Неоспоримая любовь (ЛП) - Шиэн Мэдэлин. Страница 25

— Чем занимаешься в Вирджинии?

— Проезжали через штат.

— Везучий ты, брат. Здесь кругом ебаные сумасшедшие девки. И есть чем взбодриться.

Долбоебы. Нюхают то, что должны продавать. Тупые долбоебы.

Тайни хлопнул его по бицепсу.

— Сбрось немного напряжение, брат, и приходи ко мне. Есть кое-какое дело на стороне, ты этим наверняка заинтересуешься.

В раздражении закатывая глаза, он продолжил пробираться, перешагивая через пьяных мудаков, трахающихся то тут, то там. Когда он прошел в конец дома, за стеной которого было только крыльцо во всю длину, то остановился и продолжил осматривать комнату.

Как ни в чем не бывало в толпе Демонов, прислонившись к стене, стоял, мать его, Фрэнки. И нет, безумия в его глазах не убавилось ни на грамм. Зато он стал еще крупнее и мощней.

Его длинные волосы были собраны в пучок, открывая вид на паутину татуировок на его шее, пересекавших заметные шрамы. Его крысиная борода стала длинной, футболка Van Halen [24] обтягивала его крупные мышцы, как вторая кожа.

Он был, наверное, на полдюйма выше Фрэнки, но, тем не менее, они сравнялись по своей мощи. Дьюс не был на сто процентов уверен, что один на один он выйдет победителем, поскольку к этому мудаку помимо мощи прилагался полный комплект безумия, которого у него не было.

Фрэнки и его безумный взгляд были прикованы к чему-то через всю комнату. Он проследил за его взглядом.

Блять.

Черная футболка Харлей, ворот разрезан так, что она спадала, обнажая ее плечо, демонстрируя новую татуировку, яркое сплетение цветов. Ее штаны были кожаными, тугими, и на ее ноги, сверкая серебряным, были надеты чаксы. Ее темные, вьющиеся волосы стали еще длинней, почти касались ее задницы. Она немного набрала вес, но ее это не портило. Как давно он видел ее в последний раз, когда повел себя, как ебаный мудак? Четыре года назад? Пять? Ей должно было быть около тридцати сейчас. Она не выглядела на свой возраст. Если бы он не знал ее, то подумал бы, что ей около 22–23 лет.

Он все еще хотел ее. Охуенно сильно хотел ее.

Он снова посмотрел на Фрэнки. Тот не отводил взгляд, его тело не делало ни малейшего движения. Каждый дюйм его тела и взгляда был прочно прикован к Еве.

Сумасшедший. Ебанутый. Даже Дьюсу было не по себе.

Ева оторвалась от разговора с другой женщиной, выглядевшей старше ее, потасканной, носившей шпильки стриптизерши. Определенно клубная шлюха. Взгляд Евы обратился на Фрэнки. В его глазах горело гребаное безумие… и желание владеть ею.

Ева передала свое пиво собеседнице и подошла к Фрэнки. Этот сумасшедший уебок ни разу за это время не отвел от нее взгляд, наблюдал за ней, как стервятник, ожидающий своего куска падали.

Когда она приблизилась, он схватил ее за запястья и притянул к себе. Он склонил голову, накрывая ее рот своим ртом, кажется блять сжирая ее. Ева обвила руками его шею, прижалась своим телом к нему, крепко целуя его в ответ.

Он смотрел на них, его кулаки сжались, что-то свирепое с болью родилось в его груди.

Фрэнки оттолкнул Еву от себя.

— Надо заняться делами, детка, — крикнул он сквозь музыку. — Оставайся прямо блять здесь, пока я не вернусь, или ты нахуй огребешь от меня. Мы оба блять знаем, что ты этого не хочешь. И я не хочу обижать тебя, но я нахуй сделаю это, если ты ослушаешься.

Она кивнула. Она просто нахуй кивнула. Фрэнки ушел, исчез в темноту через заднюю дверь.

Отвернувшись, он вытащил телефон из кармана и набрал Кокса. Брат ответил на первом гудке, тяжело дыша. Звуки шлепков кожи были отчетливо слышны сквозь трубку.

— Да?

— У нас проблема.

— Блять. В чем дело?

— Ева.

— Она здесь?

— Да.

— Блять.

— Ага.

— Ками с ней?

Дьюс закрыл глаза. Ну что за хуйня, какая нахер Ками?

— Нет, придурок. Ками здесь нет.

— Черт, жаль.

