Ты должен уйти - Батлер Лорин. Страница 3

— Я люблю тебя, Дэйв. Прости за все огорчения.

Закрыв глаза, он судорожно сглотнул и сжал губы. Затем притянул ее ближе и обнял, спрятав лицо у нее в волосах. И не сказал ни слова: ни ответного извинения, ни ответного признания в любви — ничего.

Но потом все было замечательно. Воспоминание об этом с болью отозвалось где-то у нее в глубине. Что бы ни было у Дэйва с другой женщиной, он все еще хотел ее, Алекс. Хотел со страстью. Ни один мужчина не мог бы так притворяться.

Или мог? Интересный вопрос. Что вообще она знала о мужчинах и их сексуальных побуждениях? Ей только исполнилось семнадцать, когда она познакомилась с Дэйвом. Он был ее первым и единственным любовником. Она ничего не знала о других мужчинах. И о своем муже, видимо, тоже.

Взгляд Александры остановился на ее отражении в зеркале над белым мраморным камином. Она была бледной, немного напряженной, но, в общем, выглядела нормально: никаких следов потрясения. Просто Алекс Мастерсон, урожденная Джеймс. Двадцать четыре года. Мать. Жена — некоторым образом. Она горько улыбнулась — надо смотреть правде в глаза.

— Ты хотела его, — сказала она вслух своему отражению. — И ты получила его — всего за шесть коротких месяцев! Неплохо для наивной семнадцатилетней девочки. Дэйву тогда было двадцать четыре года. Достаточно умудренный жизнью, — насмешливо продолжала Алекс, — и попался на старый, всем известный трюк!

На самом деле все было не так, и она не имела права клеветать на себя. Она была совершенно невинна, когда познакомилась с Дэйвом. Это произошло во время первого в ее жизни посещения настоящего ночного клуба вместе с толпой одноклассниц, которым казался забавным ее страх. Она панически боялась, что спросят, сколько ей лет, и откроется, что она еще не достигла возраста, установленного правилами.

— Пойдем, Алекс! — подзадоривали они ее. — Если тебя спросят, обманешь их, как мы. Вот и все!

Подруги придумали ей новую дату рождения, которую она твердила в уме до тех пор, пока они не вошли в тускло освещенный роскошный зал клуба. Но даже там она вздрагивала, как испуганный кролик, каждый раз, когда кто-нибудь из вышибал проходил мимо, готовая быть выброшенной на улицу одним из тех, кто следил за порядком. Лишь постепенно, танцуя вместе с остальными, потягивая белое вино, она расслабилась.

Она заметила Дэйва, как только он вошел в клуб. От него исходило особое обаяние. Высокий, худощавый, с аккуратно причесанными темными волосами он был красив так, как бывают красивы кинозвезды. Подруги Алекс тоже обратили на него внимание и захихикали, когда он начал проявлять чрезмерный интерес к их танцующей группе. Но он смотрел именно на Алекс. Ее светлые длинные волосы естественными волнами падали на плечи. Хорошенькое личико было умело подкрашено гораздо более опытной в этих вопросах Джулией. Изящная фигурка обтянута черной мини-юбкой Джулии и красной короткой блузкой, дразнящей проблеском узкой полоски живота, когда Алекс изгибалась в ритме твиста. Если бы родители увидели ее одетой подобным образом, они, наверное, умерли бы от ужаса. Но они оставили ее на этот уик-энд у Джулии, а сами уехали навестить родственников, и не имели понятия, чем занималось в их отсутствие единственное, появившееся у них в позднем возрасте дитя.

Именно к Алекс подошел Дэйв, когда начался медленный танец, коснулся ее плеча и повернул лицом к себе, глядя на нее с улыбкой — спокойной, уверенной, обаятельной, как и он сам. Чувствуя зависть других девушек, она без единого слова позволила ему обнять себя. Алекс все еще помнила тот первый трепет от его прикосновения, от близости мужского тела.

Они танцевали целую вечность, прежде чем он заговорил.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Алекс, — смущенно ответила она и поправилась: — Александра Джеймс.

— Будем знакомы, Александра Джеймс, — сказал он и представился: — Дэйв Мастерсон.

Пока она наслаждалась интонациями его красивого голоса, он притянул ее ближе, и его рука скользнула под блузку, заставив Алекс задохнуться от этого неожиданного обжигающего прикосновения к ее голой спине.

