Человек, нашедший свое лицо - Беляев Александр Романович. Страница 7

– Сегодня вы отдохните, мистер Престо. Доктор Цорн примет вас завтра утром. Разрешите ознакомить вас с домом и его порядками... Ой, мистер, у вас сейчас совершенно такое выражение, как в фильме «На перепутье»! – и она рассмеялась, хорошо рассмеялась: откровенно, молодо, добродушно. Этот смех не был неприятен Престо. Он даже сам улыбнулся, что с ним бывало редко, причем, как это ни странно, стал менее смешным, потом вздохнул и ответил:

– Да, действительно на перепутье... Ваше имя, миссис? Луиза Кальгаун? Очень хорошо. Показывайте же мое новое жилище.

Двухэтажная вилла с балконами, верандами, несколькими ванными комнатами была обставлена роскошно. Но не все в этой роскоши понравилось строгому вкусу Престо. Слишком много ковров, гобеленов, бронзы, статуэток, картин, пестроты отделки и стилей.

«Все это на вкус денежных мешков, ничего не понимающих в искусстве», – подумал Престо и с удовольствием вспомнил свою виллу, которую он обставлял с такою тщательностью. Здесь были рояли и дорогие радиоприемники, телефоны и телеграфные аппараты, библиотека, бильярд. Слуги помещались в отдельной пристройке. Они должны были появляться и исчезать, как сказочные джинны, повинующиеся палочке волшебника, не беспокоя, если в них не было нужды.

– Как вам нравится? – спрашивала сестра.

– Отлично! Превосходно! – рассеянно отвечал Престо. Ему хотелось скорее остаться одному. Чем ближе был решительный момент «перевоплощения», тем большее волнение охватывало Престо. Он даже сам удивлялся этому волнению, потому что не совсем понимал его причину. Ведь все уже решено. И ничего страшного нет. Это все равно, что переменить старый, изношенный костюм на новый... А какой-то тревожный голос поднимался из глубины сознания: «Еще не поздно отказаться от этой затеи».

Оставшись один. Престо вышел на большую веранду второго этажа, уставленную цветами. Он сел в плетеное кресло так, что куст цветущей олеандры укрывал его, сам же он мог хорошо видеть песчаную дорогу, пролегавшую за решеткой сада, который окружал виллу.

Был вечер. Солнце заходило за невидимым океаном. Недвижимый воздух благоухал цветами. Престо закурил сигару и погрузился в размышления.

Но движение на дорожке отвлекло его внимание.

Вот на специальной трехколесной коляске, широкой, как самое широкое сиденье многоместного автомобиля, санитар провез какую-то бесформенную лиловую массу, в которой с трудом можно было узнать расплывчатые очертания человеческой фигуры. Масса комкалась, как студень или тесто, готовое вытечь через край квашни. Это была женщина с лиловым лицом, в лиловом платье...

Прошла необычайная пара – худой, как жердь, мужчина семифутового роста и карлица. Мужчина медленно, по-журавлиному, переступал ходулеобразными ногами, карлица катилась клубочком. Они оживленно беседовали. Великан комично наклонял голову и даже сгибался в пояснице, чтобы видеть лицо своей спутницы. Кто знает, быть может, кудесник Цорн уравняет их рост, сделает красивою внешность и создаст новую пару любящих сердец?

Еще одна коляска – полный мужчина со слоновыми ногами.

«Что за зверинец!» – невольно думал Престо, забывая о себе. Великое производство природы также имеет свой брак, и в большом количестве. Здесь собраны только те, кто имеет возможность уплатить Цорну десятки и сотни тысяч за свое лечение. А сколько бедняков принуждены до конца жизни нести свое уродство! Престо принадлежит к счастливцам, которые имеют возможность превратить себя в нормального человека. И было бы глупо не воспользоваться этой возможностью! Решимость Престо подвергнуться «перевоплощению» возросла.

На столике тихо и мелодично зазвенел звонок телефона. Одновременно зазвонили звонки во всех комнатах. Где бы ни находился жилец, он всюду мог слышать звонок, и ему оставалось только протянуть руку к трубке телефона. Так устранялась необходимость появления слуг, которое может причинить лишнее беспокойство.

– Алло! – сказал Тонио, прикладывая трубку к уху.

