Проклятый горн - Пехов Алексей Юрьевич. Страница 33

— Давай вернемся к темному кузнецу. О том первом, как я уже говорила, информации довольно мало. Нигде не упоминается, что у него была способность к волшебству. И про раскрытие адских врат тоже ни слова. Он явно не умел этого делать. Или не хотел. Или не успел. Или все это полная чушь.

— Не веришь в создание новых врат?

— Не верю. Хотя… Если человек может оказаться сыном Божьим, то почему бы не предположить существование Антихриста, способного устроить ад на земле?

— Не слишком обнадеживающее заявление.

Она кивнула:

— Согласна. Хотя по сравнению с юстирским потом угроза появления легиона чертей под моим окном все еще продолжает казаться мне сказочной.

— Не хочется, чтобы сказка превратилась в реальность. Его следует найти и уничтожить до того, как княжества начнут гнить от мора. Тогда кузнеца некому будет остановить. Все будут заняты лишь бегством от болезни, отпущением грехов и подготовкой к путешествию в рай или в ад. Уж как повезет. Я писал тебе о словах Вальтера. Ты нашла книгу?

Она скривилась:

— Быстрее найти бриллиант в грязном белье Клоповьего рынка, чем этот труд. Яков Тинд, «О поздней империи и создании княжеств» — довольно редкий экземпляр. Я проверила каталоги библиотекарей. Таких книг хорошо если осталось около десятка во всем мире. Одна точно есть в библиотеке исторического факультета Савранского университета.

— Ну нет. Я больше туда не поеду.

— Есть в Риапано. Есть у дожей. Есть в руках частных коллекционеров и князей. Две или три у инквизиторов. Но ни одного тома не найти ближе чем в тысяче лиг отсюда.

— А я надеялся, что у нас в архивах…

— Ну… часть наследия, как ты помнишь, осталась в Прогансу. Часть ушла в Солезино, Ордену, когда Братство разделилось на хороших и плохих.

У нее не было сомнений, что законники это однозначно плохие, раз они не с нами.

— Хотя слова колдуна, которого ты убил, все же представляются мне лживыми. Книга старая. А кузнец… если только он не живет несколько столетий… В общем, его портрет не может быть на той гравюре.

На это я мог ответить лишь:

— Вальтер сказал, лицо похоже.

— Надеюсь, что его уже едят черви! — в сердцах бросила она, взяла кружку с давно остывшим отваром, заглянула в нее и, раздумав пить, поставила на место. — Он заманил Кристину во все это…

— Лишь отчасти, — промолвил я, с удивлением отмечая для себя, что защищаю своего врага. — У нее тоже были важные цели.

— Спасение мира. Уже слышала! — не сказала, а выплюнула моя учительница.

— Как оказалось, существовала еще одна причина. Она хотела спасти тебя.

Несколько секунд собеседница вглядывалась в мое лицо, надеясь, что я шучу, и свет свечей играл на ее красивых скулах.

— Ты бредишь? — участливо спросила Мириам.

— Нет, к сожалению. Вот что у нее было.

Не только моя учительница прятала кинжал на ноге. Я задрал штанину и извлек из кожаного чехла короткий волнистый клинок без рукоятки. Положил перед ней.

— Это заготовка. Не рабочая. Не хватает, как ты сама можешь видеть, рукояти, гарды и глаза серафима. Авантюристы, как ты их назвала, планировали собрать полноценный кинжал.

Мириам, ничего не говоря, двумя пальцами, осторожно, чтобы не порезаться, взяла опасный предмет, поднесла к глазам. Помолчала.

— Могу сказать, что он хоть и не закончен, но довольно старый. Я бы назвала его братом того, что ты привез из Прогансу.

— Я тоже это заметил.

— Так что там насчет спасения? Что пришло ей в голову? — слишком уж небрежно поинтересовалась она.

— Кристина знала, что ты больна?

— Я сама ей сказала. Как только старга меня обрадовала. И что с того?

— Ну, как я понимаю, у твоей ученицы родился план. Добыть тебе настоящий клинок темного кузнеца. Чтобы ты больше никогда не имела недостатка в душах, которые можно забрать и добавить себе жизни и здоровья.

И вновь в комнате разлилось тяжелое молчание.

— Она ведь не думала, что я соглашусь!

— Как видно, не исключала такой возможности.

