Завещание инора Бринкерхофа (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна. Страница 49

   - Пойдемте, - ласково сказала мама. - Стол уже накрыли. И я действительно хочу узнать поближе человека, которого выбрала моя старшая дочь.

   И мы решили задержаться еще совсем ненадолго. Ведь обижать маму не хотелось. К тому же, я была рада, что она искренне хочет познакомиться с Рихардом, и очень похоже на то, что мой муж ей нравится. Она подкидывала вопросы из разных сторон жизни и удовлетворенно кивала, слушая ответы. Беседа наша была в самом разгаре, когда вернулся папа. Он скривился так, как будто его заставили выпить уксуса.

   - Марта, они уже пообедали, зачем ты продолжаешь их удерживать?

   - Инор Бринкерхоф, мы уже уходим, - Рихард легко подскочил и подал мне руку.

   - Надеюсь, больше вас в этом доме не увижу, - ядовито сказал папа.

   - Отто, зачем ты так? - расстроенно сказала мама. - Рихард, не слушайте его, вам всегда здесь будут рады.

   Я поцеловала маму в теплую щеку, окунувшись в памятный запах легких цветочных духов, поблагодарила ее за прекрасный обед, и мы с Рихардом ушли, подгоняемые папиной напутственной речью, который решил-таки проводить нас до дилижанса, чтобы убедиться, что мы уехали и ничего больше здесь устраивать не планируем. Общество его отнюдь не было приятным, так как все разговоры он пытался сводить к Клаусу Хайнриху. Ему не мешало даже присутствие наших охранников. Такая настойчивость была бы хороша, если бы направлялась на более подходящие цели, так что мы вздохнули с облегчением, когда наконец папа нас покинул.

   - Но в одном он прав, Иви, - тебе угрожает опасность, - заметил Рихард, когда мы отъехали уже достаточно далеко. - И сделать вид, что ничего не происходит, мы не можем.

   - И что ты предлагаешь?

   - Пойти к моему отцу и все рассказать, - ответил он. - А еще надо было у твоего отца рецепт зелья узнать, чтобы ты могла его выпить.

   - Зелье я пить не буду, - твердо сказала я. - Если эта история правдива, то Хайнрихи о нас с папой рано или поздно расскажут, а значит, такая маскировка попросту бессмысленна.

   - Иви, всегда можно с ними что-то придумать, а ты уменьшаешь свои шансы, - начал уговаривать меня муж.

   - Рик, давай сначала поговорим с твоим отцом, - предложила я. - Мне почему-то эта папина история не кажется правдивой, хотя он был вполне искренним.

   - Мне тоже много чего показалось странным, - сказал он. - Иви, а ты точно пока ничего не слышишь?

   Я на мгновение задумалась, стоит ли ему рассказывать то, что было в лаборатории, а потом все же решила, что не стоит это держать в тайне.

   - А как, по-твоему, я нашла бабушкины записки? - ответила я.

   - Мне казалось, что ты вспоминала. Разве нет?

   - Нет, - покачала я головой. - Мне сама бабушка подсказала. Ведь менталист папин поработал на славу, и я ничего не помню. Я даже не помню, как она выглядела. Так что сегодня я точно слышала ее голос.

   - А больше ты никого не слышала? - с ужасом в голосе спросил муж.

   - Рик, не пугайся ты так. Я не знаю почему, но уверена, что ничего в этом страшного нет.

   - Твой папа уверен в обратном, - заметил он. - Давай ты все же будешь пить это зелье, пока все не прояснится хоть немного?

   - Рецепта у нас все равно нет, - ответила я.

   - В папиной конторе узнаем, - Рик решил, что я согласилась и немного успокоился.

   Я не стала его расстраивать немедленным категорическим отказом, но для себя я решила - все, больше никаких зелий. Все, что меняет человеческую сущность - зло. Ведь не зря же бабушка считала, что то, что мы с ней слышим, важно в первую очередь для нас.

   Инора Брайнера мы застали на работе. Я указывала Рихарду, что время уже позднее, и свекра надо искать у него дома, но он ответил, что лучше знает привычки своего отца, и оказался прав. Начальник магического сыска и не думал покидать место своей работы, хотя и принять нас сразу не смог. Не знаю, был ли он действительно занят или пытался таким способом показать нам свое неудовольствие, но ждали мы достаточно долго. А первой фразой инора Брайнера, обращенной к нам, было:

   - Почему Клаус Хайнрих разгуливает на свободе? И почему вы не выполнили мою просьбу и не посидели эти несколько дней дома? Зачем создавать дополнительные проблемы? У меня их и без вас хватает.