– Простите, мистер Престо, – послышался мужской голос. – Говорит швейцар. Одна мисс хочет вас видеть.

Престо поморщился. Какая-нибудь поклонница-психопатка узнала о его приезде. Неужели и здесь от них не будет покоя? И Престо уже хотел ответить, что устал с дороги и не может принять посетительницу, как вдруг услышал по телефону уже женский голос:

– Мистер Престо! Я очень, очень прошу принять меня по важному делу. Я отниму у вас всего несколько минут.

В голосе было столько мольбы и главное – тревоги, что Престо заколебался. А может быть, это какая-нибудь больная, которая хочет предупредить его об опасностях лечения. Ведь и у Цорна могут быть неудачи. Заинтересовал Престо и голос женщины, – ему показалось, что он совсем недавно слышал его. Сестра? Нет, другая... И Престо ответил:

– Хорошо. Слуга проводит вас. Скажите ему, что я на верхней западной веранде.

Престо был избалован и не считал нужным идти навстречу.

Не меняйте своего лица!

Вошла молодая девушка в синем шелковом платье. Остановилась у двери, молча кивнула головой, измерила глазами расстояние от двери до Престо и, уже не глядя на него, приблизилась к нему. Лицо бледное и взволнованное.

«Ну конечно, психопатка-поклонница», – решил Тонио и сухо предложил ей кресло возле себя.

Девушка уселась, не поднимая глаз. Престо понял, почему она не смотрит на него: смех может помешать разговору.

Девушка прижала кончики пальцев к вискам и молчала, будто собираясь с силами. Престо все ждал, пуская кольца дыма.

– Мистер Престо! – наконец заговорила она дрожащим от волнения голосом. – Мы уже встречались с вами... я регистрировала ваше прибытие в конторе.

– Чем могу служить?

– Я делаю служебный проступок, являясь к вам, и, может быть, за это буду уволена...

– В таком случае вы поступаете неосторожно, – холодно сказал Престо. Даже вежливость не заставила его ободрить ее, прийти на помощь – он опасался, что это даст волю бурным чувствам, которые, видимо, кипели в ней, и вызовет горячие излияния любви, восхищения, преданности. Он давно был сыт от таких сцен. – Как ваше имя?

– В данном случае мое имя не играет роли, – ответила девушка и впервые взглянула на него.

Заметив недовольную мину на физиономии Престо, она покраснела, перевела взгляд на острый носок своей туфли и возбужденно воскликнула:

– Вы не думайте, что я психопатка, которая явилась сюда, чтобы изливать свои личные чувства. Дело гораздо серьезнее! – И девушка вновь прижала концы пальцев к вискам с такой силой, что длинные красные лакированные ногти впились в кожу. И вдруг заговорила быстро, бурно, словно в бреду: – Тонио! Престо! Не покидайте нас! Не изменяйте своей внешности! Не лишайте тех счастливых минут, которые вы даете нам! Поймите, жизнь тяжела, и только вы даете просвет в этой беспросветности, заставляете хоть на время забыть о тревогах, которые окружают нас, даете от них отдых, а значит, и новые силы, поддерживаете нас, вселяете надежду в сердца теряющих всякую надежду на лучшее... Для богатых людей вы только паяц, который развлекает их от скуки безделья. Но ведь вас смотрят на экране миллионы таких же скромных тружеников, как я... Что станет с ними, когда вы уйдете с экрана? Их жизнь станет еще безотраднее.

Престо был смущен и даже взволнован. Конечно, это экзальтированная женщина. Конечно, она преувеличивает. Но она подняла вопрос, над которым до сих пор не задумывался Престо, – о социальной роли его творчества. Да, об этом надо будет подумать. Но прежде всего следует как-нибудь успокоить посетительницу.

– Мисс, – сказал он мягко, – я вам очень благодарен за такую высокую оценку, которую вы даете мне. Но вы упускаете одно важное обстоятельство. Я тоже живой человек, и я имею неотъемлемое право предъявлять свои требования к жизни. Не находите ли вы эгоистичным ваше требование: «сохраните для нашего удовольствия ваше уродство, ваш нос-туфлю»? И почему вы считаете несчастными только себя? Вы не подумали о том, что, несмотря на свою славу и богатство, и я могу быть несчастным, как последний из бедняков?