Принц и гвардеец - Касс Кира. Страница 11

Она явно была признательна мне за это усилие над собой.

– Благодарю вас.

Улыбка сошла с ее лица, Америка о чем-то задумалась и принялась с отсутствующим видом покусывать нижнюю губу, подбирая слова.

– Мне очень жаль. Вчера я некрасиво вела себя, – произнесла она наконец. – Размышляя перед сном о случившемся, поняла, что, хотя вся эта ситуация для меня некомфортна, не следовало накидываться на вас. Вы не виноваты в том, что я оказалась в этом замешана, да и сам Отбор не ваша идея. – (Ну хоть кто-то это заметил.) – И потом, когда мне было так плохо, вы проявили доброту, а я вела себя ужасно. – Она покачала головой, и сердце у меня забилось быстрее. – Вы могли с полным правом вышвырнуть меня из дворца еще вчера ночью, но не сделали этого, – заключила она. – Спасибо вам.

Ее слова меня тронули, поскольку я уже понял, что в чем в чем, а в неискренности ее упрекнуть нельзя. Эта мысль плавно подводила к вопросу, не коснуться которого было невозможно, если нашим отношениям суждено развиваться дальше. Я подался вперед, поставив локти на колени. Это был переход на более неформальный и личный уровень, нежели тот, на котором я сегодня общался со всеми остальными.

– Америка, до сих пор вы были очень откровенны. Это качество вызывает у меня глубочайшее восхищение, и я, с вашего позволения, хотел бы кое о чем вас спросить. – (Она настороженно кивнула.) – Вы говорите, что оказались здесь по ошибке, поэтому полагаю, что вы не желаете участвовать в Отборе. Существует ли какая-то надежда на то, что вы испытываете ко мне какое-то подобие… романтических чувств?

Она принялась теребить оборки на платье. Пока я сидел, дожидаясь ответа и убеждая себя, что это все только потому, что ей не хочется демонстрировать слишком горячую заинтересованность, прошел, казалось, целый час.

– Ваше высочество, вы очень добры. – (Ура!) – Привлекательны. – (Ура!) – И заботливы. – (Уррра!)

Я до ушей расплылся в идиотской улыбке. Это воистину здорово, что после вчерашнего вечера она умудрилась увидеть во мне какие-то положительные качества.

– Но в силу веских причин, полагаю, это маловероятно, – закончила она еле слышно.

Впервые за все время я мысленно поблагодарил отца за выучку, которая позволила не выдать своих чувств. И даже мой голос, когда я задал следующий вопрос, прозвучал спокойно:

– Не будете ли вы так добры пояснить?

Она снова замялась.

– Боюсь… боюсь, что мое сердце принадлежит другому.

И тут у нее покатились слезы.

– Ох, пожалуйста, только не плачьте! – взмолился я вполголоса. – Понятия не имею, как обращаться с рыдающими женщинами!

Засмеявшись сквозь слезы, она промокнула уголки глаз. Мне радостно было видеть ее такой – искренней и непосредственной. Ну разумеется, у нее не могло никого не остаться дома. Она была такая настоящая, что ее не мог не разглядеть какой-нибудь очень умный и расторопный молодой человек. Мне оставалось только гадать, каким образом она здесь очутилась, хотя, откровенно говоря, это было не мое дело.

И пусть она и не принадлежит мне – я жажду видеть ее улыбку.

– Хотите, я сегодня же отпущу вас к вашему возлюбленному?

Она ответила мне усмешкой, которая больше походила на гримасу.

– В том-то и дело… Я не хочу возвращаться домой.

– Правда?

Я отклонился назад, провел рукой по волосам, и она снова рассмеялась.

Если ей не нужен ни я, ни он, какого тогда черта ей вообще нужно?

– Могу я быть с вами совершенно честной?

Это всегда пожалуйста. Я кивнул.

– Я должна остаться. Это важно для моей семьи. Если вы разрешите мне пробыть здесь всего неделю, для них это уже будет благословением.

Значит, хотя заполучить корону она не стремилась, я все-таки обладал чем-то желанным для нее.

– Вы хотите сказать, вам нужны деньги?

– Да. – (По крайней мере, у нее хватило порядочности выглядеть пристыженной.) – И потом… есть… люди, – она с многозначительным выражением посмотрела на меня, – которых мне невыносимо сейчас видеть.

