Принц и гвардеец - Касс Кира. Страница 16

Накануне вечером я просил Америку дождаться меня. Думал, что она может отправиться домой раньше. И теперь эта мысль вернулась. Едва ли король потерпит такое поведение.

Я стоял, пытаясь дышать, думать и сохранять рассудок, и каждую клеточку моего тела терзала боль.

– Потрясающе, – выдохнул лакей. – Неслыханная отвага.

Он отошел от окна и отправился по своим делам, а я остался гадать, кого он имел в виду: пару на помосте или девушку в испачканном платье. Пока я пытался переварить сцену, разыгравшуюся у меня на глазах, экзекуция подошла к концу. Королевская семья удалилась, толпа зрителей рассосалась. Вокруг помоста осталась лишь горстка гвардейцев, призванных унести два поникших тела, которые, казалось, тянулись друг к другу даже в бессознательном состоянии.

Мне вспомнилось, как прежде я целыми днями маялся, дожидаясь ночного часа, когда можно будет украдкой улизнуть в наш домик на дереве. Тогда казалось, стрелки часов не то что прилипли к циферблату, а ползут в обратную сторону. Но сейчас все было в тысячу раз хуже. Я знал, что все плохо. Что я нужен ей. Знал – и не мог быть рядом.

Мне удалось обменяться дежурствами с гвардейцем, который должен был охранять ее покои сегодня ночью. А до тех пор я вынужден был занимать себя работой.

Когда я направился в кухню на поздний завтрак, до меня донесся чей-то возмущенный голос:

– Я хочу увидеть мою дочь!

С трудом узнал я мистера Сингера: никогда еще в его голосе не звучало такого отчаяния.

– Сэр, прошу прощения. В целях обеспечения безопасности вам надлежит немедленно покинуть дворец, – отвечал гвардеец.

Лодж, судя по голосу. Я выглянул из-за угла: и правда, Лодж пытался утихомирить мистера Сингера.

– Но вы держите нас взаперти с самого этого отвратительного шоу, а моего ребенка уволокли прочь, и мне не дали даже увидеть ее!

Я с уверенным видом подошел и вмешался:

– Позвольте, я со всем разберусь, офицер Лодж.

Тот склонил голову и отступил в сторону. Обычно, если я начинал вести себя так, как будто был наделен правом командовать, люди меня слушались. Трюк был простой и действенный.

Как только Лодж удалился, я наклонился к мистеру Сингеру:

– Сэр, здесь нельзя разговаривать так. Вы сами видели, что произошло, и все из-за какого-то поцелуя и расстегнутого платья.

Отец Америки кивнул и провел рукой по волосам:

– Понимаю. Я понимаю, ты прав. У меня в голове не укладывается, что они заставили ее смотреть на это. И Мэй тоже.

– Если это вас утешит, служанки Америки очень преданы ей, и я не сомневаюсь, что они сделают для нее все, что будет нужно. Нам не сообщали о том, что ее отправили в больничное крыло, так что она, по всей видимости, не пострадала. Во всяком случае, физически. Насколько мне известно, – господи, даже произносить это было отвратительно! – принц Максон выделяет ее из всех.

Мистер Сингер улыбнулся скупой улыбкой, но глаза его остались печальны.

– Так и есть.

Все внутри меня восставало против мысли о том, чтобы спросить, что ему известно.

– Я уверен, он с пониманием отнесется к ней и ее горю.

Отец Америки кивнул и буркнул себе под нос, будто разговаривал сам с собой:

– Я ожидал от него большего.

– Сэр?

Он глубоко вздохнул и распрямился:

– Нет-нет, это я так. – Потом он осмотрелся по сторонам, то ли восхищаясь красотой дворца, то ли глядя на него с отвращением. – Знаешь, Аспен, она отказывалась мне верить, когда я твердил, что она достаточно хороша для этого места. И в каком-то смысле оказалась права. Она слишком хороша для него.

– Шалом? – Мы с мистером Сингером оглянулись и увидели выходящую из-за угла миссис Сингер в сопровождении Мэй. Обе несли сумки. – Мы готовы. Тебе удалось увидеть Америку?

Мэй отодвинулась от матери и прильнула к отцу. Тот обнял ее за плечи.

– Нет. Но Аспен проследит за ней.

Я ничего такого не обещал, но мы с Сингерами были практически одной семьей, и он был во мне уверен. Разумеется, я прослежу за ней.

