Оружие женщины - Кендрик Шэрон. Страница 21

Как-то утром зашел доктор, и они вдвоем с Ксандросом позвали ее в гостиную.

— Сядь, — скомандовал Ксандрос Ребекке.

— Но...

— Я сказал, сядь.

Она опустилась на диван и посмотрела на обоих мужчин. В темных глазах Ксандроса плясали чер­тики.

— Ребекка, вам нужно успокоиться, — тихо ска­зал доктор. — Детям не будет от вас никакой поль­зы, если вы изведете себя.

— Я стараюсь.

Он покачал головой.

— Зачем все время проверять ночных сиделок? Вставайте только тогда, когда приходит время кор­мления. Недостаток сна ни к чему хорошему не приводит. Вам нужно спать нормально.

— Но я не могу спать, доктор.

— Почему? — спросил он.

— Потому что...— она замолчала и пожала пле­чами. Ксандрос пристально смотрел на нее. — Я сама не знаю.

— Вам следует уделять побольше внимания вашему партнеру, — продолжил доктор.

Ребекка понимала: он клонит к тому, что после беременно­сти так бывает у семейных пар. Ее щеки зарделись.

Неужели он не заметил, что ее отношения с Ксандросом и не отношения вовсе? Они просто родители, и ничего больше. Нет, конечно, он этого не видит.

— Спасибо вам, — слабо поблагодарила она.

Доктор повернулся к Ксандросу.

— А вы проследите, чтобы она больше отдыха­ла.

Ксандрос ухмыльнулся.

— О да, доктор, можете быть уверены в этом.

Вечером, когда она покормила и уложила близ­нецов, Ксандрос заставил Ребекку съесть ужин, который для них приготовила Бетти.

— Тебе надо выпить бокал вина, — сказал он, когда они сели за стол. — Один тебе не повредит.

Она подчинилась.

— Доволен?

— Да. А теперь приступай к ужину.

Первый же глоток расслабляюще подействовал на нее. Сколько времени прошло с тех пор, как она полноценно отдыхала?

— Что я получу, если послушаюсь? — спросила она.

— Посмотрим, — Ксандрос тоже пригубил вина и прикрыл глаза. Он вспоминал вечер после праз­дника у соседки и то, как Ребекка оказалась в его объятиях. Помнит ли она об этом? Может, поста­ралась забыть, потому что чувствовала себя вино­ватой? Или поняла, что секс усложнит их и без того непростые отношения?

Он тогда поцеловал ее, движимый злостью и ревностью. Это был хороший предлог для поцелуя, но, возможно, с Ребеккой не стоило так поступать. И сейчас не стоит. Он ни на минуту не сомневался, что может заставить ее безумно желать его, но какой от этого толк?

После ужина она настояла на том, чтобы прове­рить близнецов еще раз. Сиделки понимающе улыбнулись ей, а Ксандрос проводил ее потом до спальни. Если бы он не хотел ее так сильно, его бы забавляла роль дуэньи.

— Спокойной ночи, Ребекка, — мягко сказал он.

И вдруг ее нервозность вернулась. Она сглотну­ла, глядя в его красивое лицо. Как они близки сегодня. Если бы только она могла сказать ему, что до сих пор любит его. Он наверняка снова замкнет­ся в себе и станет общаться с ней равнодушно и холодно. Так было всегда.

— Спокойной ночи, Ксандрос... — Голос ее сор­вался.

Она разделась и надела ночную рубашку. С тех пор как родила, Ребекка больше не спала обнаженной. Погасив свет, она забралась в постель. Несмотря на вино и заверения доктора, что с деть­ми все в порядке, сон не шел к ней. Она ворочалась с боку на бок, постоянно поправляя подушку.

Она услышала, что дверь тихо открылась, и на пороге возникла высокая фигура Ксандроса. У Ребекки замерло сердце, и она резко села на посте­ли.

— Что-то случилось?

— Нет, ничего, — успокоил он ее, проходя в комнату. — Я работал у себя и решил зайти взгля­нуть, спишь ли ты. Как вижу, ты не спала.

— Не могу, — она посмотрела на него таким жалобным взглядом, будто он мог что-то сделать, чтобы успокоить ее. Ночное время — самое страш­ное и одинокое время. Ребекка подумала, что это не преступление — хотеть чьей-то компании. — Останься ненадолго, — попросила она, — побудь со мной немного.