— Кокс, зови блять парней. Держитесь с Рипером, пока я проясняю, каким дерьмом это обернется нам.

— Понял, ждем.

Он запихнул телефон обратно в карман и направился обратно по тому же пути, что и пришел. Схватив по дороге еще одно пиво, он подошел к дверям на кухне. Едва открылась дверь, ведущая на улицу, как он почувствовал дуло пистолета, упирающееся ему в лоб. Ошарашенный, он уронил пиво.

— В чем дело, уебок? Думал, я не заметил тебя там, пока ты наблюдал за мной? Думаешь, я не знаю, что ты тут по мою душу? Я давно вас, козлов, ждал. Пока тебе было похуй на наши дела, я порезал твоего парня, но вот же ты блять объявился и тебе будто и не похуй вовсе. Долго же тебя носило.

Он ничего не ответил. Не было таких слов, которые заставили бы такого человека, как Фрэнки, остыть и осадить. Он должен был думать быстро, или он умрет.

Фрэнки нихуя не шутил. И он выложил единственный туз, который был в рукаве. Ева.

— Видел твою Олд Леди здесь, Фрэнки, она охуенно хороша.

Ствол уперся сильней в него.

— Она моя ебаная жена, и тебе не стоило на нее пялиться. Те, кто рискуют смотреть на нее, быстро блять подыхают.

Жена. Иисусе.

Он пожал плечами.

— Она рассказывала тебе о нас когда-нибудь?

Фрэнки остекленел.

— Тут нечего нахер рассказывать, — прорычал он.

Идеально. Лучше не придумаешь. Мудак попался на крючок.

— Все, что у нее было впервые, случилось, малыш, не с тобой. Это все — мое нахуй. Барбекю у Демонов четырнадцать лет назад. Прямо после того, как она послала тебя, я зажал твою суку у стены, держа руку на ее груди, засунув два пальца в нее и запихнув язык в ее глотку так глубоко, что почти чувствовал, как бьется ее сердце. Эта дрянь была в восторге, была готова отдаться прямо блять там. Даже не могла вспомнить твое ебаное имя, потому что задыхалась, произнося мое. О, и в ее первый раз, кстати, тоже. Раздел ее догола и трахал в переулке под проливным дождем. Все ее ебаные мольбы стали моими.

Фрэнки вдохнул так много воздуха, что Дьюсу показалось, мир пересохнет сейчас. Его черед для внезапных действий. Он двинул локтем по груди Фрэнки, одновременно хватая ствол пистолета, затем схватил Фрэнки за руку, выворачивая ее, и прижимая его к полу. Опустив ботинок на плечо этому мудаку и все еще держа его руку, он с силой дернул ее. И этот чокнутый урод не издал ни звука, когда его плечо было вывихнуто. Даже не дрогнул.

Чокнутый. Просто пиздец.

Прижав собственный же пистолет Фрэнки ему ко лбу, он наклонился.

— И почему я был уверен, что был у нее первым? Ну, помимо того, что она была туже, чем ебаные тиски. После того, как она кончила, сука была на коленях передо мной, слизывая собственную кровь с моего члена. Она даже не была уверена, как и что делать, но отсосала нахуй по полной, дав мне кончить ей в рот. Так что неважно, сколько раз она была твоей, все это дерьмо — в первый раз — было моим. Можешь захлебнуться этим, пока твои мозги будут растекаться по всей комнате.

— Если ты убьешь меня, — сказал Фрэнки вполголоса, почти что умиротворенно, — ты убьешь Еву.

Он моргнул.

— Что?

— Ева. Я умру — умрет она.

— Каким это, блять, образом?

Он ухмыльнулся.

— В качестве свадебного подарка я заключил контракт на нее. Если я умру, ее убьют вскоре. Сука остается со мной по жизни, сука вернется ко мне после моей смерти. Так, как оно и должно быть.

Он просто смотрел на него.

Смотрел.

Было столько всего в этом ебучем мире, что могло шокировать его. Он повидал столько дерьма за свои сорок восемь лет, большая часть которого случилась персонально с ним. И часто его уже ничто не удивляло, когда он вляпывался в очередную хитровыебанную передрягу. Но это. Фрэнки, на полном серьезе сообщавший, что он оплатил заказное убийство Евы, ставшей наваждением всей его жизни, его ебаной женой, выбивало нахуй землю из-под его ног.

Это лишь еще раз убеждало его в том, что Фрэнки должен умереть. Он просто не знал, как позаботиться о жизни Евы теперь, учитывая это дерьмо. Пока.