Шива из стали - Саберхаген Фред. Страница 36

Как только отзвучали слова присяги, комендант отложила книгу, над которой Гарри присягал, чтобы тряхнуть ему руку. Руку, не так уж давно пожатую самим императором.

– Поздравляю, лейтенант.

– Спасибо, мэм. Пожалуй.

Капитан Марут, по случаю присутствовавший на церемонии, пялил на него глаза со смешанным удовлетворением и предвкушением. Больше этот зануда не сможет критиканствовать, прикрываясь штатским положением, не взирая на чины и ранги.

Получив от коменданта эмблемы для нового комбинезона, Гарри не тронулся с места, подбрасывая на ладони крохотные металлические безделушки и глядя на них с выражением, весьма далёким от энтузиазма.

Чуть позже Гарри присоединился к первой шестёрке добровольцев в комнате симуляторов для совместной тренировки, призванной проверить новый тактический план капитана Марута в условиях виртуальной реальности.

– Вы не с Бани, – заметил Шандор Тенцин. Почти все шестеро тоже стали лейтенантами. Только Гавот, вообще ни разу не состоявший в регулярных войсках, получил всего-навсего звание рядового третьего класса.

– Угу. Просто пролетал мимо.

– А. Не повезло.

– Поглядим, во что это выльется.

– Кстати, а в каком звании вы состояли раньше? – поинтересовался у Сильвера Карл Эномото, темноволосый и серьёзный доброволец.

– Бывало и выше, бывало и ниже, – отделался Гарри лаконичным ответом, не желая углубляться в предмет.

Тот же вопрос ему довелось выслушать ещё раз, из уст Шерри Равено, устремившей на него взгляд изумительных голубых глаз.

– Когда мы прилетели с Бани, вас с нами не было.

Гарри нашёл в себе силы не огрызнуться в ответ.

– Пора за дело, ребята, – подстегнул их капитан Марут. – Нам ещё учиться и учиться, – с последними словами он уставился на Гарри в упор. Гарри спокойно выдержал его взгляд.

Остальные добровольцы откатали на симуляторах уже порядочное количество часов. Моложавый и миловидный Кристофер Гавот приступил к тренировкам, широко распахнув глаза, с куда более неподдельным энтузиазмом, чем все прочие. Да и новая форма была ему к лицу. Он уже прошёл пару часов элементарного курса пилотажа, преподаваемого всем новобранцам только для того, чтобы они отведали, что происходит на борту корабля. Но когда дойдёт до дела, Гавоту найдут такой пост, где его неопытность не сыграет особой роли.

Гарри слышал, как он уверяет капитана, что готов на всё.

– Рад слышать, рядовой, – меньшего от своих подчинённых Марут и не ждал.

А хронометр всё тикал, отсчитывая часы и дни, и прогнозируемое время прибытия Шивы со своим эскортом на Летний Край зловеще надвигалось. Комендант Норманди открыто отметила роковой срок на календарном хронометре, чтобы все без исключения на станции помнили о нём. Теперь некоторые соображения секретности можно преспокойно выбросить из головы – даже если на базу просочился агент Керманди, даже если сюда проник доброжил, во всей Вселенной не сыскать средства доставить с Гипербореи хоть какую-то весточку до того, как пробьёт роковой час.

Назавтра сержант Гауати, надзиравший за некоторыми аспектами базовых испытаний и тренажа добровольцев на симуляторах, предоставил Норманди весьма благоприятный предварительный отчёт о Гавоте. Куда пристроить последнего, никто пока не решил.

– Зато у него будто напрочь нервов нет, а в запланированной нами операции это будет несомненным преимуществом.

Отчёты об остальных новобранцах были как минимум умеренно благоприятными. Кроме того, сержант доложил, что к текущему моменту каждый из них успел задать ему один и тот же знакомый вопрос: «Когда прибудут наши настоящие корабли?»

Но всего через пять минут после отбытия сержанта Гауати, комендант получила кардинально иной отчет о Гавоте.

Клер поняла, что не всё ладно, как только ей доложили, что мэр Розенкранц, только что прибывший на стационарную орбиту, настоятельно требует новых безотлагательных переговоров на короткой дистанции. На сей раз мэра сопровождали лишь доктор, чьего имени Норманди припомнить не смогла, да пилот.