Картинка в моей голове сложилась. Они больше не вместе. Но она все еще к нему неравнодушна, хотя и не принадлежит ему. Я кивнул, понимая ее затруднительное положение. Появись у меня возможность на недельку сбежать от гнета своих обязательств, я бы с радостью за нее ухватился.

– Если бы вы позволили мне задержаться еще ненадолго, мы могли бы заключить сделку.

А вот это уже интересно.

– Сделку?

Что она вообще может мне предложить?

Америка закусила губу:

– Если вы позволите мне продолжить участие… – У нее вырвался вздох. – В общем, сами подумайте. Вы принц. И вы целыми днями заняты. Управляете страной и все такое, а еще нужно найти время, чтобы выбрать из тридцати пяти, ну ладно, из тридцати четырех девушек единственную и неповторимую. Не слишком ли это, как вам кажется?

Хотя все это было высказано шутливым тоном, правда заключалась в том, что она попала не в бровь, а в глаз, ухватив самую суть моих страхов. Я кивнул, соглашаясь с ее словами.

– Не лучше ли, если у вас будет кто-то внутри вражеского лагеря? Кто-то, кто окажет помощь? Ну друг, понимаете?

– Друг?

– Ну да. Позвольте мне побыть здесь, и я буду поддерживать вас. Я стану вашим союзником. Вам не нужно ухаживать за мной, вы ведь уже знаете, что я не испытываю к вам никаких чувств. Но вы сможете в любой момент поговорить со мной, и я постараюсь вам помочь. Вчера ночью вы сказали, что ищете девушку, способную разделить с вами радости и заботы. Что ж, пока вы не нашли ее, я могу временно исполнять ее роль. Если хотите.

«Если хотите»… То, чего я хотел, похоже, было невозможно, но я мог, по крайней мере, помочь этой девушке. И может быть, насладиться ее обществом подольше. Отец, разумеется, пришел бы в ярость, узнай он, что я использую одну из кандидаток с такой целью… что в моих глазах сделало эту идею намного более привлекательной.

– Я познакомился почти со всеми девушками в этом зале, и ни одна из них не подходит на роль друга лучше, чем вы. Буду рад, если вы останетесь.

Она на глазах расслабилась. Я знал, что бессмысленно стараться завоевать ее чувства, но не мог не попробовать.

– Как думаете, я смогу вас все-таки называть «моя дорогая»? – поинтересовался я шутливо.

– Ну уж нет, – прошептала она в ответ.

Вряд ли намеренно, но это прозвучало как вызов.

– Пожалуй, я попытаюсь. Отступать не в моем характере.

Америка поморщилась, будто от раздражения.

– Их всех вы тоже так называли? – кивнула она в сторону остальных.

– Да. И им, судя по всему, это нравилось, – с притворным самодовольством бросил я.

В ее глазах, когда она ответила, по-прежнему читался вызов.

– Именно потому это и не нравится мне.

Америка поднялась, давая понять, что разговор окончен, и я против воли снова восхитился ею. Ни одна другая девушка не рвалась раньше времени закончить общение. Я коротко ей кивнул, и она ответила довольно неловким книксеном, а затем вернулась на место.

Я улыбнулся про себя, сравнивая Америку с другими участницами. Хорошенькая, хотя и слегка угловатая. Обладает необычной красотой, и я видел, что сама она не отдает себе в этом отчета. В ее внешности ничего… аристократического, хотя, пожалуй, в ее гордости есть определенное величие. И разумеется, я ни в малейшей степени ее не интересовал. И все равно я не мог отделаться от желания попробовать добиться ее.

Так Отбор впервые сыграл мне на руку: она здесь, и у меня, по крайней мере, был шанс.

– Если я попросил вас задержаться, пожалуйста, останьтесь на своих местах. Остальные могут проследовать за Сильвией в столовую. Я присоединюсь к вам в самое ближайшее время.

Девушки принялись коситься друг на друга, одни с недоумением, иные с выражением превосходства на лице. Я был уверен, что сделал правильный выбор, и теперь настала пора отчислить лишних. Мне казалось, это будет несложно, ведь мы были едва знакомы. За что им цепляться?