Он не сделал попытки поцеловать ее и не предложил уйти с ним. Зато взял номер ее телефона, пообещав вскоре позвонить. И всю следующую неделю она не отходила от телефона, в нетерпении ожидая его звонка.

Во время их первого настоящего свидания Дэйв повез Алекс покататься на машине. Он ездил на красном «форде».

— Машина фирмы, — пояснил он с усмешкой, которую она никогда так и не смогла вполне понять.

Затем мягко, но настойчиво он заставил ее рассказать о себе, о семье, о друзьях. О том, что она любит и чего не любит. Услышав о ее желании изучать искусство в колледже с перспективой работать в рекламном деле, он спросил, сколько ей лет. Не в силах лгать, она виновато вспыхнула и сказала правду. После ее ответа Дэйв помрачнел и замолчал, а она, покусывая нижнюю губу, терзалась мыслями, что все пропало. Ее опасения, казалось, подтвердились, когда он отвез ее домой и с отсутствующим видом пожелал спокойной ночи. Она была в отчаянии. В течение нескольких дней она почти не могла ни есть, ни спать и была на грани истощения, когда неделю спустя он позвонил.

На этот раз Дэйв повел ее в кино. Они сидели рядом в полутьме зрительного зала и смотрели на большой экран, но она не видела ничего, поглощенная тем, что он был рядом, совсем близко. Она чувствовала исходящий от него тонкий терпкий запах. Его бедро было всего в нескольких дюймах от ее колена, его плечо слегка касалось ее плеча. Напряженно сжав руки, она боялась пошевельнуться, чтобы опять все не испортить, и потому испуганно вскрикнула, когда он взял ее за руку, судорожно сжатую в кулак. Дэйв мягко разогнул ее пальцы.

— Расслабься, — сказал он негромко, — я не собираюсь укусить тебя.

Весь ужас был в том, что наивная, как ребенок, не имея реального представления о том, что значит быть с мужчиной, она хотела его с безрассудством, которое, должно быть, было написано на ее лице. Видимо, поэтому Дэйв, пробормотав что-то, сильнее сжал ее руку и заставил себя снова обратить внимание на экран. Тем вечером он поцеловал ее, крепко и жадно, со страстью, которая подвела ее вплотную к запретной черте. Потом он отвез ее домой и чуть ли не силой заставил выйти из машины.

Тихий ресторанчик был выбран им как место следующего свидания. Во время ужина Дэйв, задумчиво глядя на нее, рассказывал о себе. Он работал коммивояжером в крупной фирме и по роду деятельности много ездил по стране в поисках новых контрактов, а потому иногда неделями не бывал дома. Он поведал ей о своем желании когда-нибудь создать собственную компанию, о том, что вкладывал свои комиссионные в акции, оставляя на жизнь небольшую сумму. Дэйв говорил ровно и тихо, так что ей пришлось слегка наклониться вперед, чтобы разбирать его слова, и все это время он не отрывал от нее взгляда, буквально пожирая ее глазами. К тому моменту, когда он отвез ее домой, она была готова к взрыву чувств, но все опять закончилось одним жадным поцелуем. Так прошло еще несколько свиданий, прежде чем в конце концов случилось неизбежное: самообладание покинуло его, и вместо кино, куда они договорились пойти, он привез ее к себе на квартиру.

После этого они редко стали бывать где-либо еще. Находиться рядом с ним, любить его превратилось в смысл ее жизни. Дэйв был теперь для нее важнее всего на свете — важнее отличных оценок в школе и мнения родителей, которые оказались не в силах ее образумить.

Алекс вспомнила, как три месяца спустя после их знакомства, стоя у дверей его квартиры, она ожидала его возвращения после почти двухнедельной поездки в Лондон.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Дэйв, увидев ее.

И только сейчас, почти семь лет спустя, она поняла, что он тогда вовсе ей не обрадовался. Его лицо было утомленным и напряженным, пожалуй, таким же, как в последние несколько месяцев.

— Мне надо было увидеть тебя, — объяснила она, доверчиво вложив свою ладонь в его руку.

Все было как всегда. Потом, пока Дэйв принимал душ, Алекс сварила кофе, и они выпили его в молчании. Он, одетый лишь в купальный халат, уселся в неуклюжее старое кресло, а она, как обычно, устроилась на полу у его ног.