С молитвой о тебе - Алюшина Татьяна Александровна. Страница 34
Клуб ее поразил, и Кира поймала себя на мысли, что вот уже вторые сутки находится почти в постоянном состоянии восторженного удивления и поразительных открытий.
Это был даже не клуб, а некий досуговый комплекс — большое, приземистое трехэтажное здание клуба, а рядом еще одно, современный кинотеатр, чуть ли не «Кодак киномир». Ничего себе село!
Такие комплексы культурного досуга и в городах?то редко увидишь, а тут поселок с претензией на Академгородок, не иначе! Коля только улыбался довольно, поглядывая на Киру.
— У вас здесь что, закрытый загородный поселок депутатов Госдумы и олигархов? — дивилась Кира.
— У них такого в поселках нет, — рассмеялся Николай и повел ее внутрь здания. — Идем, посмотришь, как все организовано.
На первом этаже располагался просторный танцзал, с зеркальной стеной и перекладиной станка, и там шли занятия — пар десять, не меньше, разучивали танго. Вообще людей в клубе было довольно много, в коридорах происходило оживленное передвижение, и практически все улыбались, здороваясь друг с другом.
Ну надо же!
Там же, на первом этаже, находился большой театральный зал с вполне приличной сценой и даже вторым зрительным этажом галерки. И небольшой выставочный зал с грамотно и профессионально выставленным светом, в котором в данный момент прохаживались люди, рассматривая картины.
Нет, это не село, а Версаль какой?то!
— Это работы наших местных художников?любителей, но есть и картины Аглаи, — пояснил экскурсовод Крайнов, — идем дальше, потом посмотришь.
Двери в еще один зал были закрыты на ключ. Коля рассказал, что этот зал меньше, чем первый, и используется для концертов и театральных репетиций.
На втором этаже располагались мастерские и классы различных кружков, и практически в каждом шли занятия. На третьем этаже — царство Аглаи и Центр народного творчества. Здесь все стены были завешены работами учеников, а под рисунками, на длинных стеллажах вдоль стен разместили разнообразные поделки ребят.
Занятия еще не окончились, и Кира с удовольствием рассматривала детские работы, делая новые открытия о талантах и высоком качестве выставленных работ.
Она почти добралась до конца экспозиции, когда к Крайнову подошли несколько подростков и наперебой принялись о чем?то шумно расспрашивать.
— Николай Алексеевич! — спрашивал кто?то из пацанов, перекрикивая остальных. — А поход состоится?
— Иди, — отпустила его Кира, улыбаясь, — общайся, я поброжу, посмотрю сама.
— Это моя активная группа, — пояснил ей Крайнов, отходя за подростками в сторону, — у нас план каникулярных мероприятий, который меняется в зависимости от поступающих предложений.
— Иди, иди, — рассмеялась Кира, наблюдая, с каким нетерпением его тянут куда?то.
До конца занятий Аглаи оставалось еще с полчаса, Кира закончила осмотр и спустилась на первый этаж, решив посмотреть на танцевальные занятия, тем более что зрителей там было предостаточно.
Проходя по коридору, она обратила внимание, что дверь второго зала, которая раньше была заперта на ключ, приоткрыта. Подталкиваемая любопытством исследователя, она открыла дверь пошире и вошла. Достаточно большой, современный концертный зал был пуст, а на сцене стоял рояль, возле него — концертный табурет.
— Ау! — позвала Кира.
А в ответ тишина, на призыв никто не отозвался.
Интересно, а какого уровня инструмент в этом Дворце творчества?
Ну а как вы думали, могла Кира развернуться и пойти дальше? Вот именно!
Кира выглянула за дверь, людей в коридоре поубавилось, и никто не обращал на нее внимания, значит, и спросить разрешения не у кого. Ну и ладно!
Она прошла через зал, поднялась на сцену, открыла крышку рояля. Инструмент оказался прекрасный, известной фирмы. Стоя, пробежала пальцами по клавишам гамму, пробуя звук, — великолепно!
Кира села за инструмент, задумалась, прислушиваясь к своему внутреннему состоянию — что соответствует сейчас ее ощущениям? И улыбнулась!
Конечно, свиридовская «Метель»! Что в этом поселке обязательно к исполнению? Гимн данного населенного пункта!
