Что я сделала ради любви - Филлипс Сьюзен Элизабет. Страница 64

– Перестань издеваться над моим ртом. И что тебе стоит? Подумаешь, большое дело!

– Большое дело заключается в том, что я не хочу детей.

– Это мне известно, – процедила Джорджи, отталкивая его. – Так ты их и не получишь.

– Воображаешь, что все будет так легко?

Нет. Это будет хлопотно и невероятно сложно, но идея смешения их генов становилась все более привлекательной. Его внешность и – она ненавидела признаваться себе в этом – интеллект в соединении с ее темпераментом и самодисциплиной позволят произвести на свет самого поразительного в мире ребенка. Ребенка, которого она мечтала родить.

– Легче легкого, – сказала она вслух. – Никакой особой мудрости.

– Вот это точно. К счастью, твое тело с лихвой компенсирует пустую голову.

– Побереги свои силы. У меня нет настроения.

– Я жалею об этом больше, чем ты можешь себе представить…

Он приподнялся над ней и бедром раздвинул ноги.

– Что ты делаешь?

– Восстанавливаю свое мужское превосходство, – пояснил Брэм и, сжав запястья, поднял ее руки над головой. – Прости, Скут, но так надо, – прошептал он, входя в нее.

– Я не предохраняюсь!

– Хорошая попытка, – прошептал он, припав губами к ее груди. – Но напрасная.

Она не настаивала. Во-первых, он прав и она лгала. Во-вторых, она превратилась в секс-маньячку. В-третьих…

Джорджи забыла о том, что там в-третьих, и обхватила его ногами…

Брэм до сих пор не мог поверить своим ушам. Джорджи мечтает о ребенке и серьезно считает, что он поддержит эту дурацкую идею! Он всегда знал, что не женится и уж тем более не заведет детей. Мужчины его типа не созданы для самопожертвования, родительской любви и высоких идеалов. Те крохотные капли этих качеств, на которые он способен, используются для работы. В Джорджи самым странным образом сочетаются здравый смысл и полнейший идиотизм. Последнее время она попросту сводит его с ума.

Он дождался окончания встречи с представителями «Вортекс» и сразу позвонил Кейтлин Картер:

– Держись, милая. «Дом на дереве» получил зеленый свет в «Вортекс». Рори Кин согласилась на сделку.

– Я тебе не верю!

– Подумать только, а я воображал, что ты за меня порадуешься.

– Сукин сын! Срок истекает всего через две недели!

– Через пятнадцать дней. И посмотри на это с другой стороны: теперь ты можешь спокойно спать, зная, что я никому не позволю превратить книгу твоей матери в кусок дерьма. Уверен, что это станет для тебя огромным утешением.

– Иди трахни себя! – Она бросила трубку.

Брэм задумчиво взглянул наверх, в сторону второго этажа.

– Превосходная мысль.

День для Лоры, можно сказать, выдался на редкость паршивый. Хуже не бывает: разрывающая виски боль, деморализующий разговор с начальством «Старлайт менеджмент» и штраф за превышение скорости по пути в Санта-Монику. Наконец она добралась до места и нажала кнопку звонка на двери двухэтажного таун-хауса Пола Йорка в средиземноморском стиле, находившегося всего в четырех кварталах от «Пирса» [20], хотя она и представить не могла, что Пол там бывает.

Глубокий треугольный вырез ее нового шелкового платья без рукавов, от Эскада, позволял ветерку охлаждать тело, но ей все же было очень жарко, и влажные волосы стали завиваться в мелкие кудряшки. Каждый день она выезжала на работу аккуратно одетая, причесанная, однако уже через полчаса с ней начинали происходить мелкие неприятности: крупица туши под глазом, соскользнувшая с плеча бретелька лифчика, царапина на туфле… и в каком бы дорогом салоне она ни побывала накануне, тонкие волосы никогда не сохраняли форму больше часа.

Она услышала доносившуюся из-за двери музыку группы «Стили Дэн» и поняла, что в доме кто-то есть. Но ей не открыли. И на телефонные звонки Пол не отвечал. Она пыталась связаться с ним вот уже две недели, с тех пор как Джорджи ее уволила, в тот день, когда сняли карантин.

