Девятнадцать минут - Пиколт Джоди Линн. Страница 16

– Но он может об этом не знать… – сказала она упавшим голосом. – Он может не знать, что ему нужно делать.

Патрик понимал это. В каком-то смысле эта женщина тоже стала жертвой действий своего сына. Он разговаривал с большим количеством родителей несовершеннолетних и знал, что в последнюю очередь они соглашаются сжечь все мосты.

– Мы делаем все возможное, чтобы выяснить, что произошло сегодня. Честно говоря, я очень надеюсь, что вы согласитесь позже поговорить со мной, чтобы помочь мне понять, о чем Питер думал. – Поколебавшись, он добавил: – Мне очень жаль.

Он вошел в закрытую часть отделения полиции, воспользовавшись своим ключом, и взбежал вверх по лестнице, где рядом с комнатой охраны находился изолятор. Питер Хьютон сидел на полу спиной к решетке и медленно раскачивался из стороны в сторону.

– Питер, – позвал Патрик. – С тобой все в порядке?

Мальчик медленно повернул голову и уставился на Патрика.

– Ты меня помнишь?

Питер кивнул.

Может, ты хочешь кофе или еще что-нибудь?

Колебание, потом Питер опять кивнул.

Патрик приказал сержанту открыть камеру Питера и провел его на кухню. Он распорядился включить камеру слежения, чтобы, если подвернется такая возможность, получить пленку с устным согласием Питера воспользоваться своими правами, а потом разговорить его. Он пригласил Питера присесть за поцарапанный стол и налил две чашки кофе. Он не спросил его, какой кофе тот любит, просто добавил сахар с молоком и поставил чашку перед мальчиком.

Петрик тоже присел. До этого у него не было возможности хорошо рассмотреть мальчика – адреналин затуманил зрение, – и сейчас он разглядывал его. Питер Хьютон был худощавым, бледным, в очках с проволочной оправой и с веснушками. Один из передних зубов кривой, а кадык – размером с кулак. Костяшки на руках узловатые и обветренные. Он тихо плакал и, возможно, вызывал бы жалость, если бы не футболка, забрызганная кровью других учеников.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – спросил Питер. – Есть хочешь?

Мальчик покачал головой.

– Еще чего-нибудь хочешь?

Питер опустил голову на стол.

– Я хочу к маме, – прошептал он.

Патрик посмотрел на пробор в его волосах. Думал ли он, причесываясь этим утром: «Сегодня настал день, когда я убью десять человек»?

– Я хотел бы поговорить о том, что произошло сегодня. Ты не против?

Питер не ответил.

– Если ты мне объяснишь, – настаивал Патрик, – то, возможно, я смогу объяснить это всем остальным.

Питер поднял лицо, по которому уже ручьем текли слезы. Патрик понял, что продолжать разговор бесполезно. Он вздохнул и отодвинулся от стола.

– Ладно, – сказал он. – Пошли.

Патрик отвел Питера обратно в камеру и смотрел, как тот свернулся на полу, ложась на бок лицом к стене. Он опустился на колени рядом с мальчиком, решив попробовать в последний раз.

– Помоги мне помочь тебе, – сказал он, но Питер только покачал головой и продолжал плакать.

И только когда Патрик вышел из камеры и повернул ключ, Питер заговорил снова:

– Они все начали, – прошептал он.

Доктор Гюнтер Франкенштейн работал судебно-медицинским экспертом уже шесть лет. Ровно столько же времени он был обладателем титула «Мистер Вселенная» в начале семидесятых, прежде чем сменить гантели на скальпель. Или, как он сам любил говорить, вместо того чтобы создавать красивые тела, начал их вскрывать. Его мускулы еще сохранили рельефность и были достаточно заметны под пиджаком, чтобы пресечь какие-либо попытки шутить по поводу его фамилии. Гюнтер нравился Патрику – разве можно не восхищаться человеком, который может поднять вес в три раза больше своего собственного и в то же время на глаз определить приблизительный вес печени?

Время о времени Гюнтер и Патрик выбирались куда-нибудь попить пива, употребляя достаточно алкоголя, чтобы бывший бодибилдер начал рассказывать истории о женщинах, которые жаждали намазать его маслом перед соревнованиями, или хороший анекдот об Арнольде, до того как он стал политиком. Но сегодня Патрику и Гюнтеру было не до шуток, они не разговаривали о прошлом. Ошеломленные настоящим, они молча шли по коридорам, составляя список погибших.

