Завещание инора Бринкерхофа (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна. Страница 26

   - Что ж, дети мои, будем считать, что я ошибся, - несколько недовольно сказал монах. - Я рад, что вы нашли друг друга и счастливы вместе.

   Но его кислая улыбочка говорила совсем о другом. Он был явно недоволен итогом сегодняшней встречи. Интересно, откуда у Хайнрихов такое влияние на монастырь Святой Инессы? Ведь абы для кого не стали бы нарушать просьбу покойного деда. А владелец косметической фабрики не такое уж значимое лицо. Ведь не продает же он, в самом деле, крема и тени настоятелю монастыря? Да даже если и продает, того вряд ли бы испугали угрозы остаться без подобных поставок.

   Святой отец напросился к нам на ужин, отказать ему было совсем неудобно - все же он приехал достаточно издалека и делал вид, что озабочен моим будущим. Разговор он поддерживал не очень охотно, все время на нас смотрел настолько внимательно, как будто старался увидеть хоть что-нибудь, подтверждающее его первоначальное впечатление. Все это меня ужасно беспокоило, так как он, похоже, совсем не удовлетворился результатами своего посещения. А это значило, что этот визит представителя монастыря - только самое начало, и ждет нас в течении всего срока, оставшегося до вступления в наследство, еще некоторое количество неприятностей со стороны ордена Святой Инессы. А еще меня беспокоил Рихард. Он был непривычно мрачен, и какова причина этого его состояния, я не могла даже предположить. Ведь монах явно дал понять, что пока к нам никаких требований предъявляться не будет. Но ужин закончился, святой отец вежливо попрощался и покинул нас, одарив еще одним недовольным взглядом. И мы остались вдвоем.

   - Не понимаю, как Хайнрихам удалось повлиять на монастырь Святой Инессы, - сказала я. - Разве что деньгами, но монах был так убедителен, что я в этом сомневаюсь.

   - Это не Хайнрихи, у них просто нет такой возможности, - в голосе мужа была странная, даже пугающая меня, задумчивость. - Монастырь не стал бы рисковать своей репутацией ради них. А пренебрежение волей покойного - это серьезное нарушение.

   - И на кого ты сейчас думаешь? - заинтригованно спросила я, так в голову мне ничего, кроме этой семейки, и не приходило. Не рассматривать же всерьез вариант с моим отцом? А больше никого заинтересованного в том, чтобы наш брак расторгнуть, и не было.

   - Скажи, а почему ты осталась? - задал он мне встречный вопрос. - Ведь теперь ты знаешь, что для твоей семьи ничего не изменится, если ты от меня уйдешь.

   - Для моей семьи не изменится, - согласилась я. - А вот для меня очень даже. Чтобы я отказалась посмотреть на то, как ты будешь выполнять мое условие? Да ни за что!

   Он наконец улыбнулся, пожалуй, впервые за сегодняшний день. Я немного полюбовалась на его посветлевшее лицо, но недолго, так как жаждала получить ответ на интересовавший меня вопрос:

   - И все же, на кого ты думаешь?

   - Это очень похоже на моего отца, - неожиданно сказал Рихард. - Я говорил, что тебе не придется с ним общаться. Видимо, был неправ.

   - Получается, ему совсем не нравится, что ты на мне женился? - выпалила я прежде, чем мне пришло в голову узнать, что же у него за папа такой, если он запросто находит управу на монастыри.

   - Не обязательно, - ответил он мне. - Возможно, он просто хочет понять, насколько у нас серьезно.

   Я хотела спросить его еще о чем-то, но тут он неожиданно привлек меня к себе и поцеловал. И все вопросы, возникшие было в голове и уже вертевшиеся на кончике языка, сами собой куда-то пропали.

  Глава 16

   Утром мы были разбужены громким стуком в дверь. Рихард пошел выяснять, кого это к нам принесло так рано. Разговор, начавшийся довольно мирно, быстро перешел в невнятные угрозы, выкрикиваемые по ту сторону проема. Я торопливо оделась и подошла к двери. Какого же было мое удивление, когда я обнаружила там своего отца, которого муж мой не хотел впускать в нашу квартиру.

   - Дожили, - возмущенно сказал папа. - Да когда ж такое было, чтобы родного отца к дочери не пускали? С каких это пор у вас такие порядки?

