Черный - Хансен Эва. Страница 36

– Да, дорогой?

– В Оксфордском университете есть винный клуб…

– Та-ак… И тебя избрали его президентом?

– Ну нет! Для этого нужно быть многолетним членом клуба. Но его членами оказались несколько моих однокурсников и знакомых.

Я уже поняла, почему такой смущенный тон.

– Ты не прилетишь в выходной? Даже на ночь?

– Линн… это бывает не каждый месяц… встреча клуба, представление новых членов…

Мне хотелось горестно вздохнуть:

– Начинается…

Но я взяла себя в руки, Бритт права, мужчину нельзя запирать в клетку, он обязательно постарается из нее вырваться. Да и женщину тоже. Если уж в клетке, то дверцу обязательно держать открытой, чтобы видел, что может улететь в любую минуту. Я открыла дверцу:

– Да, дорогой, я все понимаю. Ларс, ты не один пойдешь туда?

В ответ смех тоже чуть натянутый…

Я подсказала сама:

– С профессором Дж. Уолтер?

– Да!

– Тогда я спокойна. Пусть проследит за твоим поведением. Не напейся, как я в первый вечер.

Смех явно с чувством облегчения:

– Там не напиваются. Я буду вести себя прилично.

Мы еще поворковали на другие темы, в том числе те, о которых нельзя говорить, когда кто-то не один в комнате…

Я понимала, что поступила правильно, хотя могла бы сделать две глупости: во-первых, надуть губки, потребовав, чтобы он прилетел, во-вторых, отправиться в Оксфорд сама. Ларс прилетел бы, но в глубине души обязательно остался неприятный осадок. И мне там появиться, значило бы продемонстрировать ему свое недоверие. В конце концов, у нас должны быть и собственные интересы, я могу пойти куда-то с Бритт или даже вон Лукасом, а он со своими однокурсниками и приятелями из винного клуба.

Представляю, какая там чопорная скукотища, если компанию Ларсу составляет профессор Дж. Уолтер! Собираются профессора и студенты, обсуждают достоинства разных вин, дегустируют их… Но это совсем не та обстановка, какая была у нас в замке, во-вторых, ни преподавателям, ни студентам нет воли, все время нужно помнить о присутствии друг друга.

Я посмеялась, решив, что такие развлечения мне не грозят ничем. К тому же Ларс позвонил заранее, а не после дегустации. Он словно спрашивал у меня разрешения. Хорошо, что я показала себя понимающей и вовсе не ревнивой. Я не дура и не пытаюсь держать его на поводке, хотя держать Ларса на поводке вообще вряд ли удастся.

Я все понимала, но тосковала от этого не меньше. Он там, а я здесь… Конечно, Ларс звонил каждый вечер, но я чувствовала, что ему некогда, и не злоупотребляла временем.

Если честно, у меня самой была гора работы по подготовке к занятиям, требовалось прочитать или перечитать заново немало произведений, чтобы свободно владеть материалом и учиться делать литературный анализ. Правильно, как можно анализировать то, чего не знаешь назубок?

Бритт выпорхнула из душа с полотенцем, тюрбаном, намотанным на голову, уселась на диван с ногами и, присмотревшись к книге у меня на коленях, хмыкнула:

– Ты хоть не вверх ногами держишь?

Я со вздохом перевела взгляд с окна на страницу и попыталась прочесть хоть строчку из Мопассана, мгновенно убедившись, что прочесть-то могу, а вот понять, что именно прочла, нет.

– Послушай, Линн, нельзя так сильно зависеть даже от того, в кого по уши влюблена.

Она была совершенно права, я это знала, но все равно тоскливо ответила:

– Я и не завишу…

– Ну конечно! Ты все время сравниваешь себя с Ларсом. Ларс умней… Ларс все знает и все умеет… Ларс всего достиг… Скажи еще, что он безумно красив и столь же богат…

– Разве это не так? Он действительно умен, много знает и умеет, о его достижениях говорит приглашение в Оксфорд, а о красоте и богатстве и вспоминать смешно. – В моем голосе слышались не восхищение и не гордость, а слезы.

– Хорошо, разберем по порядку. Богат… Это не его заслуга, а предков, кстати, красота тоже. Много знает и умеет, но разве ты мало? Умен и многого достиг. Что-то я не помню, чтобы тебя кто-то называл дурочкой. А достижения?.. Сколько лет тебе и сколько ему. Тебе двадцать, ему практически тридцать. Через десять лет и ты сможешь стать профессором, если, конечно, не будешь сидеть и ныть, а примешься за учебу.

