Что я сделала ради любви - Филлипс Сьюзен Элизабет. Страница 74

Брэм был ужасно зол на нее за исчезновение, и его телефонные сообщения разрывали ей сердце.

«Клянусь Богом, я не влюблен в тебя… Дружба – это все, что есть между нами».

Что же до второго сообщения, в котором он обвинял ее в шантаже… она даже не дослушала. Сразу стерла.

Отец знал, где она. Джорджи наконец набралась храбрости рассказать ему о Лас-Вегасе и немного о том, почему ей нужно уехать. Пол, естественно, пытался во всем обвинить Брэма, но она ему не позволила и заставила пообещать, что тот не будет общаться с ее мужем.

– Дай мне немного времени, пап. Хорошо?

Он неохотно согласился, но уже на следующий день позвонил и сообщил новость, от которой она едва не упала в обморок.

– Я кое-что проверил. Брэм не коснулся и цента из тех денег, которые ты ему платишь. Похоже, он в них не нуждается.

– Конечно, нуждается. Все знают, что он продул свои гонорары от «Скипа и Скутер».

– Именно продул. Но когда наконец остепенился, пересмотрел свой стиль жизни и стал вкладывать гонорары от повторного показа сериала в различные предприятия. Теперь он вполне обеспеченный человек. И даже выплатил кредит на дом.

Какая ирония! Значит, Брэм не обманул ее в единственном: в своих чувствах к ней. Дружба. А теперь и этого нет.

Джорджи вдруг обнаружила, что постоянно смотрит в пустоту или берет книгу и несколько раз перечитывает одно и то же предложение, не понимая смысла. Но не плачет, как после развода с Лансом. На этот раз печаль слишком сильно завладела ею, и она не в силах была плакать.

Все, что теперь занимало ее, – это камера. Очень хотелось отправиться на один из роскошных курортов и взять интервью у горничных. Но она не могла рисковать, ведь ее узнают, и потому ей пришлось отнести камеру в тенистое, вымощенное белым камнем патио и взять интервью у самой себя.

– Скажи, Джорджи, тебе везло в любви?

– Более или менее. А как насчет тебя?

– Более или менее.

– Как считаешь, почему это?

– Из-за унизительной потребности быть любимой.

– И ты винишь в этом… отношения с отцом?

– Ну, немного.

– Значит, это отец виноват в том, что ты влюбилась в Брэма Шепарда?

– Нет, – прошептала она – Это моя вина. Я знала, что ни в коем случае нельзя влюбляться в него, и все-таки сделала эту ошибку.

– И отказалась от пробы и возможности сыграть Элен?

– Как насчет того, что женщина готова на все ради любви?

– Глупо.

– Но что мне делать? Работать с ним каждый день, а потом ложиться в постель?

– Сколько раз говорить: на первом месте должна быть карьера.

– Сейчас мне не до карьеры. Я даже не наняла нового агента. Сейчас я могу только…

– Упиваться собственными несчастьями?

– Дай мне несколько месяцев, и я забуду о нем.

– Ты действительно в это веришь?

Нет. Она не верила. Потому что любила Брэма горячо и сильно. Любила с открытыми глазами, как никогда не любила бывшего мужа. Никаких розовых очков. Никакой безумной страсти. Никаких грез Золушки или ложной уверенности в том, что он упорядочит ее жизнь. Ее чувства к Брэму были запутанными, честными и глубокими. Он… он казался частью ее самой, лучшей и худшей одновременно. С ним она хотела идти по жизни вместе, в радости и беде, делить триумфы и катастрофы, дни рождения, праздники и повседневность.

– Превосходно, – кивнула ее интервьюер. – Я все-таки заставила тебя плакать. Совсем как Барбара Уолтерс [26].

Джорджи выключила камеру и закрыла лицо руками.

Джорджи не было почти две недели, и единственным источником информации для Брэма оставался Эрон. Он же взял на себя труд скармливать таблоидам сладкую ложь. Утверждал, что Джорджи решила отдохнуть, пока Брэм занят работой, и сочинял длинные романтические телефонные переговоры между новобрачными. Все это помогало держать представителей прессы на расстоянии, так что Брэм мог вздохнуть свободно.

