Астровитянка - Горькавый Ник. Страница 7

По пыльной равнине, усеянной крупными камнями, Никки шла к незнакомому большому кораблю, и её сердце билось сильнее с каждой секундой. Для неё начиналась новая жизнь: неизвестная, волнующая и даже пугающая. Обе луны астероида летели за девочкой, освещая дорогу и провожая в дальнее путешествие. Даже немножко всплакнули вслед.

Шлюз «Марсианской Джоконды» превосходил камеру «Стрейнджера» в несколько раз. Для Никки всё казалось важным и значительным в этот момент: как отодвигается люк крейсера, какие светильники горят под потолком, как воздух не просто наполняет шлюз, а обдувает сильной струей скафандры, унося астероидную пыль в фильтры.

Наконец девочка шагнула в ярко освещенное нутро чужого корабля – с волнением Колумба, ступающего на землю Западной Индии. Сердце билось уже как сумасшедшее, а дыхание прерывалось: одно дело – принимать гостей в своей кают-компании, где всё знакомо, и совсем другое – самой попасть в чуждую среду обитания.

Никки оказалась в большом зале, где суетились десятка два людей и стояли небольшой реактивный шаттл, танкетка на гусеницах и трёхметровый в высоту робопаук на восьми ногах. Пока Никки, открыв рот, таращилась по сторонам, Бенина расстегнула ей скафандр и заботливо, как маленькому ребёнку, помогла выбраться из него.

Никки – озирающаяся, с рыжей лохматой головой, в зелёном мятом платье и с чёрным рюкзаком за спиной – опустила, не глядя, босую ногу на пол, вздрогнула и посмотрела вниз, на металлические холодные плиты, так отличающиеся от тёплого пластика её корабля. Плиты не имели обычной россыпи всасывающих отверстий и не притягивали её ноги к полу. «Здесь будет трудно ходить, – растерянно подумала Никки, – и для кровообращения это плохо».

На астероиде сила тяжести была в две с половиной тысячи раз меньше земной: бокал падал почти полминуты и ударялся о пол со скоростью десять сантиметров в секунду – в пятьдесят раз медленнее, чем на Земле. Над прудом висела сетка, не дающая непоседливым рыбам выпрыгивать и летать по оранжерее. Передвигаться по кораблю помогали вентиляционные отверстия в полу, которые вакуумными присосками притягивали босые ноги девочки. «А как же ходить здесь?» – Девочка схватилась за поручень, подняла глаза – и обнаружила вокруг себя целую толпу встречающих: вся команда крейсера, за исключением вахты, сбежалась к шлюзу – посмотреть на космическую Маугли. Десантники Спейс Сервис и матросы крейсерной команды держали в руках всяческие подарки для Никки и собрались поприветствовать её с максимально возможным дружелюбием и тактом.

– Никки, мы друзья! – стараясь отчётливо проговаривать слова, выступил вперёд огромный десантник, топая магнитными бутсами. – Не бойся нас! Это тебе!

Он протянул девочке яркую длинную конфету. Но расстояние между Никки и конфетой всё ещё составляло пару метров – видимо, предполагалось, что девочка сама подбежит за подарком.

– Это очень вкусно! – выступил в поддержку механик в чёрном комбинезоне и протянул Никки красное яблоко на столь же почтительном расстоянии – судя по всему, посланники человечества слегка опасались непредсказуемого поведения дикого детеныша, выросшего даже не в волчьей стае.

– Это можно кушать! Ням-ням! – Механик активно зашлепал губами и защёлкал массивной челюстью, наглядно подтверждая свои слова.

Приблизился третий контактёр – поварёнок в белом комбинезоне и с апельсином в руках.

– Ты нас понимай? Ты уметь говорить? – озабоченно спросил он, коверкая язык для большей понятности.

Ответа от изумлённой Никки, испытывающей шок от встречи с таким количеством странных людей, кухонный космический волк не получил и с досадой сообщил соратникам по контакту:

– Она совсем не бум-бум, Сверхновая мне в глотку!

Толстенький матрос решил испробовать другой смелый ход: он быстро сел на пол, скрестив ноги по-турецки, и высыпал перед собой кучу разноцветных кубиков. Потом он стал призывно махать Никки руками и хлопать ими по полу, приглашая её сесть рядом и принять участие в столь интересной игре. Чтобы подтвердить творческий восторг, испытываемый при этом, он стал мычать, гукать, ухать, закатывать от счастья глаза и даже звучно бить себя кулаками в плотную грудь. Речь, как не оправдавший себя способ коммуникации, он не использовал.

Наконец Никки пришла в себя, повернулась к Бенине, сдерживающей смех из последних сил, и заинтригованно спросила:

– Они всегда такие дураки, или это невротическая реакция на атипичный стресс.

Крейсер вздрогнул от такого хохота, какого он не слышал с момента схода со стапелей. Смеялись, конечно, только те кто не успел внести свою лепту в дело контакта, – хохоча, они быстро прятали по карманам сладости, цветные фломастеры и нехитрые игрушки. Четверо смелых побагровели и провалились сквозь землю, бросив кучку кубиков в зоне торжественной встречи двух цивилизаций. Никки наклонилась и взяла одно из орудий культурного сотрудничества:

– Отличный сувенир, спасибо, джентльмены!

Внутри крейсер Спейс Сервис оказался предельно функциональным, даже подчеркнуто примитивным, и, к удивлению Никки, не имел оранжереи.

– На ооновские деньги не пошикуешь, – объяснила Бенина. – Любой проект с излишествами зарежут. А ты всю дорогу будешь отдыхать в этой суперванне…

И Бенина подвела Никки, с любопытством рассматривающую незнакомые вещи вокруг, к противоперегрузочному кокону в тесном помещении без иллюминаторов.

– При каком ускорении вы летаете? – вздохнула Никки.

– Обычно один «же», при манёврах – до двух трёх… – сказала Бенина. – Тебе это совершенно противопоказано. Твой Робби – молодец! Он, как мог, заботился о твоём скелете и мышцах и дал тебе самый полный биохимический курс стимуляции роста тканей в низкой гравитации. Но до госпитального обследования я не могу разрешить тебе никаких нагрузок. Взлетаем через два часа, так что обедать тебе уже не стоит.

– Куда мы направляемся и как долго мне лежать в этом болоте? – спросила Никки, с отвращением глядя на «суперванну», залитую густой тёмно-зелёной жидкостью.