Я понимала, насколько она права, но понимал разум, а душе хотелось запустить в Бритт хотя бы подушкой, что я и сделала.

Подруга спокойно подушку поймала и швырнула обратно:

– Не имея других аргументов, применяешь этот? Очнись, ты перестала быть собой. Линн, хватит уже ныть и страдать.

– Что я, по-твоему, должна делать? Улететь в Оксфорд или защитить диссертацию?

Бритт уперла руки в бока:

– Ты оставила попытки найти Анну-Паулу? Передала все сведения полиции и успокоилась?

– Бритт, кажется, Ларс прав, если уж не мне, то тебе совсем не следует лезть в то дело. Это опасно.

– Так, во-первых, – подруга уселась прямо на край стола – привычка, от которой я так и не смогла избавить Бритт, – для меня не более опасно, чем для тебя, во-вторых…

– Ну? – Я смотрела, ожидая, что еще она придумает в качестве второго аргумента.

– Во-вторых, какого черта мы теряем время, пока Ларса нет в Стокгольме?! Надо срочно найти эту Анну-Паулу! Звони инспектору.

– Бритт, я не знаю, как в твоих любимых сериалах, но, думаю, полиция Стокгольма вовсе не будет в восторге от моих ценных указаний. Даг Вангер просто не станет со мной разговаривать.

– Скажи, что если они не сделают этого, то мы найдем Анну сами.

– И на следующий день здесь будет Ларс, который просто утащит меня в Оксфорд под мышкой.

– Ну и что же делать, сидеть и ждать неизвестно чего?

Она соскочила со стола, направилась к холодильнику, открыв дверцу, вдруг обернулась ко мне:

– Ведь ты же хочешь ее найти, очень хочешь, я вижу. – Закрыла холодильник, так ничего и не взяв, и вернулась ко мне. – Линн, я понимаю, чего ты боишься. Не того, что можешь пострадать. Ты боишься, что Ларс может оказаться к этому причастен, что как-то завязан на все дела Анны до сих пор. Знаешь, подруга, я вижу, что вы с Ларсом влюблены друг в друга по уши, что это настоящее, мне кажется, он сам настоящий. И тебе нужно разобраться.

– Как?

– Сначала уясни для себя: прошлое есть прошлое, ревновать к их с этой Паулой давним отношениям глупо. Паула она или Анна – все равно, Ларс любит тебя и только тебя.

– Да я не ревную, но он не пускает в это прошлое совсем. И я не понимаю, держит оно его или нет.

– Нужно разобраться. Если Ларс не преступник, а я в это верю, то закрыть это прошлое ты можешь только одним способом – найдя Анну-Паулу. И черт с ним, с инспектором Вангером. Сами справимся.

– Ларс мне голову свернет, прежде всего из-за недоверия.

– Но просто сидеть и чего-то ждать, ты тоже не сможешь, я тебя знаю.

Хотелось сказать, что скорее спокойно сидеть не даст мне она сама, но я подумала, что Бритт права – пока где-то на белом свете будет спокойно расхаживать Анна-Паула, я буду мысленно связывать ее с Ларсом, не смогу не вспоминать об этом. Даже обвенчайся мы, этот ненавистный призрак будет стоять пусть не между нами, но рядом за спиной.

Что ж, может, Бритт права – нужно найти этот призрак и уничтожить?

Найти одного-единственного человека в миллионном городе, к тому же того, кто вовсе не желает, чтобы его нашли, и всячески скрывается… Да, забыла, весьма вероятно, что человека и вовсе нет в городе. Ларс прав, всего один шанс из ста, что Анна-Паула не уехала в ту же Данию, куда не нужно брать билет на самолет или паром, а, следовательно, предъявлять документы.

Значит, шанс найти один к ста, а вероятность получить пулю в лоб или снова быть повешенной безо всяких страховочных узлов и душевных разговоров перед этим, наоборот, сто к одному.

Но даже если бы шанс поймать был один из тысячи, я все равно бросилась бы в погоню. Почему? Потому что не желала, чтобы мое такое яркое счастье зависело от какой-то Анны, не желала жить в страхе за себя и, главное, Ларса. Если у меня есть возможность разрушить эту связь с его ненужным прошлым, я должна это сделать. Анна-Паула не имела права на существование, потому что, словно посланец из проклятого прошлого Ларса, попыталась разрушить прекрасное настоящее и еще лучшее будущее! Она сама это прошлое, к которому Ларс не желал возвращаться, значит, должна исчезнуть без следа.