Миссис Сингер порывисто обняла меня:

– Аспен, ты не представляешь, какое утешение знать, что ты здесь. Ты умнее всех остальных гвардейцев, вместе взятых.

– Только не говорите это вслух в их присутствии, – пошутил я, и она улыбнулась, прежде чем выпустить меня.

Мэй бросилась ко мне, и я немного наклонился, чтобы быть с ней на одном уровне.

– Дай-ка я и тебя тоже обниму. Зайдешь к моим, передашь от меня привет?

Она кивнула, уткнувшись в мое плечо. Я ждал, когда девочка отпустит меня, но она все никак не разжимала рук. Внезапно ее губы приблизились к моему уху.

– Пожалуйста, не давай ее никому в обиду.

– Ни за что на свете.

Она обняла меня еще крепче, и я последовал ее примеру. Как же мне хотелось защитить ее от всего, что творилось вокруг! Мэй с Америкой были слишком похожи, они даже не понимали насколько. Но в Мер было больше от дикарки. Никто не защищал ее от мира, кроме нее самой. Когда мы с Америкой начали встречаться, она была всего на несколько месяцев старше, чем сейчас Мэй, и тем не менее у нее хватило духу сделать шаг, на который никогда не отважились бы многие более взрослые люди. Америка всегда осознавала, что происходит вокруг и какие последствия ее ждут, если что-то пойдет не так, а Мэй порхала по жизни, совершенно не замечая ее неприглядных сторон.

Боюсь, сегодня розовые очки с нее слетели.

Наконец она выпустила меня из объятий, и я протянул руку мистеру Сингеру. Тот пожал ее и негромко произнес:

– Хорошо, что есть ты. Можно считать, здесь у нее есть частичка дома.

Мы посмотрели друг на друга, и я снова с трудом подавил желание спросить его, что ему известно. По самой меньшей мере он что-то подозревал. Взгляд мистера Сингера не дрогнул. Я пристально вгляделся в его лицо, пытаясь разгадать, что за секрет он хранит. Несмотря на всю выучку, у меня не было даже намека на разгадку, но я был убежден – мистер Сингер что-то скрывает.

– Я позабочусь о ней, сэр.

– Ни минуты не сомневаюсь, – улыбнулся он. – И береги себя. Кое-кто утверждает, что служба здесь даже опаснее, чем в Новой Азии. Мы хотим, чтобы ты вернулся домой целым и невредимым.

Я кивнул. Из миллионов слов мистеру Сингеру всегда каким-то образом удавалось выбрать именно те, что давали понять – ты многое значишь.

– Со мной еще никогда в жизни так грубо не обращались, – послышалось из-за угла чье-то бормотание. – И где? Во дворце!

Мы дружно повернули голову. Судя по всему, родителям Селесты тоже пришлось не по вкусу требование убраться из королевского дома. Миссис Ньюсом волокла за собой объемистую сумку и качала головой, соглашаясь с мужем. При этом она то и дело встряхивала своими блондинистыми волосами. Меня так и подмывало подойти и предложить ей заколку.

– Эй, ты, – бросил мне мистер Ньюсом и при этом плюхнул чемоданы на пол. – Займись-ка нашим багажом.

– Он не слуга, – вступился мистер Сингер. – Его задача – обеспечивать вашу безопасность. Вы вполне в состоянии донести ваши чемоданы самостоятельно.

Мистер Ньюсом закатил глаза и обернулся к жене:

– Подумать только, наша малышка вынуждена общаться с Пятеркой.

Эти слова были произнесены громким шепотом, явно в расчете на то, что мы все услышим.

– Молюсь, чтобы она не набралась от нее плебейских замашек. Наша девочка слишком хороша для этой швали. – Женщина снова встряхнула своими космами.

Теперь ясно, где Селеста так отточила зубки. Впрочем, от Двойки я ничего иного и не ожидал.

Я бы с трудом оторвался от перекошенного лица миссис Ньюсом, если бы не приглушенный звук рядом со мной. Мэй плакала, уткнувшись в материнскую грудь. Как будто ей сегодня мало всего пришлось пережить.

– Мистер Сингер, желаю благополучно добраться, – шепнул я.

Он кивнул в ответ и повел семейство к выходу. Сквозь открытые двери я увидел, что машины уже ждут. Америка расстроится, что им не дали попрощаться.