Патрик встретился с Понтером в школе после неудавшегося разговора с Питером Хьютоном. Прокурор только пожала плечами, когда Патрик сообщил ей, что Питер не хочет или не может разговаривать.

– У нас сотни свидетелей, видевших, как он убил десять человек, – сказала Диана. – Арестуйте его.

Гюнтер присел на корточки рядом с телом шестой жертвы. Ее застрелили в женском туалете, и тело лежало лицом вниз возле умывальников. Патрик повернулся к директору школы, Артуру МакАлистеру, который согласился работать с ними по опознанию.

– Кетлин Харви, – сказал директор глухим голосом, – Девочка с особыми потребностями… милый ребенок.

Понтер и Патрик переглянулись. Директор школы не просто опознавал тела. Каждый раз он произносил короткую скорбную речь. Патрик подозревал, что ему просто трудно удержаться – в отличие от Патрика и Гюнтера этот человек не сталкивался на своей работе с трагедиями каждый день.

Патрик попытался воссоздать передвижение Питера: из вестибюля в столовую (жертвы номер один и два – Кортни Игнатио и Меди Шо), оттуда на лестницу (жертва номер три – Уит Обермайер), в мужской туалет (жертва номер четыре – Тофер Мак-Фи), через следующий коридор (жертва номер пять – Грейс Мурто) в женский туалет (жертва номер шесть – Кетлин Харви). А теперь они поднялись вверх по лестнице, и он повернул налево, открыв дверь в первый учебный кабинет, следуя по размазанным кровавым следам, ведущим к доске, где лежало тело единственного погибшего взрослого… а рядом с ним был парень, который прижимал руками стреляную рану на животе учителя.

– Бен? – позвал МакАллистер. – Почему ты все еще здесь? Патрик повернулся к парню.

– Ты не врач «скорой помощи»?

– Я… нет…

– Ты сказал мне, что работаешь в бригаде «скорой помощи»!

– Я сказал, что проходил специальную подготовку!

– Бен возглавляет отряд скаутов, – объяснил директор.

– Я не мог оставить мистера МакКейба. Я… пережал артерию, и это помогло, видите? Кровотечение прекратилось.

Гюнтер мягко убран окровавленную руку парня от живота учителя.

– Это потому, что он умер, сынок.

Лицо Бена сморщилось.

– Но я… я…

– Ты сделал все, что мог, – заверил его Гюнтер.

Патрик повернулся к директору.

– Может, вы проведете Бена на улицу?… Пусть кто-то из врачей его осмотрит.

«Шок», – одними губами произнес он поверх головы парня.

Когда они вышли в коридор, Бен схватился за рукав директора, оставляя ярко-красные следы на ткани.

– О господи, – проговорил Патрик, проведя рукой по лицу.

Гюнтер встал.

– Пошли. Давай уже покончим со всем этим.

Они отправились в спортзал, где Гюнтер засвидетельствовал смерть еще двоих учеников – черного парня и белого, – а затем в раздевалку, где Патрик в конце концов загнал Питера Хьютона в угол. Гюнтер осмотрел тело парня, которого Патрик уже видел, того, в свитере хоккейной команды, чью кепку сорвало выстрелом. Патрик тем временем прошел в соседнюю душевую и выглянул в окно. Во дворе все еще были репортеры, но большинство раненых уже увезли. Остался только один из семи.

Начался дождь. К завтрашнему утру пятна крови на асфальте перед школой смоет водой, словно этого дня никогда и не было.

– Интересно, – сказал Гюнтер.

Патрик закрыл окно.

– Что такое? Он мертвее остальных?

– Да. Он единственная жертва, в которую стреляли дважды. В живот и в голову. – Гюнтер посмотрел на Патрика. – Сколько оружия вы нашли у стрелка?

– Один пистолет у него в руке, один на полу рядом и еще два обреза в рюкзаке.

– Парень капитально подготовился.

– Похоже, – ответил Патрик. – Ты можешь определить, какая пуля была первой?

– Нет. Но тем не менее мой опыт подсказывает, что сначала был выстрел в живот… поскольку погиб он после того, как пуля прошила мозг. – Гюнтер опустился на колени рядом с телом. – Наверное, этого парня он ненавидел больше всего.