Пробуждение - Смит Лиза Джейн. Страница 36

– Елена, пожалуйста… будь осторожна.

Эта тварь, эта жуткая тварь с глазами Стефана шла к ней, глаза ее горели. Елена метнулась прочь, когда Стефан сделал еще один шаг, протягивая к ней руки. Эти длинные руки с изящными пальцами, которые так нежно гладили ее волосы!

– Не прикасайся ко мне! – вскричала Елена.

А затем отчаянно завопила, спиной ощущая железную ограду площадки. Этому железу было почти полтора столетия, и в некоторых местах оно уже совсем проржавело. Веса до смерти перепуганной девочки оказалось для ограды слишком много, и Елена почувствовала, как перила поддаются под ее тяжестью. Затем послышался резкий скрежет ломающегося металла, смешавшийся с отчаянным воплем. За спиной у Елены зияла пустота, ухватиться было не за что, и она стала падать.

В это мгновение Елена увидела бурлящие темно-пурпурные облака, темную громаду дома рядом с собой. Странным образом у нее оказалось вполне достаточно времени, чтобы ясно все это увидеть и почувствовать всю бесконечность страха, пока она кричала и падала, падала, падала…

Однако ужасный, сокрушительный удар о землю так и не случился. Внезапно Елену обхватили крепкие руки, поддерживая ее в пустоте. Послышался глухой стук, и руки напряглись, тело прижалось к ней, словно впитывая в себя катастрофу. Наконец все вокруг успокоилось.

Елена неподвижно лежала внутри круга этих рук, пытаясь осмыслить случившееся. Пытаясь поверить в еще одно совершенно невероятное событие. Она упала с крыши высокого трехэтажного дома – и осталась жива. Теперь в полной тишине между ударами грома Елена видела вокруг сад позади пансионата, и опавшая листва покрывала то самое место, где должно было лежать ее разбитое тело.

Наконец Елена обратила взгляд на того, кто сжимал ее в объятиях. Стефан.

Сегодня вечером было испытано слишком много страхов, вынесено слишком много ударов. И теперь Елена могла лишь с бесконечным удивлением смотреть на него.

В глазах Стефана читалась страшная печаль. Эти глаза, что горели как зеленый лед, теперь оказались темными и пустыми, совершенно лишенными надежды. Примерно тоже самое Елена наблюдала в ту первую ночь в его комнате, только сейчас было еще хуже. Ибо теперь глаза были наполнены ненавистью к самому себе, тоской и горестным осуждением. Елена просто не смогла этого вынести.

– Стефан, – прошептала она, чувствуя, как эта грусть входит и в ее сердце.

Елена по-прежнему видела красные пятна на его губах, однако теперь их вид пробуждал трепет жалости наряду с инстинктивным страхом. Быть таким одиноким… таким чужим и таким одиноким…

– Ах, Стефан, – прошептала Елена.

Но ее слова тонули в бездонных глазах, не порождая никакого отклика.

– Идем, – тихо произнес Стефан и повел ее в дом.

Когда они добрались до царства разрушения, которым стала его комната, Стефан ощутил укол жгучего стыда. То, что именно Елена все это увидела, оказалось для него совершенно невыносимо. С другой стороны, возможно, так оно было и лучше. Ибо теперь она воочию могла видеть, каков он на самом деле, что он способен натворить.

Медленно подойдя к кровати, Елена села. А затем заглянула в помрачневшие глаза Стефана.

– Рассказывай, – только и сказала она.

Стефан невесело усмехнулся и заметил, как Елена вздрогнула. Это заставило его еще сильнее себя возненавидеть.

– Что ты хочешь знать? – спросил Стефан. Поставив ногу на один из перевернутых чемоданов, он почти с вызовом обратился к Елене, широким жестом обводя комнату. – Кто это сделал? Я это сделал.

– Ты сильный, – сказала Елена, не сводя пристальных глаз с перевернутого чемодана. Затем она все же подняла взгляд, припоминая о том, что случилось на крыше. – И быстрый.

– Сильнее человека – произнес Стефан с намеренным ударением на последнем слове.

Почему же она теперь от него не попятилась? Почему не посмотрела на него с той ненавистью, которую он уже видел сегодня? Впрочем, Стефан теперь очень мало заботился о том, какие выводы извлечет из его слов Елена.