   - С тех самых, как моя жена обнаружила в своей чашке любовное зелье, - ответил Рихард, даже не думая сдвигаться с места. - Подлитое ей любящим папой, между прочим.

   - Абсолютно бездоказательное утверждение, - заявил отец. - Где чашка с якобы подлитым зельем? Где свидетели данного происшествия? Нет? Вот я так почему-то и подумал. Ивонне что-то там показалось, и теперь возводят наглый поклеп на честного человека. А все почему? Потому что он выступил против того, чтобы дочь выходила замуж за проходимистого голодранца, - он снисходительно посмотрел на Рихарда, который даже растерялся немного от такой наглости. - И вообще, я приехал поговорить с Ивонной, а вы, инор, как вас там, не знаю и знать не хочу, ибо не представляете для меня интереса, как явление временное, можете пойти и прогуляться.

   - Папа, если ты собираешься оскорблять меня или моего мужа, будет лучше, если ты сам сейчас же уйдешь, - с негодованием сказала я. - Можешь уже смиряться с тем, что Рихард - явление в твоей жизни не временное.

   - Ивонна, как ты можешь говорить такое родному отцу? - возопил он, вздевая руки вверх. Не иначе как Богиню призывал в свидетели своей честности и моей черствости. - Я проделал такой путь, я не спал половину ночи, а ты готова вот так просто взять и выгнать меня на улицу? Как какую-то подзаборную шавку?

   - Папа, я просто прошу относиться к нам с уважением, иначе я с тобой даже разговаривать не собираюсь, - твердо ответила я. Все же я знала своего отца слишком давно, чтобы реагировать на его выступление так, как ему этого бы хотелось.

   Отец возмущенно засопел и еще раз выразительно на меня посмотрел, всем своим видом показывая, что мною злостно нарушены все правила приличия. И мне действительно стало стыдно. За то представление, что он устроил перед Рихардом. Для нашей семьи такие вещи были уже привычны, и я совсем забыла, как некрасиво это может смотреться для посторонних.

   - Мне кажется, тебе нужно время, чтобы осознать сложившуюся ситуацию, - сказала я папе. - Давай ты прогуляешься немного, посмотришь город, а потом попробуешь прийти и поговорить нормально.

   - Инор Бринкерхоф, - церемонно сказал ему Рихард, - если вы сделаете шаг назад, мне будет удобнее закрывать дверь.

   Папа открыл было рот, чтобы разродиться очередной тирадой, полной возмущения, но посмотрел на наши лица, осознал, что ничего хорошего этим он не добьется, и выдавил сквозь зубы:

   - Приношу свои извинения, если нечаянно кого-нибудь из вас обидел. Но вы тоже должны меня понять, - закончил он уже с явным воодушевлением, - у меня не так много дочерей, чтобы меня совершенно не волновала их дальнейшая судьба. Так я могу войти?

   Мы с Рихардом переглянулись, я неуверенно кивнула головой, и муж посторонился, пропуская моего отца. Тот недолго раздумывал и ринулся в нашу квартиру так, словно за ним стая голодных тигров неслась. Или, в крайнем случае, злых Хайнрихов.

   - Послушайте, зять мой, - высокопарно сказал папа Рихарду, - мне бы поговорить с дочерью наедине.

   - Я возражаю, - твердо сказала я. - Я не собираюсь ни о чем с тобой наедине говорить.

   - Видишь ли, Иви, - снисходительно сказал папа, - вопрос, который я собираюсь обсудить с тобой, имеет отношение исключительно к нашей семье, и никоим образом не касается твоего мужа.

   - Моя семья включает и моего мужа, - заметила я. - Если ты этого до сих пор не понял. К тому же, я хочу быть уверенной в том, что ты опять мне чего-нибудь не подмешаешь. Спокойнее мне будет, если кто-нибудь за этим проследит.

   - Ивонна, поверь, это очень важно, и для тебя, в том числе, - продолжал упорствовать папа. - Но если ты так настаиваешь на его присутствии, то я тогда задействую артефакт от прослушивания. Твой муж не будет слышать, что мы говорим, но будет видеть, что я тебе ничего не подмешиваю. Хотя такие подозрения для меня оскорбительны.