Она стала колотить в дверь, а ничего не добившись, заколотила с еще большей силой. Таблоиды буквально с ума сходили, добиваясь деталей происходившего во время карантина. Но когда выяснилось, что среди гостей была Рори и что студия «Вортекс» заключила с Брэмом договор на съемки фильма, истерические вопли на тему жестоких драк и гедонистических оргий мигом стихли.

Замок наконец щелкнул, и на пороге возник мрачный и злой Пол.

– Какого черта вам нужно?

Безупречно причесанные седые волосы на этот раз были растрепаны. Он был бос и выглядел так, словно неделю не брился. На нем были помятые шорты и полинявшая футболка. Лора никогда не видела его таким, и что-то непрошеное зашевелилось в ее груди. Она с силой толкнула дверь.

– Сейчас вы сильно напоминаете труп Ричарда Гира.

Пол машинально отступил, и Лора проскользнула мимо, в прохладное пространство, где доминировали бамбуковые полы, высокие потолки и яркие потолочные светильники.

– Нам нужно поговорить.

– Не нужно.

– Всего несколько минут.

– Поскольку у нас больше нет совместных дел, не вижу смысла.

– Прекратите разыгрывать из себя большого ребенка!

Пол молча уставился на Лору, и та осознала, что даже в выцветшей футболке и помятых шортах он выглядел более собранным, чем она в своем платье от Эскада и красных туфельках от Тэрин Роуз. И снова это неуместное шевеление в груди…

Она мрачно улыбнулась:

– Больше мне не придется лизать вам задницу. Это единственное светлое пятно в моей погубленной карьере.

– Да… и мне очень жаль.

Он прошел мимо нее в гостиную, уютную, но безликую: удобная мебель, бежевый ковер и белые жалюзи. Очевидно, он не позволял ни одной из утонченных дам, с которыми встречался за эти годы, оставить здесь свой след.

Лора подошла к музыкальному центру и выключила музыку.

– Бьюсь об заклад, вы с ней ни разу не поговорили, с тех пор как все рухнуло.

– Откуда вам знать?

– Мне? Да я наблюдала за вами все эти годы. Если Джорджи не делает так, как угодно папочке, папочка наказывает ее гордым молчанием.

– Я никогда так не поступал. Вам нравится изображать меня злодеем, верно?

– Для этого много краски не потребуется!

– Уходите, Лора. Оставшиеся вопросы мы можем решить по электронной переписке. Нам больше нечего сказать друг другу.

– Это не совсем так.

Она порылась в сумке и сунула ему сценарий.

– Поедете на пробы к Хоуи. Конечно, роль вы не получите, но нужно же как-то начинать.

– Пробы? О чем вы?

– Я решила стать вашим агентом. В жизни вы бесчувственный жестокий мерзавец, но еще и талантливый актер. Вам давно пора отцепиться от Джорджи и сосредоточиться на собственной карьере.

– Забудьте. Когда-то я этим занимался, но больше не желаю.

– Теперь вы другой человек. Конечно, немного отстали от жизни, но я договорилась об уроках с Ли Колдуэлл, той, что давала уроки актерского мастерства Джорджи.

– Вы спятили?!

– Первый урок завтра в десять. Ли из вас душу вытряхнет, так что вам лучше выспаться.

Из сумки появилась на свет пачка бумаг.

– Это мой стандартный контракт. Просмотрите, пока я сделаю несколько звонков. – Она вытащила сотовый. – И давайте обговорим все сразу: ваша работа – играть, моя – делать вам карьеру. Вы занимаетесь своим дело, я – своим, и посмотрим, что из этого выйдет.

Пол небрежно бросил сценарий на журнальный столик:

– Я не пойду ни на какие пробы.

– Слишком заняты, пересчитывая фотографии, на которых вы вместе с дочерью?

– Идите к черту!

Резкие слова, но произнесены без особого пыла. Пол опустился в легкое кресло с клетчатой обивкой.

– Вы действительно считаете меня бесчувственным мерзавцем?

– Я сужу только по тому, что видела своими глазами. Если вы не мерзавец, значит, чертовски хорошо играете роль, – запальчиво начала Лора, но тут же осеклась. Он действительно прекрасный актер. Она была потрясена его чтением роли отца в «Доме на дереве». Лора уже не помнила, когда в последний раз была так взволнована чьей-то игрой. И горькая ирония заключалась именно в том, что восхищалась она не кем иным, как Полом Йорком.