Подготовка к съемкам «Дома на дереве» шла без особых сбоев, хотя кастинг был еще не закончен. Брэму следовало пребывать на седьмом небе, но он с трудом удерживался от желания разыскать своего бывшего наркодилера. Вместо этого он завалил себя работой – чтобы отпугнуть дьяволов.

В понедельник вечером, когда он вернулся домой, его ждала Чаз. На столе громоздились новые кулинарные книги, хотя руководства по подготовке к экзаменам так и не были открыты. Услышав его шаги, она вскочила:

– Я сделала для тебя сандвич с зерновым хлебом, индейкой и гуакамоле. Бьюсь об заклад, ты всю неделю ел одну дрянь.

– Я ничего не хочу, и сколько раз повторять, чтобы не ждала меня!

Чаз подошла к холодильнику.

– Еще и полуночи нет.

Долгий опыт позволил ему усвоить, насколько тщетны споры с Чаз относительно еды, хотя он мечтал об одном: лечь и уснуть. Но пришлось остаться и сделать вид, что его очень интересует сложенная на стойке почта. Чаз тем временем вытаскивала из холодильника разнообразные емкости, а заодно делилась с ним последними событиями своей жизни:

– Эрон меня достал. Они с Бекки поссорились – подумать только, ведь не пробыли вместе и трех недель! Он сказал, что они слишком похожи. Но ведь это должно быть здорово, верно?

– Не всегда.

Брэм невидящим взглядом уставился на очередное приглашение, после чего бросил его в мусор. У них с Джорджи было чересчур много общего, хотя он не сразу это понял.

Чаз с такой силой швырнула контейнер на стойку, что крышка приподнялась.

– Эрон знает, где Джорджи.

– Да, я понял. И ее отец тоже знает.

– Тебе следовало бы заставить их все рассказать.

– Зачем? Я не собираюсь за ней бегать.

Кроме того, из телефонного разговора с Тревом, снимавшимся в Австралии, он узнал, что Джорджи сейчас в Кабо. Он даже подумывал лететь в Мексику и притащить ее обратно. Только очень уж сильно она задела его гордость. И кстати, именно она удрала от него. Пусть теперь приезжает и вымаливает у него прощение.

Чаз положила буханку хлеба на доску и принялась орудовать ножом.

– Я знаю, почему вы поженились.

Брэм поднял глаза.

Чаз открыла крышку контейнера с гуакамоле.

– Тебе нужно было с самого начала не врать насчет того, что случилось в Вегасе, и аннулировать этот дурацкий брак. Как Бритни Спирс, когда в первый раз выходила замуж.

– Как ты это пронюхала?

– Подслушала ваш разговор с Джорджи.

– Для этого тебе нужно было расплющить ухо о замочную скважину! Если хоть кому-то проболтаешься…

Чаз громыхнула дверцей буфета.

– Значит, вот кем ты меня считаешь? Последней тварью? Сплетницей?

Теперь он имел несчастье обозлить еще одну женщину. Но расположение Чаз вернуть легко.

– Нет, я так не думаю. Прости.

Она долго размышляла, стоит ли принять его извинения и наконец смилостивилась. Как он и рассчитывал.

Брэм уселся за стол и посмотрел на горы еды, которую выставила Чаз. Пока что он не хотел покончить со своим фиктивным союзом. Слишком много преимуществ он давал, начиная с головокружительного секса, от которого просто нет смысла отказываться, и кончая тем, что благодаря Джорджи он снова в игре. Он хотел, чтобы «Дом на дереве» стал первым в ряду великих фильмов, и Джорджи была гарантом его успеха.

Чаз положила перед ним сандвич.

– Не могу поверить, что она отменила пробы. Столько работать и в один миг отказаться от такой возможности! Послала Эрона за платьем специально к этому дню. Делала разные прически и макияж и требовала, чтобы я сказала, какие лучше. Даже попросила заснять дурацкую пробу. А потом струсила и смылась.

Брэм отложил сандвич.

– Ты засняла ее пробу?

– Знаешь, какая она! Возможно, мне не стоит это говорить, но если она снимала эротические видео с тобой в главной роли, пожалуй, следует…

– И запись все еще здесь?

– Не знаю. Наверное. Возможно, в ее офисе.

Брэм поднялся из-за стола, но тут же передумал. Пропади все пропадом! Он точно знал, что увидит. Но любопытство взяло верх и, прежде чем лечь спать, он обшарил ее офис, и не успокоился, пока не нашел то, что искал.