– О-ох, – выдохнула комендант под нос, как только лысая голова Розенкранца выскочила на головизоре. Выражение лица мэра предвещало беду.

– Позвольте мне с самого начала сказать, комендант, – без ненужных экивоков начал он, – что я только что потребовал отставки шефа Гильденстерна и получил её.

Испытанное комендантом облегчение тотчас же перечеркнули дурные предчувствия. «За что?!» Она так растерялась, что даже не поняла, произнесла вопрос вслух или нет.

Впрочем, что так, что эдак, Розенкранц уж постарался дать ответ.

– За одно дело, про которое я и сам узнал почитай пару часов назад. И вопрос этот лёг тяжким грузом на мою совесть. Вернее, мог бы лечь, если бы я сидел сложа руки. Я не могу спустить это дело на тормозах, я просто-таки обязан сказать вам. Доктор подтвердит мои слова.

И пока мэр продолжал рассказ, Норманди приходилось то и дело напоминать себе, что она видит перед собой лишь изображение; и ещё с добрую минуту отвечать ему вопросами или вспышками гнева совершенно бесполезно.

И тем не менее, мгновение спустя комендант поймала себя на том, что недоверчиво переспросила:

– Откуда прибыл рядовой Гавот?…

Полное название специализированной больницы на Благих Намерениях ей стало известно лишь позднее, когда Сэйди выудила его из базы данных общего характера. Вообще-то официальное название тревоги отнюдь не внушало. Но по сути заведение представляло собой строжайшим образом охраняемое место заключения криминально безумных – одно из тех заведений, которые межзвёздные советы и разнообразнейшие прочие органы и инстанции стремятся сплавить на захолустные планеты вроде Благих Намерений, потому что граждане и правительства настоящих планет чересчур влиятельны, чтобы согласиться принять их на своей территории.

Узнав о реакции Норманди, Гарри подивился, что комендант ведать не ведала о существовании на Бане подобного учреждения, что она проявляет вопиющую неосведомлённость о соседствующем сообществе и во многих других отношениях. Но факт есть факт. И потом, она ведь даже не слыхала об императоре. Она ни разу не навестила Благие Намерения – считала необходимым отвергать редкие приглашения на планету, потому что не могла проявить ответное гостеприимство.

Отговорив своё, мэр уступил место доктору, оказавшемуся директором больницы.

– Один из шести человек, вызвавшихся добровольно вступить на военную службу, этот Кристофер Гавот… – басом пророкотал доктор и замялся, не зная, как продолжать. Худощавые, резные черты придавали ему чуть ли не аскетический облик.

Норманди поспешно пролистала личные дела, затем уставилась на появившуюся на дисплее нужную запись – единственный достоверно подтвержденный факт о Гавоте.

– Но тут ведь говорится, что он ветеран, награждённый за доблесть?

– Да, мэм. – Доктор пригладил ладонью свои седеющие волосы. – Формально говоря, вполне достоин награды, поскольку всякий, совершивший определённые деяния в бою, заслуживает медали. Но…

– Но что?

Выслушав ответ, Клер даже не нашла, что сказать.

– … он пользуется именем Кристофер Гавот. Я говорю «пользуется именем» намеренно, потому что нам известно, что в прошлом он выступал под рядом других имен. Видимо, персонал больницы в моём лице несёт определённую ответственность за то, что мы не охраняли свою аппаратуру связи с должным усердием. Но прежде всего повинен шеф службы общественного порядка – бывший шеф, как я полагаю. Даже узнав, что Гавот натворил, шеф Гильденстерн отказался предпринять какие-либо шаги. Позволил этому человеку отправиться в космопорт, где тот присоединился к остальным добровольцам. Хоть я и предупреждал, что он социопат.

– Кто-кто?

– Социопат. Это смягчённая медицинская формулировка. По сути же, человеческим языком говоря, это означает, что Гавот убивает всякого, кто ему не угодит.

– Он… убивает?!

– С такой же лёгкостью, с какой большинство людей давит клопов. Он также пытает ради забавы – хотя до подобного он доходит чрезвычайно редко. Фактически говоря, он не садист. Он приговорён к пожизненному заключению без права обжалования приговора.