По ее тону он понял, что у нее нет никаких наме­рений в отношении его. И все же ее невинная просьба прозвучала как провокация. Разве она не понимает, о чем просит его?

Он слышал, что женщины могут подавлять свое желание, но сейчас в ее голосе звучал неподдель­ный страх. Ксандрос присел на край постели и ощу­тил тепло ее тела, даже не касаясь его. Он шумно вздохнул. Сущая пытка для него.

— И что будем делать? — спросил он, но, кажет­ся, она не заметила легкой иронии в его голосе.

— Поговори со мной, — попросила она. — Рас­скажи мне о своем брате. Почему вы больше не общаетесь?

В темноте он криво улыбнулся. Лучше всего убивает всякое желание как раз такое копание в прошлом. Он не думал об этом многие годы. Или просто не позволял себе думать. Иногда что-то происходит, и ты просто смиряешься с этим, не задавая себе лишних вопросов.

— Мужское соперничество, — медленно ответил он, удивляясь, что в первый раз рассказывает об этом без эмоций. Может, потому что прошло доста­точно времени? Или благодаря Ребекке, которая задает вопросы, действительно ее интересующие, а не из простого любопытства? — Мы жили на остро­ве, который был недостаточно велик для двух таких личностей, как мы. К тому же у нас был семейный бизнес, которым должен был управлять только один сын. Это была война за первенство, впрочем, мы всю нашу жизнь воевали за что-то.

Война эта порядком утомила его, и он был рад, что сделал то, что сделал. Сейчас он понимал, что Калфера подавила бы его, а он лучше себя чувство­вал за пределами Греции. Он любил крупные горо­да, любил улучшать их и жить в них.

Ребекка повернулась к нему.

— Я надеюсь, что наши мальчики не будут враж­довать, когда подрастут.

— Это от нас не зависит, — мягко сказал Ксан­дрос и провел рукой по ее волосам. — Засыпай, Ребекка.

— Ммм, — она почувствовала, как тяжелеют веки, как будто кто-то дал ей снотворное. Это на нее так вино подействовало или то, что страх отсту­пил? А может, то, что Ксандрос нежно гладит ее по голове?

— Как хорошо, — пробормотала она.

— Да? — томно переспросил он. Это он с ума сходит? Или это она не так наивна, как хочет каза­ться?

— Ммм, — снова промурлыкала она, придвига­ясь ближе к нему. Она уже почти забыла, как при­ятно быть с ним рядом. И этот его запах...

— Ребекка?

— Да-а?

— Спи.

— Если я засну, ты уйдешь.

Повисла пауза.

— Если я останусь, ты можешь получить боль­ше, чем просишь, — предупредил он.

Она посмотрела на него. Он так близко. Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

— Что, например?

— Например, это, — прошептал Ксандрос и провел пальцем по ее губам. Он услышал, как она вздохнула.

— Но мне нравится, — прошептала она.

— Правда?

— Да.

— Что еще? — он коснулся нежной кожи на ее шее, и она вся задрожала. — Что еще тебе нравит­ся, Ребекка?

Ее сердце бешено колотилось в груди.

— Поцелуи, — наконец смогла произнести она.

— Ах, поцелуи... — Поцелуи бывают разные, успел подумать он до того, как прижался к ней всем телом и поцеловал. Это был нежный и медленный поцелуй. Словно в первый раз. Ксандрос не пом­нил, чтобы испытывал такие чувства раньше. Ни с кем. Он словно тонул в ней.

Он почувствовал, как она прижимается к нему и запускает руки в его волосы. Он вдруг повернул ее лицом к себе и посмотрел ей в глаза.

— Ребекка... — только и произнес он. Это был и вопрос и ответ одновременно.

Она быстро расстегивала пуговицы на его рубашке, осыпая поцелуями обнаженную грудь. Ксандрос застонал, когда она спустилась к ремню на его брюках. Она стянула с него джинсы, и он понял, что контроль над собой безвозвратно поте­рял.

Резким движением он освободил ее от ночной рубашки, и они оба остались обнаженными.

Никогда еще Ксандрос не был так близок с ней. Она дрожала всем телом, когда он скользил по нему руками. Он как будто заново узнавал ее. Она стала женщиной. Матерью его детей.

Он хотел, чтобы этот момент длился вечность, и в то же время мечтал его прервать, боясь, что желание просто захлестнет его. Поняв, что больше не может ждать, он вошел в нее.