И заиграла. Она погрузилась в музыку, сливаясь с ней, чувствуя радость солнечную внутри, и, закончив одно произведение, перешла к другому, к третьему, подчиняясь состоянию души — за Свиридовым последовал прозрачный Глюк, немного печальный и мистический Шопен, за ним озорной Моцарт…
Кира настолько погрузилась в слияние с музыкой, отдаваясь целиком этому единению, что забыла про время и не замечала ничего вокруг. Она взяла последнюю ноту, убрала плавно с клавиатуры кисть, вздохнула радостно, закрыла крышку рояля, встала… и чуть не упала, споткнувшись от неожиданности о сиденье, — зал был переполнен людьми! Все места заняты, люди толпились у стен, кто?то даже сидел в проходах прямо на полу. И стояла абсолютная, звенящая тишина!
Кира так растерялась, что не знала, что сказать или сделать, и брякнула:
— Здрасьте… — чуть поклонившись.
И рухнули, как гром, аплодисменты! Люди повскакивали с мест, кричали «Браво!!», «Бис!!» и громкое «Еще!!». Она окончательно смутилась, немного напуганная такой активностью зрителей, и растерянно обводила зал взглядом. Зал хлопал в едином ритме и скандировал:
— Еще! Еще! Еще!
Она увидела, как, пробираясь через стоявших, к ней по проходу торопится Николай. Кира подошла к краю рампы, присела на корточки, он приподнялся ей навстречу, взял ее ладошки в руки.
— Ты великолепно, фантастически играла! — сказал он и спросил: — Сможешь еще?
— Конечно! — кивнула Кира, стараясь перекричать скандирующих. — Только надо крышку открыть, так звук лучше и насыщенней!
— Сейчас! — пообещал он.
Подтянулся на руках, легко и изящно запрыгнул на сцену, повернулся к зрителям, сделал успокаивающий жест, дождался, когда слушатели постепенно затихнут и объявил:
— Кира Владимировна сыграет еще.
— Ура! — крикнул кто?то, люди рассмеялись на такое непосредственное проявление радости.
Николай поднял и укрепил крышку рояля, подмигнул Кире и ободряюще пожал ей руку.
— А что играть? — шепотом спросила у него Кира.
— Все, что хочешь, — рекомендовал Крайнов, быстро прошел к краю сцены и спрыгнул в зал.
Кира снова села за рояль, подумала и решила, что будет играть только светлые, радостные произведения, и в голове сразу же выстроился ряд, в какой последовательности и что исполнять. Она опустила руки на клавиатуру и заиграла…
Крайнов обсуждал с ребятами план мероприятий, когда одному из них позвонили на мобильный. Пацан выслушал и сообщил остальным:
— Слушайте! Там внизу кто?то офигенно играет на пианино, наши уже там! Погнали!
Крайнов сразу понял, кто может играть на пианино внизу, и «погнал» вместе со всеми. Уже на лестнице второго этажа было слышно музыку, а в концертный зал со всех сторон подтягивались люди. Когда он вошел, то увидел поразительную картину: Кира на сцене играла, отключившись от всего окружающего, а все входившие и входившие люди очень осторожно пробирались вперед и тихо рассаживались на зрительских креслах, завороженные игрой. Первые десять рядов были уже плотно заняты слушателями.
Здесь находилась и вся танцевальная группа в костюмах вместе с их зрителями, и артисты самодеятельного театра, вместе с режиссером и тоже в костюмах, а народ все шел и шел. Не произнося ни слова, делая красноречивые жесты, призывающие к тишине — приложенный палец к губам, медленно и осторожно откидывали сиденья кресел и усаживались. Николай тоже занял свободное место, крайнее в двенадцатом ряду, и уже не мог оторвать взгляда от Киры.
Она играла так, словно сама была музыкой! И была прекрасна, как эта музыка!
Он слушал, смотрел на нее, не отрываясь, и душа поднималась куда?то ввысь, и мурашки восторга бежали волнами по телу, и наворачивались слезы.
Сколько она играла, наверное, не знал никто, не замечая времени, так же, как она сама. Кира взяла последнюю высокую ноту, потрясающе плавным движением подняла кисть, вздохнула легко и радостно, закрыла крышку рояля, встала и чуть не споткнулась о сиденье, увидев людей в зале. И выражение ее лица сделалось вдруг таким растерянным и удивленным, что Крайнов обернулся, не сообразив сразу, что так сильно ее удивило, — и чуть не присвистнул! Народу набилось в зале до отказа — люди стояли плотными рядами у стен и в проходе, кто?то сидел в проходе между кресел и перед первым рядом прямо на полу — и стояла звенящая, потрясенная тишина!