– Мои рефлексы значительно быстрее, и я более вынослив. Ничего не поделаешь, я охотник, – резко закончил он.

Что-то в выражении лица Елены заставило Стефана вспомнить о том, как она от него отшатнулась. Тыльной стороной ладони он вытер губы, затем подошел к ночному столику, чтобы взять оттуда стакан воды.

Глотая воду и снова вытирая рот, Стефан чувствовал на себе взгляд Елены. О да, теперь его снова волновало, что она о нем подумает.

– Ты можешь есть и пить… всякое разное, – сказала Елена.

– Вообще-то мне ничего не требуется, – тихо отозвался Стефан, чувствуя страшную усталость и подавленность. – Мне больше ничего не требуется. – Внезапно он резко развернулся и почувствовал, как в его сердце снова загорается страстное желание. – Можно сказать, я не из этого мира. Для тебя, Елена, я все равно, что мертв.

Теперь Стефан видел, как она дрожит. Однако голос Елены показался ему спокойным, пока глаза ее неотрывно смотрели в его глаза.

– Расскажи, – снова попросила Елена. – Пойми, Стефан, у меня есть право знать.

Стефан узнал эти слова. И они были так же верны, как и в тот, первый раз.

– Да, думаю, есть, – сказал Стефан голосом усталым, но твердым. Оторвав через несколько секунд взгляд от разбитого окна, он снова посмотрел на Елену и ровным тоном заговорил: – Я родился в конце пятнадцатого столетия. Можешь ты в это поверить?

Елена посмотрела на вещи, которые разбросал по крышке бюро один яростный взмах руки. Флорины, агатовая чашка, кинжал.

– Да, – негромко отозвалась она. – Я в это верю.

– И ты хочешь знать больше? Как я стал таким? – Когда Елена кивнула, Стефан снова повернулся к окну.

Как же он мог ей все рассказать? Ведь он так долго избегал вопросов, что стал подлинным экспертом в науке прятаться и ускользать.

Существовал только один способ. Стефан должен был рассказать Елене всю правду, ничего не скрывая. Выложить все до мельчайших подробностей, чего он никогда не предлагал ни одной живой душе.

И Стефан действительно хотел это сделать. Пусть даже после этого она от него отвернется. Стефан отчаянно желал показать Елене, кто он на самом деле такой.

И тогда, устремив взгляд в самую глубь мрака за окном, где вспышки голубого сияния время от времени озаряли небо, он начал свой рассказ.

Стефан говорил бесстрастно, без эмоций, тщательно подбирая слова. Он рассказал Елене о своем отце, состоятельном мужчине времен Ренессанса, и о его мире, который преимущественно ограничивался Флоренцией и семейным поместьем. Он рассказал ей о своей учебе и о своих амбициях. О своем брате, так сильно от него отличавшемся, и о враждебных отношениях, которые между ними сложились.

– Даже не знаю, когда Дамон начал меня ненавидеть, – признался Стефан. – Насколько я помню, так было всегда. Возможно, это случилось потому, что наша матушка не оправилась после вторых родов. Она умерла через несколько лет после моего рождения. Дамон очень сильно ее любил, и мне всегда казалось, что он винил меня в ее смерти. – Тут он выдержал паузу и с трудом сглотнул. – А затем, немного позднее, появилась одна девушка.

– Та самая, которую я тебе напоминаю? – негромко спросила Елена. Стефан кивнул. – Та самая, – несколько нерешительно продолжила она, – которая подарила тебе кольцо?

Стефан взглянул на серебряный перстень у себя на пальце, затем внимательно посмотрел в глаза Елене. И медленно вытащил из-под рубашки кольцо, которое носил на цепочке.

– Да, это было ее кольцо, – кивнул он. – Без подобного талисмана мы умираем под солнечным светом – как на костре.

– Значит, она… ты ей нравился?

– Она сделала меня тем, кто я сейчас.

После небольшой заминки Стефан рассказал ей о Катрине. О красоте и прелести Катрины, о своей любви к ней. И о любви Дамона.

– Она была слишком нежной, проникнутой слишком большой любовью, – мучительно произнес он под конец. – Она дарила эту любовь всем, включая моего брата. Но, в конце концов, мы сказали ей, что она должна выбрать между нами. И тогда… тогда она пришла ко мне в спальню.