   Внятно объяснить, почему я забрала заявление и не рассказать при этом про папу, было невозможно. Не думаю, что инор Брайнер согласится покрывать преступление моего отца. Поэтому мы сразу приступили к рассказу о моем прадеде-шамане.

   - Этого только еще не хватало, - мрачно сказал папа Рика. - Ну и историю вы мне наплели. Только вот, не помню я, чтобы шаманы еще и на расстоянии убивать могли. Вот ни одного случая за всю свою многолетнюю практику. Впрочем, я не специалист по этому вопросу. Сейчас узнаю, здесь ли еще инор Вайс.

   Инор Вайс оказался на месте и тоже выслушал мою историю с большим интересом.

   - Истории о том, что шаманы могут убивать на расстоянии силой желания, - сказки, - категорично заявил он. - Да и то, что орки убивают всех, в ком есть и их, и человеческая магия, тоже не соответствуют действительности. Таких людей, а они обычно считают себя людьми, очень мало, а способности их таковы, что почти все они работают в нашем ведомстве. Я предполагаю, что сказка о том, что у орков их непременно лишат жизни, возникла в недрах нашей конторы.

   - Но моя бабушка..., - растерянно сказала я. - Папа утверждал, что она погибла как раз от воздействия своего отца. Отдаленного воздействия. Неужели он опять нам врал? Но я была уверена, что сегодня он говорил правду.

   Инор Вайс вопросительно посмотрел на инора Брайнера.

   - Ивонна, ваша бабушка когда погибла? - уточнил тот.

   - Около десяти лет тому назад, - ответила я.

   - А поточнее? Нужно поискать, что у нас есть по этому делу.

   Пока искали информацию о смерти бабушки, инор Вайс расспрашивал о проявлениях у меня орочьей магии и был очень разочарован, когда узнал, что меня не только поили все эти годы специальным зельем, но и подчистили память так, что я не помню, были ли у меня вообще эти проявления. Приободрившийся Рихард поинтересовался, нельзя ли мне вернуть мои детские воспоминания, видно, жена с провалами памяти показалась ему менее привлекательной. Инор Брайнер пообещал заняться этим вопросом.

   Принесли несколько листочков бумаги, похоже, что с выписками по бабушкиному делу, и иноры углубились в их изучение, даже не думая показать нам с Риком то, что там написано.

   - Здесь нигде нет упоминания о возможном магическом вмешательстве, - наконец сказал инор Вайс. - Кое-что дознавателю показалось странным и он об этом упомянул. Но, повторю, никакой магии, ни нашей, ни орочьей следов не было.

   - Но если вмешательство было произведено на расстоянии, - неуверенно сказала я, - то возможно, и следов, не должно было остаться.

   - Да... Чему вас только учат нынче в академии? - проворчал инор Брайнер. - Расстояние не имеет значения. Так что инор Бринкерхоф вам наврал, пожалуй.

   - Знаешь, мне показалось, что он верил в то, что говорил, - медленно, обдумывая каждое слово, сказал Рихард. - А у вас ведь наверняка есть информация о том, искал ли орочий шаман в нашей стране кого-нибудь. Может, поднимите за последние годы.

   - Это я вам и так скажу, - отмахнулся инор Вайс. - За последние десять лет до нас доходили известия о поисках двух шаманов. Один искал сбежавшего к нам сына, который был без дара и отследить его не представлялось возможным. А второй искал убийцу дочери и правнучки. Как вы понимаете, ничего из этого к вам не подходит.

   - Почему же? - неожиданно сказал инор Брайнер. - То, что шаман перестал слышать правнучку, он мог посчитать за ее смерть. Ведь Ивонну сразу после смерти бабушки начали поить зельем, так?

   - Но тогда получается, что бабушку убили? - в ужасе сказала я.

   - Не обязательно. Здесь возможны два варианта, - ответил инор Вайс. - Он мог посчитать убийством ее смерть, потому что перестал слышать вас обеих. Или, если смерть была насильственной, а она успела с ним связаться. И я бы не отбрасывал в сторону вероятность того, что речь совсем и не о вас идет. Точно можно сказать только одно - никаких поисков потомков орочьих шаманов с целью их уничтожения не велось ни сейчас, ни раньше.