— И я им не воспользовалась! — отчеканила та. — Не надо вновь возвращаться к самому началу нашего разговора, Людвиг! Это утомляет, знаешь ли.

Я пожал плечами, забрал принадлежащее мне:

— Факт состоит в том, что Кристина пыталась спасти тебя, не зная, что у магистра уже есть рабочий темный клинок.

Глаза у Мириам оставались сухими, но она словно бы постарела на десять лет.

— Что ты намерен делать с этой вещью?

— Без глаза серафима он бесполезен. Просто спрячу.

— Надежно спрячешь? — уточнила она, и я кивнул. — Где Кристина нашла его? Ты знаешь?

— Думал, ты не спросишь. В Солезино. На развалинах Ордена. На теле одного из законников.

Мириам вытянула губы трубочкой, постучала пальцами по столу:

— Ветер и кости! Снова эти ублюдки! И девочка нашла оба кинжала! У нее был какой-то странный дар.

— Везение, которое в итоге привело ее к смерти. Что делала Кристина в Солезино? Она ведь уехала за несколько дней до того, как я туда прибыл?

Мириам погрозила мне пальцем:

— А вот это, Людвиг, уже не твое дело.

— Мне кажется, что оно давно стало моим.

Пугало встало — ему наскучил разговор — и направилось к окну.

— Ну уж нет. — Снежная королева Братства оставалась непреклонна. — Подобная информация доступна лишь магистрам. А ты, насколько я помню, к ним не относишься.

— Хорошо. Я согласен.

Мой ответ поставил в тупик не только ее, но и Пугало. Оно замерло, перекинув ногу через балконные перила и уставившись на меня.

— Прости, согласен на что? — ошарашенно спросила она меня.

— Стать магистром, — все с тем же каменным спокойствием произнес я.

И тут Мириам начала смеяться. Хохотать. Она смеялась одновременно зло и восторженно, глядя куда-то в потолок, словно желала увидеть там лицо бога. Смеялась, пока из ее холодных глаз не потекли слезы, а смех не перешел в надсадный кашель, да такой, что я вскочил, думая, что она задыхается, а в кабинет прибежал перепуганный Филхо.

Мириам остановила его успокаивающим жестом, показала, что с ней все в порядке. Но он проявил инициативу, вышел и тут же вернулся со стаканом воды. На меня слуга посмотрел с укоризной, точно я был причиной ее болезни.

— Хорошая шутка, — отдышавшись, произнесла она. — Ты застал меня врасплох. Браво.

— Я не шутил.

— Тупоголовый недалекий кретин. — В ее голосе слышалась ненависть и усталость. — Я столько сил вложила в тебя лишь для того, чтобы разочароваться, когда ты все бросил и ушел. Зная твою упертость, я перестала докучать тебе своими надеждами, решила использовать резервный план, Кристину, хотя она, в отличие от тебя, щенок, никогда не была готова и не подходила на роль магистра. И что же я вижу теперь, когда я обескровлена? Ты сам согласен встать на эту дорогу. И ради чего?!

— Ради правды, Мириам. Она важна, и я готов заплатить такую цену.

Мгновение она походила на рассерженную гиену, того и гляди, вцепится мне в глотку, но спустя секунду улыбнулась и расслабилась.

— Ты всегда был идеалистом. И не скажу, что мне это нравилось.

— Тогда почему из всех претендентов ты выбрала меня?

Казалось, вопрос поставил ее в тупик.

— Того, что я разглядела твой талант, еще когда тебе было четыре года, недостаточно? Не только я желала заполучить тебя. В очереди были еще и Павел со Стёненом. Я серьезно подхожу к подбору учеников и, когда называла твое имя, знала, что ты будешь самым сложным из тех двадцати шести, которых я когда-либо учила. Но также и тем, кто может поднять и укрепить Братство. Ну не усмехайся. Ты сам не подозреваешь, на что способен. Все стражи бы выиграли, будь у тебя на пальце кольцо магистра.

— Ну так дай его мне.

Она с сожалением покачала головой:

— Слишком поздно. Со смертью Ирдена здесь все запуталось. Я отказалась занять его место. Глупо становиться королевой на час. Боюсь, я не доживу до конца года. Пока не выберут нового, пускай номинального главу, о приеме в совет следующих магистров не может быть и речи.