то на задворках ее сознания промелькнуло некоторое удивление тем, что он напялил штаны, которые ему так велики, но куда большее внимание привлек напряженный член, достававший почти до его пупка.

У нее пересохло во рту. Огромный, с пульсирующими венами, он представлял собой дивный сон, ставший явью.

Откуда ты взялся?

Из твоих снов.

И он был мокрым и становился еще влажнее. Лисса хихикнула.

Эйдан чуть отклонился назад, выгнул бровь и слегка ухмыльнулся, отчего ей захотелось погладить его по щеке. Он был слишком самоуверен, чтобы счесть, будто ее хихиканье как-то соотносится с его внушительным членом, и это ей понравилось.

— Давай-ка помоемся, — произнес он, снова подтягивая ее к себе, затем налил на ладонь жидкого мыла и стал намыливать ее тело.

Она удивленно вздрогнула, когда он коснулся ее груди. Он пытался придать себе невинный вид, но порочный блеск в глазах выдавал его. Лисса никогда не пасовала перед вызовом, а потому собрала в руку пену со своего живота и намылила его член.

А он в ответ стал намывать ее между ног. Не оставшись в долгу, она взялась за его яйца. Лисса часто дышала, реагируя на его интимные, собственнические движения, что не укрылось от Эйдана, с неподражаемым умением подстроившего свои действия под ее восприятие. В них не было ни намека на замешательство или молчаливые вопросы, обычные для других мужчин, когда они вступают в отношения с новой партнершей. Впрочем, и Лисса держалась с ним в той же манере и мыла ему яйца, словно имела на это полное, неоспоримое право.

Эйдан рассмеялся, и суровое выражение его лица смягчилось.

— Да ты умелица, жаркая штучка.

— Сам такой. — Она бросила выразительный взгляд на его неуемные руки. — Более чем умелец.

Подавшись вперед, он поцеловал ее в лоб, что было проявлением нежности на фоне всех прочих, греховных, распаляющих в ней чувственность, телодвижений. Руки его безостановочно скользили вверх и вниз по ее телу, доведя до того, что она со вздохом закрыла глаза. Кровь ее разгорячилась, разум полностью растворился в столь умело наложенных им чувственных чарах. Лоно ее уже болезненно напрягалось в ожидании и предвкушении того, что, как она знала, должно случиться. Если все это был сон, то ей не хотелось просыпаться. Никогда в жизни она не испытывала такого желания, потребности столь настоятельной, что у нее захватывало дух, а колени слабели, и в итоге ему пришлось поддерживать ее.